Владимир Кирсанов - 69. Русские геи, лесбиянки, бисексуалы и транссексуалы

Восьмилетней мальчик из обстановки всеобщей любви в 1846 году отправляется в знаменитое Петербургское училище правоведения, где вся власть была в руках бывшего рижского полицмейстера полковника Языкова, а главным средством воспитания являлись розги. Светский персонал училища с приходом Языкова заменили бывшие вояки. Каждую субботу после всенощной Языков устраивал во дворе училища публичные экзекуции. Табурет, розги… Как для жертв подобного воспитания, так и для невольных зрителей происходящее могло стать первым, а потом и многократным сексуальным переживанием. С Мещерским все именно так и произошло. Возможно, генетически предрасположенный к гомосексуальности – уж слишком неистово отдавался всю жизнь однополой любви – он легко воспринял гомоэротическую сторону культа армейской дисциплины. За ней, впрочем, не было ничего, кроме слепого подчинения однажды установленным правилам.

Но мальчик грезил также и о подвигах на благо российской государственности. Пятнадцатилетний отрок внимательно следил за тем, что происходило на самых вершинах государственной власти, прислушиваясь к разговорам в отцовской гостиной.

18 лет от роду, после окончания училища правоведения, Мещерский увлекается своим двоюродным братом Павлом Демидовым, принадлежавшим к кружку «золотой молодежи» того времени. Так, например, если Мещерский имел 25 рублей на карманные расходы в месяц, то Демидов – 100 000… Год 1857-й отрок Владимир Мещерский проводит в «веселой компании элегантных юнкеров», которые окружали Демидова. Кутежи в ресторане, игры в казино немало впечатлили Мещерского, и тот впервые в своей жизни, дабы запечатлеть падение нравов под шелест купюр, садится за перо и пишет драму… Прочитанную среди друзей и успеха не имевшую.

И все же именно литературный талант, а не только «верность Отечеству» и способность удовлетворять потребности протежирующих молодым чиновникам государственных отцов послужил взлету Владимира Мещерского. В 1861 году он описал пребывание Императора в имении Потемкиных Смоленской губернии, куда был приглашен его хозяйкой, графиней Татьяной Потемкиной. Графиня показала сочинение Императрице, и та вместе с государем пожелала выслушать рассказ из уст самого Мещерского. Вскоре после таких вот «литературных чтений» Мещерский был пожалован в камер-юнкеры.

Ну а пока девятнадцатилетний Владимир Мещерский поступает на государственную службу. На вершины государственности Мещерский медленно поднимался с самых низов. Два года он служил обычным полицейским стряпчим, разбирал дела (расследовал, допрашивал). В 1859 году был избран петербургским уездным судьей.

В 1861 году поступает в министерство внутренних дел, которое возглавил тогда отец соученика Мещерского по училищу правоведения Петр Алексеевич Валуев. Его сын Алексей Алексеевич Валуев (1849-1904) был «сердечным другом» поэта Алексея Апухтина. К нему, кстати, обращены незабываемые стихи – «Сухие, редкие, нечаянные встречи…». Таким образом, покинув стены училища правоведения, Мещерский вошел в круг людей, объединенных одними сексуальными интересами… Помимо младшего Валуева и Апухтина, можно назвать другого, еще более именитого гея в окружении Мещерского – Петра Ильича Чайковского, тоже соученика… Что же касается министра Валуева, то приметить старательного юношу он мог как раз в окружении своего сына. С этого времени придворные успехи стремительно поднимают Мещерского в элиту российской государственности.

Взгляды и поведение Мещерского понравились воспитателю тогдашнего наследника графу Сергею Григорьевичу Строганову (1794-1882). И Владимир после нескольких бесед-испытаний вошел в круг общения цесаревича Николая, а потом стал одним его близких друзей – в том странном смысле, в каком это слово может быть употреблено относительно будущего русского монарха… Легко ли было быть другом будущего царя?.. И дружить с ним на бесконечных светских раутах под пристальным взглядом святейших особ… Нужно сказать, что Мещерскому непросто давалась светская жизнь. По замечанию графа Строганова, он был «плохим куртизаном». Но зато каким интересным собеседником!.. А в будущем и советчиком – для наследника и его окружения.

Дружба с Никсом (так называли наследника в узком кругу) началась летом 1863 года, когда Николай со свитой отправился в путешествие по Волге и Дону. Никс и Владимир вели активную переписку. Одновременно Мещерский все более сближается с Великими князьями, что вскоре позволит министру Валуеву назвать его «интимным при дворе». Он даже отправится в Европу вслед за больным наследником в 1864 году. После смерти Никса Мещерский быстро занял место вблизи «нового цесаревича» – будущего Александра II. На время похорон в 1865 году Мещерский поселился в Царскосельском дворце и провел с Александром немало времени, беседуя о том грузе, который внезапно оказался на его плечах. Мещерскому-консерватору хотелось верить, что перед ним Александр – философ «христанской школы».

В 1866 году новый цесаревич приглашает Мещерского отправиться с ним в путешествие по России. …Путешествие закончится бракосочетанием Александра и принцессы Догмары, от необходимости венчаться с которой приходил в ужас внезапно скончавшийся Никс. В нем, по слухам, подозревали гомосексуала, покончившего с жизнью… Тогда, собственно, становится понятной его дружба с Мещерским. Впрочем, перед браком Александра и Догмары тоже стояли некоторые препятствия, для монаршей четы, в общем-то, несущественные, – любовь Александра к кузине Мещерского. Эти чувства умело нейтрализовал Владимир, за что, разумеется, был обласкан императорской семьей.

Из гомосексуалов старшего поколения, которые оказали на Мещерского наибольшее влияние, нужно вспомнить поэта и духовного писателя Андрея Николаевича Муравьева (1806-1874). Его в шутку называют «одним из виднейших русских гомосексуалистов», «развратившим половину Петербурга». В своих мемуарах Мещерский скажет немало доброго о Муравьеве. Неизвестно, было ли что между ними, но протекцией Муравьева Мещерский пользовался многократно…

Пока судьба не подарила Александру трона, Мещерский продолжал служить в министерстве внутренних дел чиновником по особым поручениям. Его общественная жизнь проходила в кругу императорской семьи, а интимная – среди питерских гомосексуалов… Впрочем, пока молодой Мещерский не находился в центре внимания своих недоброжелателей, которые позже будут с удовольствием перебирать грязное белье его личной жизни.

Тем временем Владимир начинает свою карьеру журналиста и беллетриста. Испытывая сложности с публикацией статей, он задумывает начать издание собственного журнала «Гражданин», чтобы бороться с «вредным действием печати на молодежь». Речь шла о «Голосе» Краевского и «Санкт-Петербургских ведомостях», которые еще в далеком 1861 году отказались напечатать статейку Владимира о святейшей семье. Не помогло даже обращение всемогущего Блудова. Теперь за помощью он обращается к цесаревичу.