Кристина Азимут - Жена для двоих. В клетке греха

- Крошка, не бойся, - шепнул ласково Джон, его пальцы спустились на мои губы и начали тихонько обводить, пока я, слабо вздохнув, не приоткрыла их. – Я всего лишь хочу сейчас, чтобы ты сделала то, чего тебе хочется, - продолжил он, убрал руку и нежно прижался к моему рту поцелуем.

В самом деле нежным, с удивлением поняла я через несколько мгновений. Язык Джона поддразнивал, щекотал губы, мягко их раздвигал, ласково скользя внутри, и я сама не заметила, как начала отвечать, потянулась к нему. Я… я же хотела этого, правда? Глаза закрылись, и на несколько мгновений можно позволить себе уплыть в мечтания, что рядом не сводный брат, бывший опекун, который совратил меня и сделал распущенной женщиной… А кто-то близкий, родной и в самом деле любимый. Я лишь коротко вздохнула, ощутив, как ладонь Джона легла на грудь, мягко массируя. Тело налилось жаркой тяжестью, стекавшей к низу живота, но удивительно – на этот раз вместо огненного шквала меня охватила сладкая нега, от которой между ног стало горячо и влажно. Хотелось поднять тонкую ткань, позволить ветерку охладить чувствительное местечко, а потом… раздвинуть ноги…

Я прерывисто вздохнула от вспыхнувших перед глазами ярких картинок, и Джонас отстранился, прервав поцелуй и посмотрев мне в глаза всё с той же ласковой улыбкой.

- Ну же, малышка, - мурлыкнул он и медленно стянул с плеча тонкий батист, обнажая грудь. – Тебе не нужно ни о чём просить, Мари, - его голос вплетался в тихий шелест ветра, подушечка так же медленно обвела напрягшуюся вершинку, не касаясь твёрдой горошины. Нежно, едва касаясь кожи, тут же покрывшейся мурашками. – Просто следуй своим желаниям, не стесняйся их. Давай, хорошая моя, я по твоим глазам вижу, ты почти готова, - с тихим смешком произнёс Джонас, гипнотизируя меня тёмным взглядом, на дне которого то и дело вспыхивали золотистые искры.

Я сама не поняла, в какой момент мои пальцы ухватились за подол платья и начали медленно поднимать. Дыхание сделалось глубоким и прерывистым, рот приоткрылся шире. Джон продолжал ласкать мою грудь, мучительно неторопливо и безумно деликатно, и это так не вязалось с недавними воспоминаниями о грубых, болезненных ласках, что я снова растерялась. Мне в самом деле нравились эти прикосновения, едва ощутимые, рождавшие сладкую дрожь внизу и заставлявшие соски напрягаться ещё сильнее, жаждать большего. Переживаний добавляла невесомая ткань, скользившая по ногам всё выше и обнажившая их уже до колен. Я плавилась от этих непривычных эмоций, похожих на тягучую карамель, и удивительно похожих на… что-то настоящее, глубокое, не то тёмное и порочное, в которое меня раз за разом погружали вчера вечером и сегодня утром. Иллюзия, да, но в неё так хотелось поверить… Я даже глаза прикрыла, но голос Джонаса, по-прежнему мягкий, но не допускающий возражений, разбил золотистое очарование происходящего:

- Нет-нет, Мари. Смотри на меня, - шепнул он мне в губы и на несколько мгновений вновь одарил нежным поцелуем, а пальцы переместились на вторую грудь, так же аккуратно играя с вершинкой.

Я невольно чуть выгнулась, потянувшись навстречу такой желанной ласке, кровь уже шумела в ушах, а платье… Я и не заметила, что подняла подол до живота, обнажив сокровенное местечко. Оно налилось жаром и требовало внимания, тяжело пульсируя, и я невольно напряглась в ожидании и предвкушении, что Джонас вот-вот переместит руку вниз… Подарит мне вновь восхитительный взрыв эмоций… Я стала зависимой, да. От удовольствия, что дарили губы и руки Джона и мужа. От их ласк, пусть даже и грубых, болезненных. От поцелуев. Сознание заволакивала пелена страсти, отключая разум, и я вновь превратилась в послушную игрушку, исполняющую любую волю Джонаса. И если сейчас он хотел поиграть в настоящие чувства и нежность… Я забуду на время, кто он такой на самом деле, поддамся наваждению и представлю, всего лишь на недолгий срок, что меня в самом деле любят и хотят доставить удовольствие. А не выжать ещё немного вкусных, разных эмоций.

- Ну, малышка, давай, - шепнул Джонас, чуть отстранившись, и медленно перевёл взгляд с моего лица ниже, на то, уже не скрывал тонкий батист.

На его лице отразилось нетерпеливое предвкушение, золотые искры в глазах вспыхнули ярче. Но… Он не пытался сам прикоснуться ко мне там , лишь поглаживал грудь и смотрел. А мне с каждым мгновением становилось всё неуютнее, тело изнывало от голодной истомы, заполнившей каждую клеточку. Она накатывала волнами, заставляя судорожно вздыхать и стискивать платье, и именно она вынудила развести колени, широко и бесстыдно, открывая себя взгляду Джонаса. Да, я уже была готова к ласкам, я это чувствовала. Хотела, чтобы к нежной плоти прикоснулись умелые пальцы, хотела стонать и извиваться вновь, купаясь в жарком, упоительном наслаждении…

- Сделай это, Мари, - настойчивый шёпот Джона опалил ухо, отчего я вздрогнула и тихо всхлипнула, беспомощно откинув голову на подушки. – Покажи мне, как ты можешь, крошка… Погладь себя…

Его горячие губы накрыли раздразненную ласками вершинку, мягко поиграли с ней, то втягивая в жадный рот, то легко скользя по влажному, твёрдому соску. Мой короткий стон всё сказал лучше любых слов, и рука сама поползла к низу живота, жаждая наконец унять разгоравшийся между ног пожар. Не отрываясь от груди, Джонас закинул мою ногу себе на бедро, открывая меня ещё больше, но не прикасаясь. Он хотел, чтобы я это сделала сама… И я вдруг осознала, что тоже этого хотела. Дотронуться до себя, ощутить под пальцами шелковистую плоть, уже щедро увлажнённую и готовую, найти ту чудесную точку, от которой во все стороны брызгали горячие искры удовольствия…

Джон снова приподнялся, глядя туда, куда добрались мои подрагивавшие пальцы. Я на мгновение замерла, отчаянно желая зажмуриться и получить хоть какое-то подобие уединения, но – мне ведь приказали не закрывать глаза.

- Дава-ай, - тягуче произнёс Джонас и положил свою ладонь поверх моей, уверенно направляя.

Пальцы скользнули вперёд, погрузились в горячее лоно, раздвинув складки, среди которых пряталась жемчужина удовольствия. Я громко охнула, кожу обсыпали жгучие мурашки стыда и одновременно от восторга закружилась голова. Джон смотрел… И даже немного участвовал, помогая найти правильный ритм, но сам не касался меня.

- Чуть-чуть дальше, да, Мари… Вот так… Не торопись… - его тихий шёпот заставлял дрожать всё сильнее, а замешательство и ликование медленно нарастали, перемешиваясь в бодрящий коктейль.

Он растекался по венам обжигающим ядом, а Джонас смотрел с таким вожделением и неприкрытым удовольствием на то, как я ласкала себя под его чутким руководством, что мышцы внутри резко сжались от яркого всплеска наслаждения. С губ сорвался очередной низкий стон, бёдра начали плавно покачиваться, подстраиваясь под ритм и бесстыдно раскрываясь всё больше. Грудь вызывающе торчала, возбуждённые и напряжённые соски требовали внимания, болезненно и горячо пульсируя. Я снова тонула в проснувшемся желании, растворялась в нём, готовая на всё, чтобы удовлетворить, выпить до дна и отдать до капли…