Кристина Азимут - Жена для двоих. В клетке греха

- Мне пора, наверное, - не слишком уверенно сказала я, поглядывая на платье на стуле. – Вечер уже…

Отчаянно не хотелось возвращаться в пустой дом, туда, где я пережила… столько всего. Но Ричард не звал остаться здесь, а больше мне некуда идти. Ещё несколько мгновений томительной тишины, и я, собравшись с духом, всё-таки встала с постели, отпустив покрывало. Просить отвернуться было бы с моей стороны глупо после всего случившегося, а вот скрыть смущение я не смогла. Лицо пылало, я всей кожей ощущала взгляд Ричарда, и едва не споткнулась, пока делала эти несколько шагов к стулу с платьем. А когда увидела ещё и чулки с бельём… Господи, Ричард сам выбирал и покупал. Я замерла, прижав платье к груди и чувствуя, как по спине гуляют волны мурашек от того, как смотрел на меня мужчина. Нет, я не смогу под его взглядом надеть всё это, особенно нижнее бельё!

Занятая переживаниями, я опять не услышала, как Ричард подошёл ко мне, и только когда горячие ладони легли на плечи, несильно вздрогнула от неожиданности.

- Может, останешься? – шепнул он, тихонько поглаживая большими пальцами ставшую очень чувствительной кожу. – Зачем тебе возвращаться в тот дом?

Я замерла, сглотнув сухим горлом и не веря, что всё-таки услышала это. Смяла шёлковую ткань, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, дар речи от волнения пропал на несколько мгновений. А Ричард продолжил:

- Если хочешь, я могу лечь в гостиной внизу…

- Н-не надо, - перебила его хриплым шёпотом.

Понимаю, Ричард хотел поступить правильно, но - я уже не видела в этом смысла. Даже не поворачиваясь, слышала, как он тяжело дышит, ощущала жар от его ладоней и знала: на самом деле Ричард не хочет ночевать внизу. Он хочет спать здесь, со мной, в этой спальне и на этой кровати. Держать меня в объятиях, целовать, ласкать так нежно, как только он умеет… Задохнувшись от вспыхнувших чувств, я развернулась, не дожидаясь его ответа, забытое платье упало на пол. Мои руки обвились вокруг шеи Ричарда, притягивая к себе, я прижалась к нему, сгорая от усилившегося смущения и проснувшегося желания.

- Останься со мной, - снова прошептала в губы Ричарду, с тихим восторгом ощущая, что наши желания совпадают: я отчётливо чувствовала уже напряжённый член низом живота даже через его штаны. – Пожалуйста…

Ричард коротко выдохнул, и его пальцы стремительно скользнули по моей спине, остановились на попке и сжали, а в следующий момент он накрыл мой рот горячим, жадным поцелуем. Я раскрывалась под ним, как бутон, расцветала, уже не стесняясь своих чувств и желаний. Теперь они не казались грязными и неправильными. Отвечая с не меньшей страстью на поцелуй, плавясь в жарких объятиях, я даже не заметила, как оказалась на кровати, прижатая к покрывалу сильным телом. Где-то по пути Ричард успел избавиться от камзола и расстегнуть рубашку, которую я теперь судорожно стягивала с его плеч, не отрываясь от губ. Его пальцы блуждали по моему телу, безошибочно находя все чувствительные местечки, заставляя изгибаться под пока ещё невинными ласками и жаждать большего. А когда Ричард отстранился на несколько мгновений, глядя потемневшим, тяжёлым взглядом, я вдруг попросила, обмирая от предвкушения и острого приступа возбуждения:

- Ричард… Привяжи меня…

И подняла руки к изголовью, не сводя с него напряжённых глаз.

Мне правда этого хотелось. Снова стать беспомощной в его руках, но не игрушкой, а драгоценной статуэткой, хрупким цветком. Расцветать под нежными, чувственными ласками, растворяться в чистых, светлых ощущениях. Не чувствовать себя грязной и порочной. Мне хотелось довериться Ричарду, потому что я знала: он не сделает плохого, не воспользуется своей властью. Он приподнялся, глядя на меня таким же напряжённым взглядом, и тихо уточнил:

- Ты уверена, Мари?

- Да, - так же тихо и твёрдо ответила, утопая в бархатной глубине его расширенных зрачков.

Без единой золотой искры. Вытянувшись под Ричардом, я терпеливо ждала, не опуская рук, а он, отстранившись, медленно оглядел меня. Широкая, тёплая ладонь провела вдоль тела, мягко огладила грудь, отчего я длинно вздохнула, прикрыв глаза, и чуть выгнулась. Ладонь пропала, я услышала шорох, а через несколько мгновений моих запястий коснулся прохладный, гладкий шёлк лент. Он обвил руки, притянув друг к другу, Ричард аккуратно привязал их к изголовью, и внутри всё замерло от сладкого ожидания. Я могла лишь легонько шевелить кистями, нежные путы держали крепко, но неудобства не причиняли. Ричард склонился надо мной, заглянул в глаза. Его лицо находилось очень близко, и мои губы приоткрылись под его горячим дыханием, безмолвно прося поцелуя. Пальцы мужчины медленно погладили мой рот, и он шепнул:

- Хорошо?..

Я кивнула, опасаясь, что голос изменит. По коже волнами разбегались мурашки, дрожь то и дело прокатывалась от шеи до кончиков пальцев на ногах, напряжение медленно нарастало. Между ног всё наливалось жаром, я крепко стиснула бёдра, задохнувшись от вспышки наслаждения. Губы Ричарда нежно прижались к моим, лаская, посасывая, заставляя раскрываться, как лепестки бутона. Сознание затопил золотистый туман, и я не сдержалась от короткого стона, потянувшись к Ричарду, послушно отвечая, впуская в свой рот. Ладони мужчины снова легли на мою грудь, поглаживая, обрисовывая твёрдые горошины сосков, но не касаясь их. По телу растеклась жаркая истома, от неё перехватывало дыхание и кружилась голова, а низ живота скрутил сладкий спазм. Ричард не торопился. Он вновь и вновь целовал мои губы, обводил их языком, ласково щекотал, проникая в рот, а ладони продолжали путешествовать по телу, оставив на время ноющую, раздразненную грудь.

Поцелуи переместились на шею, не оставляя без внимания ни единого кусочка кожи, и от каждого невесомого прикосновения на ней словно оставался огненный след. За губами Ричарда тянулся шлейф из горячих искорок, и я купалась в этих бодрящих, ярких ощущениях, плавясь в его руках. Мир растворился в ласках, я почти не чувствовала тела, а когда рот мужчины накрыл призывно торчавшую вершинку, охнула в голос, изогнувшись навстречу. И снова пронзительная нежность, томительная неторопливость, от которой я задыхалась и не смела просить большего. Ричард втянул напряжённую горошину, мягко прижав языком, окутал жарким пленом, вырывая у меня тихий, беспомощный всхлип. Мужчина отстранился на несколько мгновений и осторожно подул на влажный, набухший бутон, и от резкого контраста я судорожно вздохнула, ослеплённая вспышкой острых ощущений. А потом его рот снова согрел, вобрал в себя, нежно посасывая и щекоча языком, и я не сдержала дрожи, запрокинув голову и прикусив припухшую губу. Это было волшебно… Я умирала от медового наслаждения, медленно погружалась в безбрежный океан, ласково покачивавший на огромных волнах, и словно рождалась заново.