Кристина - Unknown

– Помешанной чего? – я поворачиваюсь к нему и жду объяснений, пока он перебрасывается с ЭмДжей понимающим взглядом.

– Если ты берешь дату рождения Эйнштейна и умножаешь ее на год смерти Сократа…

Я игнорирую его многоречивое объяснение. Что-то, включающее дни рождения гениев на протяжении всей истории, перемножается между собой, а затем делится на Пи, которое, вероятно, даст вам в сумме четыре двадцать один, или, иными словами, двадцать первое апреля.

– Учителя дают эти забавные тесты, и в пятницу вечером сообщают все результаты, а затем мы устраиваем конкурсы и вечеринку, чтобы отпраздновать, – заканчивает Логан.

Отпраздновать что? Их помешанность?

– Звучит восхитительно.

Тэйт дает нам код доступа на веб-сайт, чтобы протестировать нашу помешанность. Я никогда не думала о себе, как о помешанной, конечно, я любила проводить нездоровое количество времени за своим компьютером, но так делают многие люди.

Я легко ответила «нет» на несколько первых вопросов: решаете ли вы математические задачи для развлечений, играете ли в марширующем оркестре, играете ли в ролевые игры. Я не отношусь ни к одной из этих категорий. Но мои ответы на следующий ряд вопросов начинают касаться меня.

Я нажимаю «да» на все следующее вопросы: относитесь ли вы к категории «умных», чинили ли чей-то компьютер, на быстром наборе, быстро доступны как чья-то персональная техническая поддержка, пропускали вечеринку ради того, чтобы запрограммировать или починить компьютеры.

Может же быть у меня что-то общее с этими одаренными помешанными, в конце концов.

***

Первая неделя занятий оставила меня физически больной и умственно истощенной, при этом с каждым днем мой план отправиться домой становился лишь обрывками в дальнем углу моего сознании, которые всплывали только тогда, когда я переписывалась с Пайпер. Но вчера, когда она обмолвилась, что Уэс встречается со Стейси, это только укрепило мое решение остаться, по крайней мере, чуть дольше. Не говоря уже о родителях, которые рады, что я нахожусь здесь.

В пятницу вечером я сижу посередине кровати ЭмДжей, в то время как она вращает миниатюрными кисточками в использованных пудреницах. Она намазывает все мое лицо густым тональным кремом.

– Для чего мне это? – я не привыкла наносить что-либо на свое лицо.

– Это выравнивает тон кожи, – говорит ЭмДжей. Я рассматриваю ее внимательнее и вижу, что ее макияж безупречный и выглядит натурально. Я опускаю свои плечи и начинаю немного расслабляться.

– Итак, что представляет собой сегодняшний вечер? – спрашиваю я.

ЭмДжей сосредоточилась на затачивании черного карандаша для глаз.

Сара заправляет волосы за уши.

– Там будет большая часть нашего класса, плюс несколько второкурсников, тусующихся, играющих в игры, наслаждающиеся своей помешанностью. Несколько человек будет очень много пить. Некоторые девушки станут злиться и делать музыку погромче, чтобы потереться друг об друга, ну, знаешь, все довольно типично.

Я улыбаюсь, в то время как ЭмДжей наносит бронзатор мне на щеки и на лоб. – Похоже, будет весело.

Она пожимает плечами и, закончив подводить мои глаза черным карандашом, добавляет немного туши. Когда я посмотрела в зеркало, то была приятно удивлена. Моя кожа чистая, я немного загорела, а мои голубые глаза выделяются на фоне темного макияжа.

ЭмДжей собирает все с кровати, кладет в свою розовую косметичку, и затем мы направляемся в подвал.

– Ты иди вперед, – я прогоняю ее за дверь.

– Я встречусь с тобой внизу через минуту.

ЭмДжей смотрит на меня с любопытством.

– Мне нужно позвонить.

Она один раз кивает и поворачивается, чтобы уйти. Телефонный звонок домой – это неплохая идея, но мне нужна минутка одиночества. Сейчас у меня нет сил притворяться счастливой и уравновешенной. Мне просто нужно время. Я открываю чемодан у подножья своей кровати и перекладываю всю одежду, которую запихала внутрь, когда была слишком подавлена, чтобы распаковать вещи ранее на этой неделе. Дома у меня было два шкафа, плюс большая гардеробная, в которой вечно царил беспорядок, но теперь, имея меньше места для работы, у меня появилось странное желание поддерживать порядок.

Я не знаю, почему я колеблюсь, присоединяясь к ним на вечеринке. Может, это будет признанием того, что я остаюсь. Я еще не решила, но я, безусловно, не делала ничего, из-за чего меня могли бы выгнать, как я первоначально планировала. Последние сообщения от Пайпер остались без ответа. Я не знаю, как сказать ей, что меня, кажется, не исключат отсюда в ближайшее время, и что я наслаждаюсь этой передышкой, которая позволяет не видеть Уэса.

Когда я переложила последнюю майку на верхнюю полку, закрыла крышку чемодана. Я украдкой кидаю последний взгляд на зеркало и направляюсь в зал. Как только я сворачиваю за угол, то встречаю Кольта на верху лестницы. Он останавливается на третьем этаже и ждет. Его глаза задерживаются на мне, и внезапно я слегка смущаюсь под его изучающим взором. Я не могу не думать о том, запомнил ли он меня во всей красе: раскачивающей бедрами и вращаясь, как пьяный лунатик.

Мое терпение заканчивается. Всю неделю я отвечала на бесконечные вопросы: я прекрасно приспособилась - спасибо – с наклеенными фальшивыми улыбками и вежливыми кивками, и этого у меня нет, чтобы быть вежливой сейчас, особенно для парня, который стоял и смотрел на меня, когда я пыталась танцевать в команде Бри. По большей части я злилась на себя за то, что позволила ей выставить себя дурой.

Я хочу обойти его, но, когда я делаю шаг вниз, в своем взволнованном состоянии, я недооцениваю расстояние и все заканчивается тем, что чуть не падаю. Кольт обхватывает мою талию рукой, останавливая меня и не дав разбиться насмерть.

– Спасибо, – бормочу я, не встречаясь с ним взглядом.

Его руки до сих пор на моей талии. Мы оба смотрим вниз, и, заметив это, он медленно убирает свои руки и засовывает их в карманы.

– Ты собираешься на вечеринку?

Я киваю и делаю еще один шаг. На этот раз я удерживаю равновесие, но протягиваю руку и кладу на перила, на всякий случай.

Он семенит рядом со мной до тех пор, пока мы рядом. Я не думала, что преподаватели придут на вечеринку, но почему-то знаю, что здесь он возглавляет. Я стараюсь игнорировать его и не позволить добраться до моей кожи, но слабый запах одеколона, вторгающийся в мой разум и его плотно прилегающая футболка, очень отвлекают.

Мы добрались до подвала в тишине, и он открывает тяжелую раздвижную дверь. Он положил руку на дверь, придерживая ее для меня, и я проскальзываю, проносясь мимо его груди.

Внутри большое пустое помещение с бетонным полом и стенами. Стена, в дальнем конце комнаты, разрисована разноцветным граффити. На ней надписи, набросок дракона, длинные математические уравнения и большое количество отпечатков ладошек. Я подхожу ближе и читаю некоторые надписи. Табита+ Дэвид ’07. МакАллистер сосет яйца осла. Имя Бри написано большим, закругленным почерком с сердечком, вместо точки над буквой «и». Убейте меня.