Р.Д. Левис - Картер

— Что за черт? — пискнула она, скатываясь с него, чтобы схватить свою рубашку. Она прижала ее к груди, пряча гигантские сиськи. Сиськи, по сравнению с которыми мои средние казались еще меньше, и таращась на меня с ужасом.

— Что она здесь делает, Картер? — кричала она.

Но Картер не ответил. Он вздохнул и покачал головой, его глаза были направлены к потолку. Избегая ее убийственного взгляда, я указала на окно и жестко прорычала:

— Убирайся!

Ее челюсть отвисла, и она посмотрела на Картера. Но он по-прежнему не говорил ни слова, и до нее быстро дошло, что я сейчас была главной.

— Сделай что-нибудь, — обратилась она к нему, — Избавься от нее.

Он не собирался этого делать. Я знала свое место в его жизни. Я была гораздо более важной, чем какая-то подобранная ему девка. Я пользовалась этим, я знаю, но в моем сердце он был моим, и я не собиралась делить его, особенно в месте, которое, как я чувствовала, было нашим. С этой спальней для меня было связано слишком много воспоминаний, чтобы это игнорировать. Мы говорили в ней часами, пока не всходило солнце, и я не была готова испортить все это из-за какой-то курицы.

— Ты что глухая? — отрезала я, мои ноздри гневно расширились, — я сказала, убирайся!

Она вскочила от шипения в моем голосе и поспешно набросила свою рубашку. Ее лицо было красным от смущения, поскольку она была в его комнате. Она зло встала и посмотрела на Картера.

— Ты мудак, Картет Метисон!

Да, да, мы уже слышали это много раз.

Тогда она оттолкнула меня, чтобы добраться до окна. Она неуклюже вылезла, и я слушала, как она уходила. Теперь, когда она ушла, я скрестила руки на груди и повернулась к нему. Моего грозного взгляда было недостаточно, так как Картер был удивлен. Его голубые глаза посмотрели на мое лицо и губы растянулись в широкой улыбке.

— Боже, Лия, ты была на высоте, — заметил он.

— Я была на высоте? Как ты мог поступить так со мной? Тайком таскаешь девчонок в нашу комнату?

— Это моя спальня, Лия…

— Ты знал, что я приду!

Он покачал головой, не соглашаясь.

— Нет, я не виноват. Уже за полночь. Ты никогда не приходила так поздно. Я не думал, что ты собиралась прийти, поэтому я позвонил Помпосе.

Я замерла. Черт, он просто позвонил этой девушке с грудью как шары для боулинга?

— Помпоса? — прорычала я с отвращением, — Ты выбрал девушку с именем Помпоса вместо меня?

— Я не выбирал кого-то вместо тебя.

— Ты делал это с Помпосой.

Он рассмеялся, и этот звук был заразительным. Я проглотила улыбку, появляющуюся на моих губах. Только смех Картера мог заставить меня забыть, почему я была так зла.

Он указал на кровать.

— Давай, ангел. Залезай.

— Нет, — отказалась я.

— Давай, не заставляй меня просить.

— Ты действительно попросишь?

— Конечно.

Боже он знал путь к моему сердцу.

Я стояла на своем целых десять секунд, а затем я подошла к нему и рухнула рядом с ним, так чтобы мы были плечом к плечу. Я смотрела в потолок и в недоумении покачала головой.

— Почему ты не пришел к моему окну? — спросила я, и мой голос выдал мое разочарование.

— Я приходил, — ответил он, — Но я слышал, как ходил твой дядя, я думал, что он еще долго не уснет и что ты не сможешь уйти.

— Ты должен был что-то сказать. По крайней мере, я бы знала, что ты был там. Даже если это было не долго. Я бы хотела знать, что ты приходил.

Он снова вздохнул. Он повернул голову в мою сторону, и я могла чувствовать, как он смотрел на мой профиль. Я удерживала свой взгляд на потолке, не обращая внимания на стук сердца у меня в груди.

— Прости меня, — сказал он тихо, — Я не думал, что это было так важно.

Я была слишком удивлена, чтобы продолжать. Я повернула к нему голову и посмотрела ему в глаза.

— Как бы ты себя чувствовал, если бы я привела мальчика в свою спальню?

Не пропуская удара, он ответил:

— Это не мое дело. Ты можешь делать все, что хочешь. Я твоя моральная поддержка, плечо, на котором ты можешь поплакать, когда боль разрывает сердце.

Я тщательно изучала его, ища признаки лжи в его словах. Он забавлялся, но я думала о том, каково это чувствовать жесткое тело рядом с собой. Может быть, это было в моей голове, потому что ничто в его лице не говорило о ревности, которая, кажется, светилась в моих глазах. Я клянусь, я слышала, как откололся кусочек моего сердца. Сколько еще лет ему понадобиться, чтобы посмотреть на меня по-другому?

— Хорошо, — прошептала я ему, отвернувшись, чтобы он не заметил блеск слез в моих глазах. — Ну, я собираюсь сказать, чтобы ты больше никогда не делал так снова.

— Никогда не делал снова что?

— Ты знаешь что. Никогда не приводи девочек в эту комнату. Если ты сделаешь это снова, я больше не приду сюда. Это наше место. Я не собираюсь делиться. Если ты хочешь этим заниматься, то делай это в канаве.

— Как я буду убеждать девочку поцеловать меня в канаве, Лия?

— О, пожалуйста. Ты можешь взять ее в прачечную, и она будет думать, что это самое романтичное место.

— Есть ли какие-либо прачечные вокруг?

— Есть одна возле дороги, но ты должен носить с собой нож, когда берешь ее туда. Некоторые темные люди скрываются рядом.

— Я учту, когда поведу туда следующую девочку, — пошутил он.

— Видишь, я могу быть полезна.

Когда он не ответил, я взглянула на него. Он задумчиво улыбался, и я отдала бы свои руку и ногу, чтобы узнать, о чем он думает. Что, черт возьми, заставило его улыбаться? И почему его было так трудно читать?

Это было не справедливо, когда он держал свои мысли при себе. Возможно, мне придется научиться делать то же самое.

— Рассел по-прежнему проверяет тебя? — спросил он и нахмурился.

— Да, — ответила я, — он проверял меня дважды сегодня. Я не знаю, в чем его проблема.

— Он знает, что мы видимся. Бьюсь об заклад, он пытается поймать тебя с поличным. Будь с ним осторожна. Я не доверяю ему.

— Я тоже не доверяю ему. Но он никогда не делал мне плохо.

— Никогда не стоит недооценивать то, на что способны некоторые люди. Если он плохо поступает с другими, то только вопрос времени, когда он поступит так с тобой. Просто будь внимательна и дай знать, если что-нибудь случиться. Я с тобой. Ты знаешь это, правда?

Он говорил предельно ясно, и я кивнула, стремясь унять гнев, который он испытывал по отношению к моему дяде. Он понимал, что я не могу дать однозначный ответ. Но Картер сказал мне это сейчас, так как хотел, чтобы я знала.

— Хорошо, — пробормотал он себе под нос.

Мы пролежали там некоторое время в тишине. Это никогда не было неудобным. Его гнев исчез быстро, и он взял мою руку и сжимал поочередно каждый палец. Это было то, что мы делали на протяжении долгих лет, и он чувствовал себя чертовски хорошо.

Я смотрела на него, когда он это делал. Его лицо было спокойным, а уголки губ подрагивали. Для меня он был так красив, но мне все еще было больно от того, свидетелем чему я стала.