Настя - Unknown

Я внимательно наблюдал за ней, каждой клеточкой чувствуя, каким сталкером я стал. Ее глаза закрылись, а губы раскрылись от неровных вздохов. Я сделал несколько снимков, надеясь, что мне никогда не придется использовать эти фото. Надеясь, что они никогда не увидят света дня, желая сжечь их со всеми другими уликами, которые впутывали ее во все это.

Глава 10

– Ты нужна мне, машина прибудет через тридцать минут, – пробурчал Хантер по телефону в следующий вторник, пока я нежилась в ярком солнышке на кухне. Он повесил трубку прежде, чем я успела ответить. Пришлось просто положить телефон на стойку. Спустя несколько часов после возвращения в Чикаго Хантер позвонил сообщить: “Есть вероятность, что к концу недели мы окажемся в ЛА”. Видимо, это было подтверждение его слов.

Я взбежала по лестнице, заскочила в душ, а после напялила пару шорт и хлопковую рубашку. Я как раз клала ноутбук в сумку, когда зазвонил телефон. Мама.

Моя любящая, заботливая, подавляющая мать.

– Где ты была? – раздался ее пронзительный голос, когда я ответила. Отведя телефон от уха, я заворчала. Может, мне просто стоило написать ей из машины.

– Я звонила тебе все выходные! Я дважды заезжала, но дома никого не было.

– У меня новая работа! – сказала я быстро, надеясь остановить ее разглагольствования на корню.

– Какая?

Я принялась рассказывать ей, как получила работу и была вырвана в экзотическое место. Восхищение переполняло голос, пока она не перебила, говоря, мол, “поверить не могу, что ты покинула город, не сказав мне”.

Я снова заворчала. Моя мать была сложным человеком, мягко говоря. В лучшем случае она страдала скрытой депрессией, в худшем – меня в дрожь бросало от изобилия диагнозов, которые мог бы поставить ей профессиональный психолог. Мне оставалось лишь держать ее на расстоянии вытянутой руки, что было достаточно сложно, когда она жила в двадцати минутах от меня и требовала отчетов, как от восьмилетнего ребенка.

– Будь осторожна, юная леди. Не каждый искренне заботится о тебе, ты же знаешь. – Ее предостережение прозвучало громко и ясно. Еще одна роковая ошибка, Эрин - подразумевала она. Погружение с головой в новые отношения, будучи ослепленной идеей любви . Все это я уже слышала. Была ли она права? Определенно, когда я была моложе и более подвержена импульсам, но в двадцать девять я совершила достаточно ошибок и выучила по меньшей мере несколько уроков.

Психологи говорят, что у меня классический случай недостатка родительского внимания, вызванного проблемами с отцом, это явно привело меня к тому, что я прыгала в постель к любому мужчине, который проявлял ко мне хотя бы малейший интерес и давал надежду на погружение в порочный водоворот страсти. А это, впоследствии, через несколько месяцев приводило к разбитому сердцу.

Но в этот раз это была не страсть, и разбитому сердцу здесь было не место. Это была работа.

Принять предложение Хантера не было ошибкой, это было финансовой необходимостью.

– Мне нужна работа, мама. Если я хочу жить в этом городе, мне нужна работа, и у меня больше решимости, чем когда-либо, сделать все самой, – сказала я, защищаясь.

– Что же, я уверена, что хорошо было бы обсудить с кем-то эту новую работу, но, если ты не хотела говорить со мной... – И вот она – обида. Мама чудесным образом умела выбивать дух из любого, вызывая чувство вины и стыда бесконечными тирадами.

– Может быть, но решение нужно было принимать быстро, что я и сделала.

– Ты знаешь, как тебе дается подобное. – Я так и видела ее снисходительный взгляд на расстоянии двадцати минут.

– Знаю, мама, но я думала, ты будешь рада. Я всегда хотела путешествовать, а этот фотограф – настоящий талант, он получал награды и все такое. Я всего лишь человек, который держит его отражатель и приносит кофе, но я надеюсь, что это только начало. И это хорошие деньги.

– Насколько хорошие? – Ее интерес снова вырос. Ох, моя мать всегда ведомая личной выгодой и знаками доллара.

– Очень хорошие, – позволила я себе оговорку. Обычно я избегала разговоров о деньгах с ней. Она умела использовать в собственных интересах даже малейшие оговорки.

– Эрин…

– Слушай, мам, мне нужно бежать, – встряла я, понимая, что машина должна была приехать с минуты на минуту, а я и так уделила ей уже больше внимания, чем могла. – У меня много дел, к тому же мы едем…

– Ладно, ладно. Просто будь осторожна.

– Буду, – ответила я. – Люблю тебя. – Я повесила трубку, чувствуя облегчение, что этот разговор был окончен и я вот-вот должна была снова увидеть Хантера.

* * *

Следующим утром я пережила шестичасовую съемку в центре ЛА, питаясь латте и протеиновыми батончиками. Хантер сам съел два батончика, а после хлебал кофе в любую свободную минутку. Я нависала над ним, наблюдая, как он выбирает композицию и углы через линзу, прежде чем вернуться к модели.

Она была женой главы какой-то компании по производству верхней одежды в северо-западной части страны. Это был ее подарок на день рождения, и я не могла отрицать, что она была молода, красива и пережила достаточное количество операций, чтобы еще не одно десятилетие оставаться подтянутой.

Когда мы закончили, я спрятала камеру в защитную сумку. И именно в этот момент мой желудок решил заурчать.

– Я умираю от голода. Мне нужно поесть, а затем увидеть эти фотографии.

Его смех заполнил комнату, прежде чем он произнес:

– Не думал, что буду работать под аккомпанемент твоего желудка сегодня.

Мои щеки покраснели, когда я надела сумку на плечо и заметила блеск в его глазах.

– Прости. – Я скривилась и пожала плечами.

– Это напомнило мне, какой я дерьмовый босс, что даже не дал тебе перерыв, поэтому ланч за мной. – Он снял сумку с камерой с моего плеча и надел на свое, зацепив при этом ладонью изгиб моей попы.

Тридцать минут спустя мы с Хантером сидели в пижамах в нашем номере люкс в отеле, между нами были разложены ло мьен и яичные роллы, а на кофейном столике стоял раскрытый макбук. Я с восхищением смотрела на монитор, поедая вермишель палочками для еды, пока Хантер, наклонив голову и жуя, листал фотографии, которые сделал ранее.

Я восхищалась им таким. Влажные после душа волосы, мягкие трикотажные шорты, низко свисающие на бедрах, и простая белая футболка, облегающая его широкие плечи. Я поняла, что отвлеклась, и начала ерзать на месте, желая залезть к нему на колени и исследовать прелестный грех, скрытый там. Я не понимала его, но и не хотела. В нем была какая-то особенная магия, и я была рада, что он просто позволял мне ею наслаждаться.

– Слушай, а если сгладить изгиб здесь? – пробормотал он, обводя курсором небольшой участок. Хантер увеличил фото, настроил контраст на более мягкий и откинулся на сидении, оценивая работу с чувством самокритики, которой я ни у кого еще не видела.