Soyer Bennett - Pod zapretom

Я пристегиваю поводок к ошейнику Харли, и мы идем прогуляться по нашему кварталу, я позволяю сделать ему свои дела, затем мы направляемся домой. В гостях у отца я выпил всего два слабоалкогольных пива, но для того чтобы отважиться набрать номер Пола, мне нужно что-то покрепче. Поэтому я беру бутылку «Джека» из бара Линка и наливаю в стакан, бросая туда пару кусочков льда. Я легко покручиваю стакан, позволяя насыщенной янтарной жидкости играть, переливаясь золотистыми оттенками. Подхожу к огромному окну и смотрю на холст ночного неба, на котором небрежно брошены россыпи звезд, и наслаждаюсь мигающими огнями Манхэттена, который находится через реку. И в этот момент мое сознание возвращается к красивой, дерзкой, милой, доброй и открытой девушке, и я размышляю, что она может делать в этот момент.

Качая головой, я пытаюсь избавиться от назойливых мыслей о темноволосой красотке, и, снова наполнив стакан, расслабленно потягиваю его. Горло обжигает терпкая жидкость, но боль во мне вызывает только приятные чувства, потому что благодаря физическим страданиям я не чувствую эмоциональных.

Направляясь обратно в гостиную, я захватываю с собой бутылку жидкой смелости и стакан. Сажусь на диван, выпиваю еще один стакан, и затем ставлю все на кофейный столик. Тянусь в карман джинсов, достаю телефон и набираю номер Пола.

Раздается четыре долгих гудка, и я уже размышляю над тем, чтобы положить трубку, но затем он все-таки отвечает:

— Придурок, ты впервые перезвонил на мои непрекращающиеся звонки!

Я улыбаюсь, только Пол может назвать меня придурком и вызвать искреннюю улыбку.

— Просто я был немного занят, мужик.

— Ты был настолько занят, что не мог перезвонить своему боевому товарищу, с которым прошел всю службу и многое пережил! Да, и, кстати, я уже говорил, что ты полный придурок?

Я смеюсь.

— Да, да, мне говорят это по сто раз на дню. Не надо сейчас повторять это.

На минуту в трубке воцаряется тяжелая, давящая тишина. Каждый из нас ждёт, чтобы кто-то начал разговор.

Я начинаю первым.

— Ну, и как ты?

— Чертовски круто, чувствую себя как желейная конфетка, — он смеется, затем прочищает горло и продолжает. — Просто в прошлом месяце мне поставили новые протезы на ноги, поэтому я похож на желейную конфетку, такое чувство, будто под ногами не земля, а мягкое облако. Ну, естественно ты бы знал об этом, если бы потрудился мне перезвонить.

Мое выражение лица искажается болью, и внутри все стягивает в узел. Мне ужасно хочется что-нибудь ударить. Я крепко стискиваю зубы:

— Это круто, мужик. Я надеюсь, они заткнут за пояс протезы лейтенанта Дэна, да? (прим. перев. речь идет о герое из фильма «Форрест Гамп», лейтенант Дэн Тэйлор, которого Форрест вынес с поля боя). — Когда я произношу эти слова, мне хочется плакать, хочется бросить телефон в стену, хочется все крушить. Мне хочется забрать его боль. Мне хочется выть от его боли.

Но он лишь громко смеется в ответ.

— О чем ты, Форрест, естественно. Титановая сталь. Прикинь, мужик, у них пружинные механизмы в соединении коленных шарниров, и это помогает. Снимает дополнительное давление на бедра и поясницу, которое создается при ходьбе. Я уже говорил, что чувствую, будто под ногами облака. Это круто, Никс.

Я откидываюсь на диванные подушки, прикрываю глаза и слушаю болтовню Пола. Он взахлеб рассказывает про новые протезы, о том, что начал занятия в колледже, что сделал предложение Мари, и насколько счастлив, что приспособился, но от его слов мне хочется блевать, потому что это все такая жуткая хрень. Потому что он своими словами хочет лишь облегчить мое состояние, хочет немного снять с меня груз вины.

Потому что по моей вине он потерял свои ноги.

Мы разговариваем еще примерно час, я сомневаюсь, что вообще слушаю, что он говорит, по крайней мере, девяносто процентов я точно пропустил мимо ушей. Я опять даю ему обещание, в сотый раз вру своему другу о том, что приду, о том, что мы будем видеться чаще. Но мы оба знаем, что я лгу. Я слаб. Я погряз в своем дерьме.

После того как кладу трубку, одним глотком осушаю стакан, затем смотрю на него и понимаю, что именно так я и чувствую себя: пустым и никчемным. Инстинкты ревут во мне, требуют вырваться наружу, я хочу схватить стакан и бросить его в стену, и наблюдать, как он разобьется на миллион кусочков. Но вместо этого я просто продолжаю смотреть на него. Я беру стакан и бутылку с собой в спальню, желая напиться до чертиков.

Когда раздеваюсь и ложусь в кровать, поднося стакан к губам, я резко опускаю взгляд на золотистую жидкость, понимаю, что именно такого цвета глаза у Эмили.

13 глава

Эмили

Сегодня пятница, и я не могу поверить, что буду помогать Никсу красить его дом. Не думайте, что я возражаю. Черт, я должна ему деньги, и обязана их отработать. Часть меня, большая часть, пребывает практически в детском восторге оттого, что мне сегодня предстоит такой опыт. До этого момента я никогда ничего не красила, да я даже и не задумывалась о таком. Я представляю лицо моей матери, и что бы она сказала, черт, меня буквально переполняет ликование оттого, что я стараюсь стать лучше.

Я надеюсь, что не испорчу стены своей неуклюжей мазней, но, если это произойдет, то это будут только его проблемы. Я собираюсь делать то, что он мне скажет, и если он хочет, чтобы этим занимался несмышленый новичок, то так тому и быть.

Я совершенно не против выполнять любую работу, которую мне поручит Никс, но в то же время меня раздражает то, что он всю неделю ведет себя со мной как придурок. И мне кажется, что возложить на меня покраску стен в его доме, это что-то вроде тайного хода, чтобы удержать меня подальше от мастерской. Это не может не расстраивать.

Я думала, что мы наладили дружеское общение, особенно после прошлых выходных, мне казалось, что он... открылся мне. Он вел со мной честный и открытый разговор, а я была достаточно мудра, чтобы вовремя отступить и не испугать его своим напором. Мне кажется, что именно это помогло увеличить его влечение ко мне.

В данный момент я не чувствовала себя никчемной пустышкой. Но, посмотрев вглубь своей души, я с удивлением поняла, что меня привлекает в нем не только его тело, но и внутренний мир, его прошлое, он сам, его личность. И это привело меня в изумление.

Но когда я пришла на работу в понедельник, я была разочарована, встретив подлинного, агрессивного и погруженного в свои размышления Никса Кэлдвелла. Я могла только строить предположения, что такого произошло в воскресенье, что настолько испортило его настроение. Он даже не старался быть вежливым. Просто рявкнул то, что мне необходимо сделать и затем прошмыгнул в мастерскую, плотно прикрыв за собой дверь. И за весь день Никс так и не показался, даже когда закончился мой рабочий день, он не потрудился выйти и попрощаться со мной. Тогда я подумала, что, возможно, он был просто занят.