Бугагашенька - Спасенное сердце, Палачи Аида, Тилли Коул

— Лила, я...

— Ты... Ты не собираешься наказывать меня за отказ от твоих домогательств? — спросила она напуганным тихим голосом.

Я нахмурился.

— О чем, черт побери, ты говоришь?

Полностью убрав руку с лица, она посмотрела через плечо на меня, в ее больших глазах читалось замешательство, и она сказала:

— Тогда... в комнате, где вы пили, ты хотел, чтобы я присоединилась к тебе, но я оттолкнула тебя... Ты... ты облизал мою кожу и сказал откровенные слова мне на ухо... — она смотрела на меня, призывая меня понять.

— Ты горячая. Я чертовски возбужден. И я в стельку пьян. Раньше я бы повелся на твое гребаное предложение. Но прямо сейчас, сладкие щечки, я не имею понятия, о чем ты говоришь.

Она полностью повернулась ко мне лицом, казалось, в ней появилась смелость, и объяснила:

— Ты здесь, чтобы наказать меня, потому что я отказала тебе в сексе. Для тебя, как для мужчины, позор, что я отказала, не приняла тебя в свое тело. — Она выпрямилась, закрыла глаза и начала наклоняться, уперев руки в камни, и задрав задницу кверху, сказала: — Пожалуйста, могу я попросить, чтобы ты не делал мне больно?

— Я... — я начал объяснять, что не собираюсь бить ее, но затем посмотрел на нее, посмотрел на то, что передо мной... увидел, что она полностью промокшая... в прозрачной комбинации... я мог увидеть все... и я, бл*дь... я....

Затем она чуть раздвинула ноги, и ее голая киска оказалась на виду, я застонал, мой твердый член наказывал мою развратную задницу.

Бл*дь. Я тонул. Я тонул и это был мой ад.

Голова Лилы резко дернулась, и она открыла глаза. Я прикусил губу, чтобы ничего не сказать. Я собрал всю силу воли, чтобы не прыгнуть вперед, завалить ее на спину и всосать один из этих красных сосков в свой рот через прозрачный материал. Ее живот был плоским и подтянутым, ноги длинными, и... ее киска, Иисус Христос, она была идеальна! Твою мать, ее киска была розовой и полностью побритой, мокрый материал прилип к ее коже, в мельчайших деталях показывая вершину ее бедер.

Клянусь, я был готов кончить в штаны. Как гребаный подросток, который впервые увидел голую киску в «Плейбое».

Лила внезапно заскулила, отвлекая меня от разглядывания. Ее губа дрожала, а глаза были наполнены слезами, когда она, спотыкаясь, отступала, чтобы дотянуться до своего платья, а затем еще раз споткнулась, когда пыталась отодвинуться подальше.

— Лила! Успокойся, черт побери! — я смог проговорить.

Она отвернулась, когда начала поспешно натягивать свое платье. Она вытянула руку, которая почти врезалась в мою грудь.

— Нет... пожалуйста. Мне должно быть стыдно. Я позорная, грешная женщина. Я не хотела соблазнять тебя. Пожалуйста, не бери меня... пожалуйста.

Она бесконтрольно бредила, поэтому я отошел и отвернулся. И черт, это было тяжело сделать. Я мог любоваться телом этой сучки весь гребаный день напролет.

Но со слезами и нытьем женщины? Не-а, не мог вынести даже секунду этого дерьма.

— Вот, я отворачиваюсь, не соблазняюсь, — сказал я. — Скажи мне, когда ты оденешься, и затем мы с тобой поговорим. — Я не слышал ничего позади себя через несколько минут шелеста одежды, и нахмурился. — Лила? — спросил снова. Все еще ни звука.

С любопытством развернувшись и убирая мокрые пряли волос со своего лица, я увидел, как нижняя часть уродливого гребаного платья Лилы исчезает в лесу.

— Гребаная психосучка! — выругался я, поднимая свой жилет и набрасывая на мокрую рубашку. Я бежал быстро, поэтому быстро нагнал ее. Она могла быть гибкой и быстрой, но не быстрее меня.

Бросая испуганный взгляд за себя, очевидно, услышав мои шаги, она закричала, когда увидела, что я бегу за ней.

— Лила! — закричал я, но она не унималась, отчего я чувствовал себя как в каком-то гребаном дешевом фильме ужасов.

Мне оставался только один выбор: схватить сучку. Если она вернется в клуб, крича и плача, рассказывая Мэй, что предложила мне себя, и я видел ее голой, Стикс точно убьет меня, или оставит мне какие-нибудь шрамы своим немецким ножом. И этого не произойдет. Я был слишком чертовски хорош, чтобы обзавестись уродливыми шрамами.

Лила повернула на грязную дорогу по направлению к клубному дому, когда я вытянул руки, обернул их вокруг ее талии и повалил ее на землю, перемещая нас так, чтобы я принял на себя основной удар от падения.

— НЕТ! — снова закричала Лила и извивалась, чтобы освободиться, упираясь локтями мне в ребра. Я усилил хватку, изо всех сил пытаясь на обращать внимания на ее полную правую грудь в моей руке, которую я почти обхватил.

Воспользовавшись тем, что она наклонилась в сторону, я перекатил нас, схватив ее за запястья и подняв их над ее головой, затем оседлал ее талию, и моя грудь почти соприкасалась ее.

— Сучка, хватит! — приказал я, пока ее маленькое тело извивалось подо мной. Мои волосы упали вперед, заключив ее мокрое и напуганное лицо в клетку.

Она перестала дергать ногами, дыхание стало тяжелым, а ее грудь поднималась и опадала с бешеной скоростью. Ее глаза перемещались из стороны в сторону, в поисках освобождения из моей хватки, а щеки были слишком красными от усилий.

В конечном итоге ее большие голубые глаза посмотрели на меня. Затем я почти потерял способность дышать. Глубоко вдохнув, я потряс головой, чтобы прояснить свой затуманенный киской разум и спросил:

— Ты закончила?

Лила поджала губы и медленно кивнула.

Я опустил глаза и увидел, что ее серое платье на месте, а волосы в беспорядке и зачесаны назад под белым — теперь грязным — чепцом. Мой взгляд проследовал к ее груди, ее тонкой шее, красным щекам и бегающим глазам.

Слезы заполнили ее глаза, и она прошептала:

— Пожалуйста... не делай мне больно...

Боль разрывала мою грудь от ее сломленного голоса, но то, что она боялась меня, бесило.

— Почему ты убежала?

Паника исказила ее лицо.

— Пожалуйста...

— Отвечай на мой гребаный вопрос. Почему ты сбежала?

Лила высунула свой влажный розовый язычок и провела по своей нижней губе. Мне казалось, что она провела языком по моему члену. Эта сучка убьет меня.

Она неровно дышала, но умудрилась ответить:

— Я боюсь... Я так сильно всего боюсь… мира... тебя... Я больше не хочу, чтобы меня брали против моей воли… я так боюсь.

Закрыв глаза, я почувствовал боль в груди. Жалость? Я сделал глубокий вдох и снова опустил голову. Ее робкий взгляд голубых глаз встретился с моим, только на мгновение опустившись к моим губам, и снова вернулся назад. Она еще больше покраснела и сжала бедра вместе, пока ее ноги извивались подо мной.

Затем я почувствовал это. Как будто электрический ток прошел через мое тело, мой член хотел оказаться в ней... сильно.

Прежде чем я осознал это, мои пальцы начали ласкать нежную кожу на ее запястьях, упиваясь ее видом, лежащей подо мной. Блондинка святоша… сумасшедшая блондинка святоша, которую я должен исправить и сделать нормальной ради Стикса... Я начал думать, что это невозможная задача. Сучка была повернута на голову почти так же, как и Флейм.