Бугагашенька - Спасенное сердце, Палачи Аида, Тилли Коул

На моем лице растянулась улыбка, и я увидела, как брат Иуда нахмурился. Его лицо покраснело, когда гнев поглотил его. Склонив голову, я зажмурила глаза.

Первый удар плети врезался в мое тело, и раскаленное добела пламя чистой боли пленило мое тело. Невольный крик вырвался из моих уст, и я подняла голову, увидев победную улыбку на лице Иуды.

Я закалила себя к следующему удару, затем к следующему... и к тем, что последовали. По моему лицу тек пот, капая на деревянный пол, где низко висела моя голова.

Даже легкий ветерок ощущался лезвием на моей коже. Когда удары плетью прекратились, моя спина прогнулась от слабости, Иуда немного преклонил колени, успокаивая толпу.

— Ты раскаиваешься в своих искушающих действиях?

Держа рот на замке, я отвела взгляд от Иуды.

Покачав головой, он перевел внимание за меня.

— Развяжите ее.

Кто-то перерезал веревки на моих запястьях, и мое тело упало на землю.

— Поднимите ее! — приказал Иуда, и грубые руки взяли меня под руку и оторвали от пола. Кто-то потянул меня за волосы, и я поняла, что стою перед толпой. Они все были размыты в одно целое, не имея определенных черт, невозможно было различить их одежду. Но затем они начали расходиться, возмущенные тем, что кто-то проталкивался вперед.

Сначала я увидела вспышку красного, затем услышала всхлип и мгновение спустя, мои глаза прояснились достаточно, чтобы увидеть Фиби, которая смотрела на меня, прикрывая рот рукой.

Мой взгляд был прикован к сестре, когда Иуда обратился к толпе:

— Иисус Христос умер на кресте, чтобы искупить грехи человечества... но некоторые грехи нельзя искупить. Быть заодно с Сатаной — смертный грех.

Иуда вытянул руку и в нее был помещен толстый металлический прут.

— Эта язычница должна встретиться с Господом, со знаком Христа на ней, чтобы наш Господь знал, что все сделанное для спасения ее гниющей души... увы, напрасно.

Я видела слезы в глазах Фиби, когда она наблюдала, как братья Мика и Лука держали мои руки, показывая мое обнажённое тело людям Нового Сиона.

Мой отец зажег установленный с краю сцены бочку, пламя поднялось высоко, тепло опалило мою раненую щеку. Взяв железо Иуда поднес его к огню, кончик покраснел от жара. Подняв раскаленное железо и подойдя ко мне, он расположил его вертикально моему животе, прижал, и раскаленный металл ошпарил мою кожу.

Хотела я этого или нет, ослабла или нет, но из горла вырвался крик, и глаза Иуды засветились удовлетворением. Все мышцы моего тела были натянуты — я не дышала, просто не могла втянуть воздух...

— Эта блудница всегда будет носить знак Христа, искупителя, нашего спасителя. Крест должен держать дьявола, живущего внутри нее, в страхе!

Погрузив железо в бочку с огнем, Иуда вытащил его и поднял высоко. Зажмурив глаза, я приготовилась к следующим мучениям... и они последовали, обжигая мою плоть; тлетворный запах этой отметки ударил мне в нос.

Бросив железо на землю, Иуда посмотрел мне в глаза, мое сознание тускнело, и спросил:

— В последний раз Далила, шлюха Сатаны, ты покаешься в своем греховном соблазнении?

Я знала, что вот он, момент, когда я выбираю свою судьбу. Посмотрев в ночное небо, я уставилась на одинокую луну и молила Господа, чтобы он помог мне остаться сильной. Увидел меня на этом суде и понял, что я хотела избавиться от дьявола... Я хотела быть спасена... смертью.

Иуда сплюнул на землю у моих ног и провозгласил:

— На огне ты сгоришь. Кипящей кровью будешь очищена от своего греха!

Из толпы раздался болезненный крик, и Фиби упала на колени. Иуда прищурил глаза от недовольства. Затем адресовал моему отцу и брату Мике:

— Брат Мика, брат Исайя, отведите Лилу на холм вечных мук. Вы знаете, что делать.

Мой отец и брат Лука встали по бокам, и вместе с братом Микой потащили меня со сцены, кожа на моих пальцах ног слазила от грубого дерева.

Должно быть, я потеряла сознание, потому что следующее, что я помню, как брат Мика толкал свое хозяйство в мое лоно.

— Боже, прости меня, — выдохнул он, когда толкнулся в меня два раза. Я даже не почувствовала.

Убрав голову из местечка между моей шеей и плечом, он отпрянул и встретился со мной взглядами.

— Далила, ты на самом деле самое красивое создание на свете. Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя... — Он вздохнул и потерся своей щекой об мою. — Это лицо... это красивое лицо сводит меня с ума.

— Брат Мика! Мы должны действовать! — я искала источник голоса и увидела, как мой отец укладывает деревянные доски.

— Я буду скучать по этому лицу, Лила, — сказал Мика тихо и выскользнул из меня, только чтобы схватить мои ноги, прижать их вместе и связать лодыжки. Я инстинктивно пыталась дергать руками, но они были подняты над моей головой и привязаны к толстому куску дерева.

Я была на столбе... я была привязана к столбу!

Мгновенно я начала бороться, когда мой отец расположил полено у моих ног.

На огне ты сгоришь. Кипящей кровью будешь очищена от своего греха!

Слова брата Иуды внезапно обрели смысл. Они сожгут меня как ведьму!

Брат Мика закрепил мои ноги, затем принялся помогать отцу.

Паника накрыла меня, и я закричала в растерянности, не в состоянии освободиться от оков.

— Пожалуйста! — умоляла я.

Из-за боли в спине я бредила, сожженная кожа моего туловища причиняла мучительную боль. Я испытывала жажду, у меня пересохло во рту из-за недостатка жидкости. Я осматривалась вокруг, но ничего не было видно, только поле за полем, обширное зеленое одеяло и небольшой грузовик, припаркованный у подножья холма, на котором они, должно быть, привезли нас в это уединенное место.

Достав спичку из небольшого льняного мешочка, мой отец поджег ее об кремень у основания столба, и я наблюдала, как бревна медленно зажигались, и небольшое пламя начало облизывать дерево.

— Пожалуйста, нет! — закричала я, когда ощутила тепло у своих ног.

Брат Мика и мой отец опустились на колени, закрыли глаза и подняли свои руки к Господу.

— Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его.

— А трусам, предателям, подлецам, убийцам, развратникам, колдунам, идолопоклонникам и всем лжецам — им место в озере, что пылает огнем и серой, а это вторая смерть.

— Они будут наказаны вечным процессом разрушения и навсегда убраны от Его присутствия и величия Его силы.

Писание скользило с их уст. От Матфея, Откровение, «Первое послание к Фессалоникийцам св. апостола Павла» и «Второе послание к Фессалоникийцам св. апостола Павла».

Они беседовали с Господом, слишком потерянные в восторге глоссолалия, чтобы услышать мои крики.

Пламя все поднималось, и любая надежда спастись от этой ужасной смерти — ушла.

Я закрыла глаза и молилась, чтобы все произошло быстро.