Ignatova Anna - Элайза Ричмонд — «Плохая репутация»

Саванна посмотрела на Говарда.

— Э-э, думаю, можешь. Спокойной ночи, Говард, — сказала она.

— Спокойной ночи. Принимай правильные решения, — сказал он в ответ, добродушно улыбаясь, когда Зак уставился на него.

Вечером стало прохладно, и Зак слегка вздрогнул в своей лёгкой куртке. Живя в Калифорнии, он вёл простую жизнь, подумал Беннет и нахмурился от собственных мыслей. Он всегда хотел посмотреть мир, вырваться из своего крошечного городка Монтаны и теперь это сделал. Но не стал счастливее. Мужчина не наслаждался жизнью в таком большом городе. Сан-Франциско мог предложить многое, но было также много того, чего ему не хватало из жизни в Монтане, и он никогда не думал, что ему будет всего не хватать. Друзья не повзрослели, но Зак знал их с детства, и это была связь, которую трудно было разорвать. Друзья в Сан-Франциско просто казались… не такими. Более амбициозными, более уверенными в себе, более жадными и, конечно, готовыми усерднее работать, но намного меньше проявляя себя в отношении дружбы. Они редко были готовы сойти с пути ради него, ещё меньше, чтобы понять то, откуда он родом, и, вероятно, меньше готовые выслушать, когда у него были проблемы. Беннет пытался думать о том, есть ли кто-то в Калифорнии, с кем бы он мог поделиться конкретной проблемой и понял, что не может представить ни одного человека. При всех недостатках здешних друзей он не стеснялся рассказать о том, что происходило между ним и Саванной, и то, что мужчина им рассказал, каким-то неизмеримым способом помогло.

— О чём ты думаешь? — тихо спросила Саванна.

— Хм? Ох, ни о чём.

— Лжец. Я могу сказать, когда у тебя что-то на уме. У тебя между бровями залегает длинная складка.

Он посмотрел на неё и понял - Саванна была частью его представления о доме. Несмотря на то, что Зак никогда хорошо не знал её, что-то в его мире было не так, когда девушки не было рядом.

— Ты наблюдала за мной, не так ли?

— Я наблюдала за тобой со времён старший школы, — скромно рассмеялась она. — Ты был сексуальным парнем постарше, в которого тайно были влюблены все девочки из моего класса. Разве ты не знал об этом?

У него раскрылся рот от удивления.

— Пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Не-а. Почему это так тебя удивляет? Ты был спортсмен, умный, и я уже упоминала, что ты был сексуальный?

Казалось, она получала удовольствие от его конфуза, и Зак посмотрел на неё оценивающим взглядом.

— Поэтому ты переспала со мной той ночью? Чтобы воплотить свою школьную фантазию?

Слова заставили улыбку исчезнуть с её лица, и он почти сожалел, что затронул этот вопрос.

— Нет, — коротко сказала Саванна.

— Тогда почему ты так сделала? Говард подтвердил, что ты никогда не водила посетителей к себе домой.

— Ты меня проверял? — с горечью спросила Саванна, её хорошее настроение полностью испортилось.

Зак осторожно сказал:

— Так странно, что я хотел проверить твою историю? Это важно для меня, если ты до сих пор не поняла.

Саванная выдохнула.

— Прекрасно. В ту ночь я позвала тебя к себе домой потому, что было… что-то… между нами было что-то, чего я раньше никогда не чувствовала.

— Я тоже почувствовал, — тихо подтвердил Зак. Она посмотрела на него округлившимися и недоверчивыми глазами. — Может это была судьба, — отшутился он.

Девушка не ответила и отвернулась, чтобы посмотреть, как за окном проплывает пейзаж, залитый лунным светом.

Зак так хотел спросить о многом, чего до сих пор не знал о своём ребёнке. Мысль о том, что у него есть ребёнок, дочь, до сих пор время от времени заставляла его задумываться. Маленькая девочка со светлыми волосами и большими карими глазами.

— Каково это было?

— Что, каково?

— Когда ты была беременной? Были ли у тебя ужасные пристрастия? Опухшие ноги? — Зак ломал голову, пытаясь вспомнить другие симптомы беременности, которые мог озвучить, но всё было впустую. Как он мог достичь зрелого возраста, и так мало знать о развитии беременности?

Саванна мягко улыбнулась.

— Было интересно, — сказала она через минуту. — Меня ужасно тошнило несколько недель, затем прошло время, и я почувствовала себя очень уставшей. Я могла бы проспать целый месяц, так я тогда уставала. Моим самым большим пристрастием был буррито с говядиной, с которого тёк жир, и он был наполнен сыром. Иногда мне по-настоящему хотелось манго, а однажды я съела целую банку халапеньо ( прим.пер.: мексиканский острый перец ) на пару со всем остальным, затем у меня была самая ужасная изжога из всех, которые когда-либо случались. Но было действительно интересно чувствовать, а затем и видеть, как она двигается. В одно мгновение мой живот перекатывался, и это было похоже на что-то из фильма "Чужие". Даже тогда Хлоя была очень активной.

— Насколько она была большой?

— Семь фунтов и три унции ( прим.пер.: три килограмма триста грамм ), и идеальной во всех смыслах, кроме одного. Она была ягодичной.

— Что это значит?

— Хлоя лежала в неправильном положении, и пуповина была обвита вокруг её шеи, поэтому доктор решил, что риск будет меньше, если сделать кесарево сечение.

— Тебя оперировали?

— Да. Это в каком-то смысле было дерьмово, но моя бабушка была рядом, чтобы помочь. В то время она была более подвижной, её не так сильно беспокоил артрит. И Говард дал мне три месяца отпуска, чтобы я могла восстановиться в спокойной обстановке. Даже когда я вернулась к работе, он позволил мне не напрягаться и отдыхать, когда у меня была такая необходимость.

— Что насчёт твоей мамы? Была ли она рядом?

Лицо Саванны потемнело.

— Нет. На самом деле, я разговаривала с мамой всего несколько раз с тех пор, как окончила школу и переехала. Она даже не ходит в таверну с тех пор, как я начала там работать, предпочитая ходить в "Фрэнкс". — Это был другой бар на другом конце города. Он был немного отталкивающим и с менее дружественной атмосферой.

— Сожалею, — сказал Зак, протягивая руку, чтобы прикоснуться к её руке. Он давно подъехал к тротуару у дома Саванны, но пока не был готов позволить ей уйти.

— Всё в порядке. Вообще-то так даже лучше. Бабушка была для меня больше родителем, чем моя мама.

— Она что, так сильно разочаровалась, когда твой отец сбежал? — спросил он, действительно заинтересовавшись.

Все знали, что Долорес Миллс была городской шлюхой и пьяницей, которая жила тем, что убирала дома, но, на самом деле, он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь рассказывал, что заставило её выбрать такой путь.

Саванна пожала плечами.

— Не знаю. Я даже не помню своего папу, но мама всегда говорила, что он был сбежавшим ублюдком. Не думаю, что она скучала по нему, это просто был предлог, чтобы напиваться и спать со всеми подряд. — Девушка посмотрела через ветровое стекло, затем взглянула на него и спросила: — Что насчёт тебя? Не уверенна, что знаю, где ты сейчас живёшь, кроме того, что где-то в Калифорнии.