Александр Бочков - Алекс. Бочков. … Или право имею… Лучшие из худших - 2

- Вот твой командир – сержант Краснова. Слушать ее как меня. Жаловаться может только она. Мне. На тебя… Любой твой закидон идет тебе в минус. Первый – предупреждение; второй – наказание; третий – исключение из отделения. А исключение из отделения – исключение из Спецназа. Вопросы есть? Вопросов нет ! Окунева побледнела, радость с лица куда то улетучилась. Повернулся к Красновой:

– Как говорил Антон Павлович Чехов: кости наши – мясо ваше. Воспитывайте. Все, свободны ! Повернулся и пошел к себе. – Товарищ командир подождите !... Катя забежала вперед и преградила дорогу – Простите меня ! – Простите меня… – повторил я и рявкнул – сколько можно одно и то же. Я спросил, а тебе и ответить мне трудно ? И прошептал с горечью – По ОЛЬГИНОЙ дорожке ты пошла девочка… Обошел ее и спустился к себе в землянку. Прилег на кровать в расстроенных чувствах, но вдруг меня неудержимо потянуло на место встречи новой колонны…

Все было стандартно: уничтожили охрану, расстреляли идущих впереди предателей, посадили на землю равнодушных, но желающих уйти на вольные хлеба оставлять не стали – пусть Родине послужат, чем немцам… Уже направил колонну к воротам в лесок, как вдруг услышал: Урток командир, таксыр – не бросай, илтимос (прошу). Вот те нате – хрен на полати: земляк можно сказать ! Подошел к сидящему грязному, непонятного возраста бойцу: Узбек мэ сан ? (Ты узбек ?). Тот с трудом кивнул. – Шахар мэ, кишлок мэ ? (Из города, деревни ?). Самарканддан… (Из Самарканда). Положил руку на плечо, пустил реаниматоров, дал чуток сил – до базы дойти. Глаза бойца расширились от изумления.

– Вставай, пойдем. Боец встал. – Рахмат (спасибо). Мы направились к воротам… Проследил за ним в процессе мойки, стрижки, обмундировки в чистое: парень лет двадцати, рядовой, не урод и не красавец, неплохо сложен. Ну и ладно: вытащил, не бросил – уже хорошо… Прием колонны у нас уже отработан: все делается четко и … быстро. К 17.00 бывшие пленные были накормлены, переодеты, чисты, осмотрены медиками, рассортированы по родам войск и по личным пожеланиям: в армию – ко мне. А чего тянуть, место в фильтрпункте занимать – подумалось мне. Поднял желающих служить в Красной армии и повел в ворота, совсем без охраны. Вывел из леса, довел до ворот. А там – сдал – принял и машину продовольствия в придачу. Да сопроводиловки на каждого на четвертинке листа: Ф.И. О.; звание; место прежней службы; причина попадания в плен; желание служить в армии… Пока шло разделение считал из памяти каждого, благо и было их немного – не более 50 человек. Вернулся и забрал новую партию – уже под охраной. Дармоеды: штабные и политработники никчемные в своем деле (толковых я отправил в армию) и желающие податься на вольные хлеба. Перебросил их в Центр и сдал охране, предварительно обьяснив принцип нахождения: кто что заработает, тот то и будет есть. Бежать – да пожалуйста: на север до людей - 300км.; на запад – 500; на юг – 250; на восток Аральское море. Накинул правда на расстояния по 50км., но об названных расстояниях знают все: и охрана в том числе. Так что милости просим – поймают – пристрелят на месте; не поймают – сами сдохнут в степи без еды и воды. А так: ударно поработают – глядишь и вернутся домой в конце войны и даже с деньгами… К 18.00 к построению как раз успел.

Глядя не выстроившиеся колонны бойцов и командиров испытал гордость за свое подразделение и за себя : еще недавно все подразделение умещалось в одну недлинную шеренгу, а теперь стоят колоннами. Довел до всех, участвовавших в операции, личную благодарность товарища Сталина и стал делать самое приятное – раздавать подарки в виде званий и орденов: при отьезде из Кремля нам загрузили в машины несколько коробок. Девочки с красивым почерком, пока я был занят, выписывали командирские книжки. Первоначально я извинился перед ракетчиками и самоходчиками, что не взял их в Кремль к товарищу Сталину, но в следующий подобный случай – они первые ! И извинение и обещание было принято с пониманием: командир сказал – командир сделает ! Обьявил о присвоении командирам дивизионов Градов: Ураганов; Смерчей; рот тяжелых и средних самоходок и БМП; Нон и полковых 120 мм минометов звания старший лейтенант Спецназа. Командирам взводов – лейтенантов. Наградил орденами Красной звезды и Красного знамени особо отличившихся. Выставил перед строем 20 бойцов и командиров на 3х дневный отпуск домой. Отметил четкие действия зенитчиков по уничтожению вражеских самолетов и особенно – действия зенитчиков уничтоживших 24 самолета противника. Командиру батареи присвоил звание лейтенант Спецназа, орден Красного Знамени и отпуск домой за 4 лично сбитых самолета и умелую подготовку своих подчиненных.

– Так не честно ! – раздался из колонны зенитчиков юношеский голос – у них самолетов было больше ! Все рассмеялись. – Ну, это не ко мне – с улыбкой возразил я. Командиры четырех "Тунгусок М", сбившие каждый по три самолета из пушек стали лейтенантами Спецназа. В общем - никто не был забыт и никто не был обделен. Только летчики стояли хмурые. – После ужина в 20.00 культурное мероприятие – обьявил я. Всем, кроме летчиков – разойтись. Подошел к бедолагам и сначала огорчил – завтра они переводятся в другое место. Потом обрадовал – обкатывать боевую технику.

– Неделя вам на все и в бой ! Я сам жалею, что бомбардировщики и штурмовики не участвовали – меньше бы гадов ушло живыми ! – Да мы за три дня освоим – зашумели летчики. – Семь – начал торговаться я. Остановились на пяти днях. – Но учтите – лично буду проверять вашу подготовку ! – Что – в самолет сядете ? – удивился кто то. – Ну если вам пяти дней хватит, то вашему командиру, я думаю хватит одного…

Для всех, чем либо награжденных накрыли общий стол. Дам за столом было немного: Морозова – получившая звание капитана и орден Ленина; Сизова – получившая звание лейтенанта и орден Красной Звезды; Давыдова – получившая звание лейтенанта и орден Красного Знамени и четыре девушки – снайпера: Савенко Галина; Нечаева Ольга; Фомина Татьяна; Рогова Тамара – получившие по Красной Звезде за более 50 уничтоженных фашистов. Морозова сидела чернее тучи. На нее косились, но спрашивать причину не решались – мало ли что: любопытство у нас не приветствуется. На столе стояло и спиртное: мужчинам, как водится, водка, а девушкам – красное вино. Выставить я приказал на три тоста: 3х100 уже прилично, а еще и культурная программа… Как старший по званию взял на себя роль тамады. Первый тост традиционно за товарища Сталина. Выпили, закусили, разговорились. Второй тост – чтобы звания и награды не последние – обмыли. Разговор пошел веселее, раскованнее, свободнее. Остался последний тост. Морозова вскочила:

– Предлагаю выпить за нашего командира ! – отчаянно крикнула она. Все загудели поддерживая – Правильно…Верно… За командира… Я взял рюмку и встал – Я предложу другой тост. За тех, кого нет с нами за этим столом: за тех, кто здесь на базе; за тех кто верит в нас и ждет; за тех кто ушел от нас навсегда. Пусть они порадуются за нас. За тех, кого с нами нет ! Первыми начали вставать мужчины, за ними встали девушки. Выпили, разговоры как то стали сходить на нет: каждому из сидящих было кого вспомнить… Встал, извинился что ухожу. – Не забывайте – в 20.00. Опоздаете – сами виноваты. Морозова было встала, но я ее придавил взглядом – Сиди !...