Игорь Литвин - Наш затерянный мир

Сигизмундом Люксембургским миссия борьбы с турками таки будет возложена на валашского господаря Влада II Дракулу, отца Влада III (Цепеша).

С турками Витовту не было резона ссориться ещё и потому, что с поддерживаемыми ими крымскими татарами у него были нормальные отношения и шла бойкая торговля. Главными пунктами литовской торговли с крымскими татарами были Кафа и Тавань на Днепре. Впоследствии была и таможня под названием «Витовтова баня».

На соборе король Англии Генрих V обратился к Владиславу II Ягайле за посредничеством в конфликте с французским королём Карлом VI. Однако дипломатия там была бессильна: англичане уже разбили французов при Азенкуре, но сами ещё не были разбиты Жанной д’Арк, и мирить стороны было бесполезно, слово было за оружием. Ничем Ягайло помочь тут не мог.

Папа Мартин V утвердил Витовта и Ягайлу викариями католической церкви в Новгороде, Пскове и Жемайтии. В январе–феврале 1418 года в Констанц прибыли русские епископы во главе с митрополитом Григорием Цамблаком, посланные Витовтом якобы для переговоров о соединении церквей. Польские прелаты были этому очень рады и встретили их с большим почётом. Русские епископы несколько раз служили службы по своему обряду. Когда же по прошествии некоторого времени их спросили, зачем приехали, то они ответили, что их прислал Витовт, но они не имеют никакого желания подчиняться римской церкви, а хотят оставаться в своей вере.

Гуситский вагенбург

Поляки были подняты на смех всем собором. Этот инцидент нашёл отражение не только в западных источниках. В русских летописях также указано, что Витовт прислал епископов во главе с Цамблаком на собор без приказания о подчинении, просто для пустого спора с Папой: «иди въ Римъ и имей прю съ папою» (ПСРЛ, IV, 115, V, 260). Так Витовт делал вид, что распространяет католичество на свои владения. Дело о соединении церквей было отложено, а в апреле 1418 года Папа Мартин V поспешил распустить собор, требовавший слишком больших церковных преобразований.

В Чехии — центральной части Священной Римской империи — население было крайне возмущено казнью Яна Гуса. Считается, что в церковном таинстве причастия верующие, вкушая хлеб и вино, приобщаются к телу и крови Иисуса Христа. Но в костёле причащаться вином из чаши могли только священники, а миряне — только хлебом. Гуситы, основываясь на Священном Писании, считали, что все, в том числе и миряне, могут причащаться вином. Таким образом, отвергался особый статус духовенства, его превосходство над мирянами. Своим символом гуситы избрали чашу, за что получили прозвище «чашники». Некоторые гуситы изображали на знамёнах гуся, как символ Яна Гуса. Бывало и совмещение символов: гусь, пьющий из чаши. К событиям Гуситских войн и их участникам в Чехии нет однозначного отношения даже теперь. Но такова судьба всех революций и революционеров.

По требованию Папы Римского чешский король Вацлав обязал светские суды рассматривать дела по обвинениям в ереси. Возмущённые пражане в Новом Месте выбросили из окон семерых членов магистрата. Это событие считается началом Гуситских войн, сотрясавших всю империю. Через несколько дней король Вацлав умирает от инсульта, корону забирает Сигизмунд Люксембургский.

Кроме гуситов большую опасность для империи представляла Турция. Как только Сигизмунд понял, что руками литвинов и поляков загребать жар на турецком направлении не получится, он отбросил всякие любезности в отношении Витовта и Ягайлы и открыто встал на сторону ордена. В назначенном под его патронажем суде в Бреславле (Breslau, совр. Вроцлав) в 1420 году было вынесено решение не только вернуть Жемайтию тевтонам, но и передать им исконно литовские земли. Витовт написал письмо с апелляцией о том, что Жамойть была исконно литовской и жамойты с литвой — один народ (подробно об этом письме см. выше, в главе «Литва и Русь»). Письмо Витовта не давало возможности вступить в силу Бреславльскому приговору как минимум до конца апелляционного разбирательства. Сигизмунд отвечал резко отрицательно, требовал участия в подавлении гуситского мятежа. Ягайло и Витовт уходили в сторону от участия в чешском походе, ссылаясь на необходимость подготовки помощи Молдавии в борьбе с турками, что также не было сделано. В то же время Ягайло и Витовт жаловались Папе Римскому на несправедливый Бреславльский приговор Сигизмунда. Отношения с императором портились на глазах. Решение Бреславльского суда 1420 года было неприемлемо для Ягайлы и Витовта и компромисс тут был невозможен. Чтобы император пересмотрел свой приговор, Витовту и Ягайле пришлось надавить на болевую точку Сигизмунда — Чехию.

Там же, в Бреславле, Сигизмундом был объявлен крестовый поход против гуситов. Естественным решением чехов было обратиться за помощью к таким же славянам — полякам и литве. Чехи предложили корону Ягайле, он дал любезный, но уклончивый ответ: империя была совсем рядом, к тому же среди польской знати не было согласия по поводу принятия короны от чешских «еретиков». Второму посольству чехов Ягайло уклончиво сообщил, что ему сначала нужно посоветоваться с Витовтом. Тогда чехи поехали в Литву сами, где Витовт принял от них корону. Но сказал, что сам быть в Праге не может, поэтому посылает своего наместника — князя Жигимонта. Жигимонт (по-старобелорусски — Жикгимонтъ, по-русски — Сигизмунд, по-польски — Zygmunt) был сыном героя Куликовской битвы новгород-северского князя Дмитрия-Корибута, погибшего на Ворскле.

Печать Жигимонта Кейстутовича

Несмотря на новое, теперь уже любезное письмо Витовту от императора Сигизмунда Люксембургского, в котором уверялось, что вопреки слухам император никогда не имел враждебных намерений в отношении Литвы, ВКЛ постепенно вставало на сторону чехов. Начинался новый период в Гуситских войнах, когда при внешней подпитке масштабы сражений гуситов становились совсем другими. В какой-то мере Гуситские войны можно сравнить с Корейской, Вьетнамской, Афганской войнами ХХ века, когда на территории небольшого государства выясняют отношения супердержавы.

Стоит отдельно рассказать о командире «чешского» отряда ВКЛ Жигимонте Корибутовиче. Его бурная жизнь больше похожа на приключенческий роман. Надеюсь, когда-нибудь кто-то из наших писателей создаст художественное произведение о его приключениях, ничем не уступающее романам о д’Артаньяне. Чешские историки отмечают, что ему удавалось сохранять присутствие духа и ясность ума в немыслимом водовороте Гуситских войн: во время многочисленных переворотов, крещений и перекрещиваний населения и князей, в проявлениях благородства и предательстве врагов и союзников.