Ольга Грон - Квенты Винкроса. Восстание

переводила испуганный взгляд на него, потом на повстанцев, пытаясь

разобраться в своих мыслях. Ким договорил и повернулся в сторону Ники, не

замечая её.

- Ким! - позвала она. Он обернулся, и его лицо осветила улыбка. Он

пробрался сквозь толпу и подошёл к Нике, дотронувшись до её руки.

-Я не верю своим глазам. Сердце подсказывало мне, что с тобой всё в

порядке, но мы нигде не могли найти тебя. Нам необходимо поговорить.

Давай уйдём отсюда туда, где нас никто не услышит, - тихо сказал он.

- Да, Ким! Давай уйдём отсюда. Я не хочу находиться здесь. Джеральд

расскажет потом, о чём тут говорили, - сказала Ника, вновь взглянув на

Стайгена. Они вместе выбрались с многолюдной площади и направились к

побережью, где огромные разноцветные волны разбивались веками о высокие

прибрежные скалы.

Ника присела на камень и сняла с головы шаль. Волосы тут же растрепало

по ветру. За время её пребывания в Урсуле она ни разу не стриглась, и они

отросли почти до пояса.

Ким встал перед ней на колени и посмотрел ей в глаза. Она с грустью

взглянула на него, затем обняла его голову и прижала к себе, уткнувшись в

его густые волнистые волосы. От него пахло чем-то родным: той же сухой

травой, кожей и дымом.

- Ким, я скучала. Что вы здесь делали без меня? - произнесла она. Он

повернул её к себе, усадив на колено.

- Ника, когда ты пропала, всё пошло не так, как хотелось бы. Но

подготовительная работа уже выполнена. Народ почти настроен на восстание.

Барт передал письмо от Эрлен. Она сообщает, что на границе практически

готова армия, которая будет в состоянии противостоять Арниану. В Кванте

также есть наши союзники, хоть их мало. Но нам необходима ты.

Ника вспомнила про Эрлен. И её сердце защемило от этих воспоминаний.

- Ким! А ты предупредил обо мне? - тихо спросила она.

- Конечно, не переживай. Вся деревня знает о том, что ты дочь Эрлен, -

рассмеялся Ким.

Ника тяжело вздохнула, вспомнив дни, проведённые там, когда она ещё не

знала всего этого, не знала Стайгена...

- Ким! Я хочу сказать тебе одну вещь. Этого не знает никто. Но ты не

поверишь, - еле слышно произнесла она.

- Ника, ты не думай, поверю я тебе или нет. Тебе необходимо рассказать

это кому-либо? Если не мне, то другим рассказывать будет вообще

бесполезно. Говори! - настоял Ким, глядя ей в глаза.

- Ким, ты видел дождь вчера? - неуверенно спросила она.

- Да. Несколько неожиданно. А что? - уголки его губ чуть приподнялись, вызвав у Ники ответную улыбку.

- Это сделала я, - произнесла Ника, собравшись с мыслями.

- Не может быть, хотя... после того, что ты появилась из огненного

вихря, как сказано в Пророчестве, я могу теперь поверить во что угодно.

Постой, но как ты могла сделать это. В тебе есть сила наших правителей? -

он повернул её, легко поставив перед собой.

- Да! Ким, я сама не могла поверить в это. Но теперь я знаю, кто я. Я

знаю своё место в этом мире. Ты никогда не видел портрет Оливии, жены

короля Рэйдена? - возбужденно спросила она.

Ким отрицательно покачал головой. Он действительно никогда не видел

Оливию. Да и где мог он видеть её?

- В чём дело, Ника, продолжай. Я пытаюсь понять ход твоих мыслей, -

Ким приподнялся, глядя на усиливающиеся волны, что приглушали шумом их

разговор.

- В королевском замке я видела её портреты. Понимаешь, Ким, я знаю её, точнее, знала когда-то...

Она замолчала. Ей было слишком тяжело говорить об этом. Но он понял

всё сам. Он долго молчал, не зная, что сказать ей. Если бы это

рассказывал ему кто-нибудь другой, он не поверил бы, что такое возможно.

Но в старинных сказаниях говорилась правда. Он шёпотом процитировал слова

в ритм со звуками прибоя:

...И будет день тот жарким, будто пламя,

Огни на небе воссияют ярче солнца.

И небеса вдруг станут вихрем ярким,

Что ослепит своим свеченьем многих.

И лишь когда тот странный свет иссякнет,

Спаситель явится из мира отраженья,

Та сила, что проснётся в нём внезапно,

С угрозой первой не найдет сравненья...

Кажется, так говорилось в том Пророчестве. Ника знала эти слова

наизусть. И это подтверждалось. Кто же мог освободить Урсул от зла, и

обладать при этом силой, как не наследник королевского рода? Точнее

наследница. А Ника, несомненно, ей и являлась.

Он повернулся к ней, встав на одно колено и взяв за руку.

- Ника, я преклоняю свою голову перед тобой, наследницей Урсула...

- Ким, я думаю, что это мы оставим пока между нами. Не пока стоит

посвящать в нашу тайну остальных. Неизвестно, что может это вызвать.

- Да, ты права, конечно, - согласился он. - Я думаю, Ника, нам пора

вернуться. Нас будут ждать Джеральд и остальные. Необходимо узнать, что

все-таки говорил Хальдремон на площади.

- Идём, - она поднялась и взяла его за руку, но внезапно остановилась.

- Знай, Ким! Я бессильна одна без вашей поддержки. Я никто без тебя, без

Мартина, без Джеральда.

***

Ника и Ким вернулись в подземный город довольно поздно. Уже начинался

закат. Небо приобрело чудесный оттенок спелой вишни. А меж облаков

кружились огни. Они нашли остальных в большом подземном зале, по углам

которого горели факелы. Джеральд был весьма возмущён тем, что сказал

Хальдремон, но Ника не могла понять, в чем дело.

- В чём дело, Джеральд? Что произошло? - спросила она, наконец-то.

Джеральд подскочил, глядя на Нику и Кима.

- Он снижает налоги! Что он хочет добиться этим!? Народ и так

голодает. Ситуацию этим не изменишь. Они как будто бросают собаке

изглоданную кость. Вроде бы дал, а есть всё равно нечего...

- А Хальдремон что, собрался жениться? - спросила у него Ника, - Мне

показалось, что он очень стар для этого.

- Он? Женится не он. Хальдремон имел в виду Стайгена. Ты, вероятно, плохо слушала.

- Стайген женится? На ком? - недоумевая, спросила она, едва не потеряв

от неожиданности дар речи.

- Не знаю. Он же не называл имени. Да и впрочем, какая разница, -

недовольно ответил Джеральд Трен, - Вероятно, король подобрал ему пассию

в Тармене.

Разговор перешёл опять на тему восстания, но Ника не слушала их. Мысль

о том, что Стайген женится, потрясла её. Она хотела как можно скорей

вернуться и выяснить всё. Ещё утром она настроилась не видеть его больше, но сейчас в ней играла ревность. Пусть он враг, но она не могла

допустить, что другая женщина займет место рядом с ним. Она не хотела

признаваться себе в очевидном: он ей нравился. Наконец она нашла ещё одну

причину вернуться, точнее - две.

Первой из причин было то, что те несколько дней, которые остались у

неё, она все ещё могла выяснять необходимую информацию. Вторым аргументом