Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста

Амир рассмеялся.

— Значит, намерен получить ее золото, хитрец? Собираешься убить наемников и выдать за них своих всадников? Лихо, ничего не скажешь! Но ради Аллаха и семи джиннов скажи, как тебе удалось узнать обо всем, что здесь происходит? Нет! Лучше не говори! Кажется, я догадываюсь, но не хочу слышать подтверждение своей версии. — Он снял с пальца золотое кольцо и протянул молодому принцу. — Считай это моим благословением. Правда, будет нелегко найти такой же тонкий аристократический палец, но если перстень убедит ее в моей смерти, тем лучше. Жаль только, что Бесма напрасно берет грех на душу: бедняга Ахмед все равно не сможет править, как бы она ни старалась.

Взгляды кузенов на миг скрестились в молчаливом понимании, а потом Селим едва заметно кивнул:

— Ты прав.

Они крепко, по-братски обнялись на прощание.

— Да хранит тебя Аллах, — напутствовал Селим.

— Желаю тебе того же, — ответил Амир. — А когда потребуется моя безраздельная преданность, только позови!

— Запомню, — лаконично заключил юноша. — Ну а теперь поспеши.

Дийя аль-Дин и Азура уже сидели в лодке и ждали. Амир прошел по воде, но в последний миг обернулся, чтобы помахать принцу Селиму. Кузен поднял руку в знак прощания, вскочил в седло и во главе своего устрашающего отряда поскакал в гору. А спустя пару минут сверху донеслись звуки битвы: младший сын султана налетел на наемников и ловким маневром отрезал им путь к отступлению.

Едва поднявшись на корабль, Азура обратила печальный взор к любимому дворцу. В лучах утреннего солнца сераль «Лунный свет» сиял подобно бриллианту в изумрудном бархате холмов. На плечо легла теплая рука: Амир с грустью смотрел на сражение в саду, на столб огня над конюшней, где еще недавно стояли любимые лошади.

— Я не знаю Бесму, — тихо проговорила Азура, — но, кажется, во второй раз в жизни испытываю ненависть.

— Эта алчная и жестокая женщина не достойна твоих переживаний, любимая, тем более что все ее усилия напрасны. Мы с тобой по-прежнему вместе, а значит, сумеем построить новую жизнь — везде, куда бы ни занесли нас суровые ветры испытаний и невзгод. Уверен, что судьба смилостивится и уготовит нам долгие годы счастья. Мы еще увидим, как дочка вырастет, выйдет замуж и подарит нам внуков. И все это богатство будет принадлежать только нам — нам одним. При чем же здесь Бесма?

— Молюсь, чтобы так и было, — ответила Азура, однако сердце ее горестно сжалось при виде гибнущего дворца. Доведется ли чудесному уголку снова стать чьим-то домом?

— Я умею безошибочно предсказывать будущее, любимая, — утешил Амир. — Жизнь сложится точно так, как я обещал. Ты же мне веришь, правда? — Он заглянул в наполненные слезами аквамариновые глаза. О, Всевышний! Разве может быть на свете что-нибудь прекраснее?

— Ради тебя я оставила все, что знала и чем дорожила, — с улыбкой ответила Азура. Она понимала, что даже сильным мужчинам порой необходима поддержка. — Люблю тебя, мой восточный принц, и вновь доверчиво следую за тобой, потому что ты никогда не нарушаешь своих обещаний. Раз ты так сказал, значит, мы действительно вместе доживем до глубокой старости в окружении внуков. Мы с тобой знаем, что такое счастье, а ведь многим людям оно неведомо.

Над головой взметнулись паруса; попутный ветер не заставил себя ждать. Корабль медленно покинул гавань и вышел в открытое море. Азура, когда-то носившая имя Бьянка, почувствовала, как, вынося судно на простор, вздымаются мощные волны. Наступил новый день. Впереди ждали новые приключения. Таинственный Эль-Динут обещал открыть новую страницу в бесконечной книге жизни. Все остальное значения не имело. Они с Амиром не позволили разлучить себя в прошлом и ни за что не позволят в будущем. Они вместе навсегда, навечно!

Эпилог

В 1512 году Селим, сын султана Баязида и его любимой жены Кёсем, взошел на трон Османской империи. Султан призвал его в Константинополь несколькими месяцами раньше — после того как амбиции Бесмы завели ее слишком далеко. Злодейку поймали при попытке убить и самого Селима, и всю его большую семью. В порыве гнева Баязид задушил Бесму собственными руками, однако не вынес бурной ссоры: вскоре с ним случился удар — к счастью, не очень тяжелый.

После смерти матери принц Ахмед поспешил сбежать от младшего брата: уехал в Адрианополь и там дерзко объявил себя султаном. Разразилась гражданская война; после двухлетней борьбы Селим одержал победу. К чести Ахмеда, он погиб в последней, решающей битве. Принц Коркут сохранил безусловную верность отцу и брату и стал наместником Македонии.

В свои шестьдесят пять лет, с заметно пошатнувшимся здоровьем, Баязид уже не имел сил управлять огромной империей; он отрекся от престола и назвал своим преемником Селима. Дядя нового султана, принц Джем, к этому времени уже закончил свой земной путь, внезапно скончавшись в Неаполе. Ходили слухи, что папа римский Александр VI Борджиа помог неприкаянному скитальцу покинуть этот мир по просьбе султана Баязида, чье терпение в конце концов лопнуло. Что касается сына Джема, принца Амира, то он давным-давно исчез из своего уединенного дворца на берегу Черного моря, причем вместе со всей семьей. Где он жил с тех пор и жил ли вообще, никто не знал. Баязид скончался вскоре после отречения и передачи власти в руки Селима. Новому султану выпала огромная удача править без помех и постороннего вмешательства, поскольку иных претендентов на трон, кроме него самого и его сыновей, в государстве не осталось.

А тем временем во Флоренции, в доме торговца шелком Джованни Пьетро д’Анджело, синьора Орианна горько сожалела, что в свое время так и не смогла принять любовь старшей дочери к внуку турецкого султана. Ей очень не хватало былой теплой дружбы с Бьянкой. Хотя Марко сумел разыскать сестру, а вернувшись домой, рассказал, что она счастлива со своим мусульманином, утешения материнская душа больше не знала.

А Бьянке так и не довелось узнать, что от ненавистного замужества ее освободила мама: жажда мести объединила Орианну с аптекарем, чья невинная племянница погибла в доме Себастиано Ровере. Аптекарь приготовил смертельный яд, а синьора Пьетро д’Анджело собственными руками вонзила отравленный кинжал в грудь смертельного врага и освободила дочь от жестокого тирана.

Вернувшись во Флоренцию, она первым делом отправилась в церковь Санта-Анна Дольче и покаялась падре Бонамико в совершенном убийстве. Услышав признание, священник на время лишился речи, однако Орианна уверенно заявила, что ради благополучия семьи не остановится даже перед опасностью запятнать свою бессмертную душу. Связанный тайной исповеди, святой отец не мог выдать ее властям. Таким образом Орианне удалось переложить чувство вины, и без того не слишком изнуряющее, на плечи старого падре.