Савин Влад - Морской волк – 8. Сумерки богов

Когда гестаповцы добрались до убежища - полагая найти там не Папу, но хотя бы кого-то высокопоставленного в цепочке, ведущего к нему - там уже не было никого. С десяток причастных были арестованы, и будут после все расстреляны - но автомобиль с кем-то из скрывающихся отъехал буквально пять минут назад! Что показывало, если не верить в совпадения - а герр Рудински не верил! - о существовании у итальянцев своих осведомителей, и готового плана экстренной эвакуации, приведенном в действие по заранее установленному сигналу. Но была еще надежда догнать и поймать.

Рудински находился в германской военной миссии, принимая доклады - связь здесь была удобнее, чем в миссии гестапо рядом. Принадлежность к СД давала большое преимущество: формально, после гибели Карла Вольфа, за все отвечал Достлер - правда, чтобы генерал проникся и понял, потребовался прямой телефонный разговор с Гиммлером, про комиссию "1 февраля" все помнили, так что официально группенфюрер Рудински считался всего лишь советником - но попробовал бы кто-нибудь игнорировать его советы! Орднунг, это прежде всего, управление и связь - и на крупномасштабной карте, взятой в миссии люфтваффе (что также сыграло свою роль), при получении докладов с мест, тут же отмечались точки и время. И именно Рудински обратил внимание на значок аэродрома совсем недалеко от маршрута погони. Оберст-лейтенант от люфтваффе был рядом, и по требованию герр группенфюрера, он поспешил послать запрос коменданту. Никто не ответил - к этому времени все немцы на аэродроме уже были мертвы, а итальянцы не имели доступа к их радиоканалу.

-Мы разрешали итальянцам какие бы то ни было полеты? - спросил Рудински.

-Нет - ответил оберст-лейтенант - любая итальянская активность в воздухе запрещена до нашего особого распоряжения.

-Тогда немедленно прикажите ближайшей истребительной авиагруппе люфтваффе блокировать этот аэродром! - распорядился Рудински - и если кто-то успел взлететь, или пытается, то сбивать! До тех пор, пока наземные группы не разберутся, что там происходит.

Над Западным побережьем Италии. Тот же день.

Эриху Хартману очень хотелось кого-нибудь убить.

Полоса невезения в его жизни продолжалась. Вспоминая тот бой возле Гавра - казалось, что может проще, имея свободу маневра, добить противника, уже связанного боем? Но тот сумасшедший русский, непостижимым образом вырвавшись из свалки, пошел в лобовую, и это было страшно!

Он не отвернет, ведь все русские, это бешеные фанатики! А кроме того знают, что если они не выполнят приказ, то их расстреляет НКВД. Сейчас они столкнутся, лоб в лоб, при этом выжить нельзя даже теоретически - и его, Эриха Хартмана, больше не будет! Его жизнь, в обмен на жизнь какого-то нецивилизованного славянина - нет, не хочу!

Хартман рванул ручку, закладывая резкий вираж. И ощутил, или услышал, удары пуль по своему самолету. Этот русский все же сумел в него попасть - показалось, или "мессер" и в самом деле стал хуже слушаться рулей? Русских всего двое, против двенадцати - но у этого их супер-аса будет несколько секунд, чтоб атаковать, и он не промахнется! Вступать в бой против взбесившегося берсерка, на поврежденном самолете - ищите дураков! Умный трус лучше мертвого героя - ну а оправдание любого своего поступка можно после придумать, любой ущерб репутации можно пережить. Так что не будем геройствовать, когда есть реальный шанс умереть - истинный германский рыцарь должен всегда оставаться живым и с победой! Или, по крайней мере, с тем, что можно подать как победу!

Он перевернул истребитель на спину, одновременно скидывая фонарь и расстегивая ремни. И вылетел вниз головой. Высота была достаточная, парашют раскрылся вовремя, внизу была немецкая территория. И еще он успел увидеть, как сбили русского, того самого, или другого - а впрочем, какая разница, в штаб будет доложено, что он, Хартман, лично сбил русского супер-аса, и пусть кто-то попробует сказать иное? Они дрались с вдвое большим числом русских истребителей, и сбили восьмерых! Здесь арифметика была простая: сначала кригс-комиссар объявил эскадрилье, что поскольку они допустили, что национальный герой Германии был сбит, то все их победы в этом бою будут записаны на его счет, как наказание для трусов! Затем Эрих решил, что так портить отношения с боевыми товарищами не с руки, и дозволил им оставить победы себе, так четыре превратились в восемь. Ну а на счету самого Хартмана отныне числились триста пятьдесят две победы!

Ну а барон Рогов, увидев что Засранца сбили, приказал всем выходить из боя. Русские, или кто там еще, оказались крепким орешком - а драться ради самой драки, с явной перспективой убиться, ищите дураков!

И вдруг, рвануло! Какой-то американский писака, Хемингуэй, выдал репортаж об американской эскадрилье, воюющей на самолетах с окраской, похожей на русскую. И эта эскадрилья считалась у самих американцев чем-то вроде штрафной, там служили ниггеры! Причем тот, кто будто бы уже сбивал его, Хартмана над Брестом, сейчас там командиром! А американская, и даже русская пресса, получаемая из нейтральных стран, была с некоторых пор весьма популярна среди высших чинов Рейха, несмотря на строгий запрет.

Что говорил Эриху генерал, о том не стоило знать публике - во избежание ущерба светлому образу национального героя Германии! Факт, что того, кто был объявлен "лучшим асом всех времен и народов", сбил даже не русский "истинный ариец", как говорили шепотом уже и чины СС, а какой-то чернокожий унтерменш, уж тут без всякого сомнения - очень быстро стал широко известен в определенных кругах. Лишать Хартмана звания и наград конечно, не стали, поскольку это повредило бы репутации Рейха - но ясно было, что майорские погоны и Мечи к Рыцарскому Кресту отдалились очень сильно. А генерал прямо сказал, что теперь от гауптмана Хартмана ждут реального, а не приписанного подвига, если он надеется на то, чтобы эта история забылась. Ну а совершить подвиг, при этом не подвергая свою жизнь опасности... теоретически, можно представить, что Очень Большая Шишка, как например Черчилль, Рузвельт, или Сталин, вздумает совершить воздушную прогулку без прикрытия, и попадется Эриху в прицел - но вероятность этого была примерно такой же, как найти на тротуаре бриллиант ценой в миллион.

Слава богу, хоть перебросили группу "Цеппелин" с Атлантического побережья. Кому-то наверху пришла в голову здравая мысль, что палубных пилотов, обученных воевать над морем, стоит поберечь. Эрих с ужасом думал, что не переведись он в морскую авиацию прошлым летом, то сейчас имел все шансы попасть в мясорубку над Одером, где эскадры штатной численности в полторы сотни самолетов за неделю стачивались до эскадрилий. Именно туда, к Зееловскому плацдарму, Германия бросала сейчас все силы, и сухопутные, и воздушные, все лучшее, что у нее оставалось - и проигрывала эту битву! Рогов рассказывал, что будучи по делам в Берлине, ему повезло встретить там прежнего сослуживца, сейчас воюющего в 52й эскадре - это просто ужас, уже месяц есть приказ, разбить русские переправы у Кюстрина, и результат лишь колоссальные потери, а мосты стоят, у русских там сумасшедшее количество зениток и элитные, гвардейские истребительные полки в прикрытии. Мы, солдаты фюрера, выполняем приказ, пока живы - но это, боюсь, недолго. Еще пара недель - и у Рейха не останется ни самолетов, ни экипажей!