Адам Грант - Брать или отдавать? Новый взгляд на психологию отношений

Претензия на львиную долю доверия

Несмотря на то что бескорыстное поведение Мейера снискало ему высочайшую репутацию среди ближнего окружения, остальному миру он все время был неизвестен. В Голливуде такая проблема решается просто. Авторы добиваются известности, приписывая себе заслуги в создании как можно большего числа телевизионных серий, чтобы заявить, что идеи и сцены являются плодом исключительно их личного труда.

Джордж Мейер фактически сделал и довел до совершенства более трехсот серий «Симпсонов», но вопреки устоявшимся голливудским нормам заявил о своем авторстве только в двенадцати. В сотнях других серий лавры за плоды творчества Джорджа достались другим авторам. «Он никогда не заявлял особых прав на мысли и шутки “Симпсонов”, несмотря на то что был настоящим генератором этих идей, — сказал мне Тим Лонг. — Обычно люди ревниво оберегают то, что придумывают, но Джордж дарил созданное другим и потом никогда не говорил, что это принадлежат ему. В течение десяти лет “Симпсоны” существовали благодаря идеям и юмору Джорджа Мейера, хотя сам он никогда не претендовал на авторство хотя бы одной шутки»[9].

Однако, уступая другим свое авторство, Мейер поступал в ущерб своей известности. «В течение продолжительного времени неоценимый вклад Джорджа в самый долговечный сериал нашего времени оставался в незаслуженной тени, — вспоминает Лонг. — Он создал огромное количество материала, но не получил за это признания». Имело ли смысл Мейеру каждый раз заявлять о своем авторстве? Присвоение себе львиной доли заслуг — это тактика, вроде бы оправдавшая себя в случае Фрэнка Ллойда Райта. Живя в Талиесине, он настаивал на том, чтобы его указывали как автора в любом проекте, даже если кто-то из учеников руководил им самостоятельно. Он угрожал, что в противном случае он обвинит ученика в подлоге и подаст на него в суд.

Однако, присмотревшись внимательнее к опыту Мейера, мы придем к выводу, что если Райт прославился как архитектор, то скорее вопреки своим претензиям на исключительность, нежели благодаря им. Нежелание Мейера выпячивать свои заслуги нанесло ущерб его славе, но лишь в краткосрочной перспективе. К тому же эта безвестность не очень-то сильно его и тяготила. Он заслужил почести как исполнительный продюсер «Симпсонов», получив за них полдюжины премий «Эмми», и чувствовал, что признание его заслуг прямо-таки витает в воздухе. «Многие полагают, что их личный вклад умаляется, если под сценарием стоит очень много подписей. Так думают люди, которые считают успех долей в плошке с собачьей похлебкой, — говорит Мейер. — Но на самом деле все обстоит совсем по-другому. Вопрос о заслугах — это не игра с нулевой суммой. Места под солнцем хватит всем, и сияние других людей отнюдь не делает тусклым ваш собственный блеск».

История доказала правоту Мейера. Несмотря на вр е менные жертвы, он все же получил признание, которого давно заслуживал. Он был практически никому не известен за пределами Голливуда до 2000 года, когда Дэвид Оуэн опубликовал в New Yorker статью о нем. Подзаголовок гласил, что Мейер — это «самый остроумный человек, стоящий за кулисами самого остроумного сериала в истории американского телевидения». Когда Оуэн начал брать интервью у основных сценаристов сериала, они в один голос принялись нахваливать Мейера. Тим Лонг сказал тогда: «Я безмерно счастлив возможности превознести здесь добродетели Мейера, хотя и понимаю, что этим вгоню его в краску».

Обменивающие склонны воздавать должное дающим, но берущих они штрафуют. В исследовании словенских компаний, проведенном Матеем Церне, было показано, что сотрудники, утаивающее знания от коллектива, сталкиваются с трудностями, когда им приходится выдвигать творческие идеи, так как коллеги в отместку не делятся с ними своей информацией. Для того чтобы наглядно проиллюстрировать этот вывод, проследим карьеру ученого-медика Джонаса Солка, который в 1948 году начал работать над созданием вакцины против полиомиелита. В следу­ющем, 1949 году ученые Джон Эндерс, Фредерик Роббинс и Томас Уэллер успешно вырастили в пробирке вирус полиомиелита, проложив таким образом дорогу к созданию живой вакцины, приготовленной из ослабленного вируса. В 1952 году Солку и его сотрудникам из лаборатории Питтсбургского университета удалось наконец создать эффективную вакцину. Как раз в том году в США произошла крупнейшая за всю историю вспышка полиомиелита. Заболели 57 тысяч человек, из них 3000 умерли, а 20 тысяч стали парализованными инвалидами. В течение следующих трех лет под руководством наставника Солка, Томаса Френсиса, в США проводились полевые испытания вакцины Солка. 220 тысяч добровольцев, 64 тысячи сотрудников школ и 20 тысяч медиков вакцинировали 1,8 миллиона детей. 12 апреля 1955 года Френсис сделал обнадежившее страну заявление: вакцина Солка «безопасная, эффективная и мощная». В течение двух последующих лет благодаря титаническим усилиям фонда March of Dimes была проведена практически поголовная вакцинация, и заболеваемость полиомиелитом снизилась почти на 90 процентов. В 1961 году в США зарегистрировали всего 161 случай болезни. После этого вакцина начала свое победное шествие по всему миру.

Джонас Солк стал знаменитостью и героем мирового масштаба. Однако на исторической пресс-конференции 1955 года в Энн-Арборе Солк произнес свою напутственную речь, безнадежно испортившую его репутацию в научном сообществе. Он ни словом не упомянул Эндерса, Роббинса и Уэллера, которые годом раньше получили Нобелевскую премию за новаторскую работу, благодаря которой Солку и его коллегам удалось сделать вакцину. Хуже того, Солк не счел нужным воздать должное шестерым своим сотрудникам, которые внесли неоценимый вклад в его работу: Байрону Беннетту, Персивалю Бэйзли, Джеймсу Льюису, Джулиусу Янгнеру, Эльзи Уорд и Френсису Юрочко.

Сотрудники лаборатории Солка покинули пресс-конференцию в слезах. Дэвид Ошинский написал в книге «Полиомиелит: американская история»: «Солк так и не поблагодарил коллег из своей лаборатории. Группа, испытывавшая заслуженную гордость в этом битком набитом зале, была оскорблена до глубины души. Сотрудники Солка ожидали слов признания от своего босса. Похвала казалась им важной и давно заслуженной». Особенно это верно с точки зрения обменивающих. Один из коллег Солка сказал после пресс-конференции корреспонденту: «В начале конференции я смотрел на него как на родного отца, а в конце — как на злого отчима».

Со временем стало ясно, что тяжелее всех переживал оскорбление Джулиус Янгнер. «Каждый человек жаждет признания своих заслуг, — сказал Янгнер Ошинскому. — Мы все пережили сильнейшее потрясение». Такое пренебрежение разрушило дружеские прежде отношения. Янгнер покинул лабораторию Солка в 1957 году и продолжил плодотворную работу в вирусологии и иммунологии в других лабораториях. В 1993 году пути Солка и Янгнера снова пересеклись в Питтсбургском университете, и Янгнер высказал бывшему шефу все, что о нем думал. «Мы все находились в том зале, ваши ближайшие сотрудники и преданные помощники — мы, не жалея сил работавшие ради общей цели, во всем вам помогавшие, — сказал ему Янгнер. — Вы помните, о ком вы упомянули в своей речи и о ком забыли? Понимаете ли вы, какой тяжкий удар нанесли, как мы были обескуражены, когда вы сделали своих помощников и сотрудников бестелесными невидимками?» Янгнер вспоминает, что Солка явно потрясло это, и он не нашел что ответить.