Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

– Все кончено, – выдохнул он. – Все действительно кончено. – Она ничего не сказала, только смотрела, как на его глаза наворачиваются слезы. – Федрезерв выступил против нас.

– Вы сделали все, что могли, – сказала она, поглаживая его руку.

– Все кончено, – повторил он. – Все действительно кончено.

Глава шестнадцатая

В понедельник , 15 сентября, в 7:10 Хэнк Полсон сидел на постели в номере люкс отеля Waldorf Astoria , перед ним были разложены сегодняшние газеты. Он очень мало спал, беспокоясь, как будут реагировать рынки на новости предыдущего дня, и еще о том, станет ли AIG следующей упавшей костяшкой домино.

Огромный, на шесть колонок, заголовок на первой полосе Wall Street Journal гласил: КРИЗИС НА УОЛЛ-СТРИТ, LEHMAN ШАТАЕТСЯ, MERRILL ПРОДАН, AIG СТРЕМИТСЯ НАЙТИ ДЕНЬГИ [578]. Journal ушел в печать до того, как в 1:45 в Южном округе Нью-Йорка Lehman официально подал заявление о банкротстве. [579]

Полсон как раз заканчивал одеваться, когда ему позвонил президент Джордж Буш-мл.

Полсон недолго говорил с президентом накануне вечером. Это была его первая возможность полностью объяснить положение в экономике и выработать стратегию обращения администрации к американскому народу.

Более хриплым, чем обычно, голосом Полсон начал с того, что банкротство Lehman было официальным. «Думаю, кое-кто в Конгрессе будет счастлив по этому поводу, но не уверен, что им стоит радоваться», – добавил он, признав политическое давление, которое было пущено в ход против еще одного выкупа.

Полсон сказал, что настроен «осторожно-оптимистично» в отношении способности инвесторов принять новость, но предупредил президента, что финансовая система может подвергнуться новым испытаниям. Wall Street Journal в то утро цитировал Джима Авада, управляющего директора Zephyr Management : «На этот раз все готовы [580], все-таки не Bear Stearns . Может начаться краткий отказ от ответственности. Обвала на 1000 пунктов не будет, потому что мы готовы. Но изнурительный, длительный „медвежий“ рынок возобновится».

До открытия американских рынков оставалось еще три с половиной часа, и Полсон сказал Бушу, что азиатские и европейские рынки упали незначительно, хотя фьючерсы на Dow Jones и снизились, всего примерно на 3 %.

Затем Полсон раскрыл конкретные детали выходных, обвиняя британское правительство в введении в заблуждение. «У нас не оставалось вариантов», – сказал он Бушу, который отнесся к ситуации с пониманием.

Но президента не волновало то, что еще не случилось. Он заявил Полсону, что не рад банкротству, но падение Lehman Brothers могло стать серьезным сигналом рынку: президентская администрация больше не занимается спасением Уолл-стрит.

Как раз начали появляться первые признаки негативной реакции рынка. Рано утром банковский аналитик RBS Greenwich Capital Алан Раскин разослал записку клиентам [581], стараясь угадать смысл банкротства Lehman :

На момент написания этой записки Федеральное казначейство США, кажется, приняло решение преподать нам ВСЕМ урок: они не будут поддерживать каждую сделку накрывшей нас волны финансовой консолидации сектора. Их мотивация продиктована отчасти финансовым риском, отчасти – моральным. Подозреваю, что решающую роль сыграл скорее последний. Предположительно, самый важный урок, который они преподадут Уолл-стрит, заключается в том, что они изменят свое поведение и не будут принимать решений, связанных с публичным выкупом. Для многих, но не для всех этот урок невозможно выучить посреди худшего финансового шторма со времен Великой депрессии.

Полсон пересказал Бушу план Федрезерва сохранить функционирующим брокерско-дилерское подразделение Lehman , чтобы закрыть его сделки с другими банками. «Надеемся, что в ближайшие пару дней они смогут разобраться с этим», – сказал Полсон.

Хотя Полсон был обеспокоен банкротством Lehman явно сильнее, чем президент, он выразил восторг решением Bank of America купить Merrill Lynch – возможно, думал он, это смягчит панику на рынках.

Кроме того, Полсон впервые предупредил президента, что «проблемы могут быть и у AIG », но заверил, что Гайтнер и Федрезерв намерены собрать команду и в тот же день помочь привлечь капитал для фирмы.

– Спасибо за вашу работу, – сказал президент. – Будем надеяться, что все уляжется.

* * *

Дуг Браунштейн из JP Morgan выходил из своей квартиры на Верхнем Ист-Сайде Манхэттена около семи утра, направляясь в AIG , когда ему позвонил Джейми Даймон.

«Новый план, – сказал Даймон. – Гайтнер хочет, чтобы мы с ними поработали над привлечением больших денег для AIG . В одиннадцать утра в Федрезерве будет встреча». Браунштейн, перекрикивая манхэттенский шум, ответил: «Мы не можем найти столько денег».

Даймон пообещал, что поищет помощь: «Правительство зовет нас и Goldman ». Ужас появился на лице Браунштейна, когда он срывающимся голосом спросил: «Откуда, черт возьми, взялся Goldman Sachs ? Разве у них нет конфликта интересов? Я имею в виду, посмотрите на их фактическую задолженность AIG . Они наши ярые противники». «Правительство велит сделать это», – повторил Даймон.

Браунштейн все еще сомневался: «Но …» «Перестаньте, – перебил его Даймон, недовольный тем, что его главный банкир усомнился в нем. – Речь идет не о „нас“ против „них“. Нам велели помочь исправить ситуацию».

После того как Браунштейн добрался до офиса, они с Даймоном и Блэком попытались разработать план действий в связи с необычной просьбой Федрезерва. Они решили прибегнуть к помощи Джеймса Б. Ли-мл., вице-президента компании.

Даймон пронесся по коридору к Джимми Ли. Ли, классический банкир, носящий подтяжки с Golden Rolodex , тоже приехал рано, чтобы помочь справиться с последствиями краха Lehman , и как раз закончил телефонный разговор с одним из своих крутых клиентов – Рупертом Мердоком. Сидя за столом в окружении четырех компьютерных мониторов, гигантского телевизора, настроенного на Squawk Box канала CNBC , и новостного тикера, выполненного по образцу того, что был установлен на Таймс-сквер, Ли обернулся.

– У меня есть для вас работа, – выпалил Даймон, стоя в дверях. – Вам придется поехать в Федрезерв.

– Зачем? – недоверчиво поинтересовался Ли. В конце концов, ему предстоял напряженный день в ожидании катастрофы на рынке.

– Я хочу, чтобы вы руководили делом AIG , – сказал Даймон. – Звонил Гайтнер. Он требует, чтобы мы нашли решение для AIG на рынке. Там все очень плохо. Возможно, это будет кредит кредитов.

Если в городе и был банкир, который понимал долговой рынок и то, как привлекать капитал, то это был Джимми Ли – старший переговорщик JP Morgan , магнат-одиночка [582]с собственным обеденным столиком в Four Seasons . Его власть, в частности, происходила из того обстоятельства, что он был «виртуальным банкоматом» корпоративной Америки, выписывавшим огромные чеки для финансирования некоторых крупнейших сделок [583]. Даймон надеялся, что Ли сможет придумать структуру сделки и ссудить AIG достаточно денег, чтобы компания смогла продолжить работать и потянуть за собой десяток крупных финансовых игроков.