Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя

«Слава богу, мы проскочили!» – воскликнул Джейми Даймон, проносясь по представительскому этажу JP Morgan в кабинет Джимми Ли, где ночевала управленческая команда в ожидании следующего распоряжения. Они ждали, наблюдая за игрой Ryder Cup и New York Giants и поедая стейки из Palm.

– Только что звонил Мак, – выдохнул Даймон. – Они получили 9 млрд от японцев!

* * *

В 21:30 новости попали в прессу [696]. Goldman Sachs и Morgan Stanley станут банковскими холдингами. Переломное событие: два крупнейших инвестиционных банка страны, по существу, заявили о смерти своей бизнес-модели, чтобы спасти себя. New York Times описывала это как «шаг, принципиально перестраивающий эпоху больших финансов, которые определяли современный золотой век», и «прямое признание того, что их модель финансирования и инвестиций стала слишком рискованной».

Глава девятнадцатая

В понедельник, 22 сентября, на следующий день после того, как Goldman Sachs стал банковской холдинговой компанией, Ллойд Бланкфейн с опухшим от усталости лицом сидел, уставившись на карикатуру Гари Ларсона из The Far Side . На рисунке были изображены отец и сын, стоящие во дворе пригородного дома и глядящие через забор на дом соседа, в который входила вереница волков. «Я знаю, ты будешь скучать по Уэйнрайтам, Бобби, – гласила надпись, – но они были слабыми и глупыми людьми, именно поэтому тут волки и другие хищники».

Для Бланкфейна это было похоже на то, что только что произошло на Уолл-стрит: если бы все вышло иначе, Morgan Stanley и, возможно, Goldman Sachs закончили бы так же, как Уэйнрайты.

Из большой пятерки инвестиционных банков его банк и Morgan Stanley были последними, кто устоял. Но фундамент Goldman , казалось, становился все более неустойчивым. В течение дня цена акций Goldman в отличие от Morgan Stanley не стабилизировалась, а продолжала снижаться, упав на 6,9 %. Несмотря на новый статус банковской холдинговой компании, дававший практически не ограниченный доступ к ликвидности от Федрезерва, инвесторы вдруг стали беспокоиться о том, что Goldman потребуется больше капитала.

Более широкий рынок, который на прошлой неделе рос два дня в надежде, что TARP спасет экономику, теперь снова двигался не туда. По мере того как инвесторы начали переваривать план, они пришли к пониманию, что Полсон должен еще постараться, чтобы продать его, если этот план должен был восстановить доверие в экономике. Для многих американцев, пенсионные планы которых понесли значительные потери, Уолл-стрит просто не заслуживала спасения. «Было бы серьезной ошибкой [697]сказать, что мы собираемся скупить безнадежные долги, которые возникли в результате решений этих людей, а затем позволить им получить миллионы долларов выходного пособия, – ревел накануне Барни Франк. – Американский народ не хочет, чтобы это случилось, и этого не должно случиться».

Но не политика спасения занимала мысли Бланкфейна, учитывая более актуальную проблему привлечения капитала. Он поручил это сопредседателю Джону Винкельриду, который на выходные собрал команду, чтобы вступить в контакт с потенциальными инвесторами в Китае, Японии и Персидском заливе. Но их подход был бессистемен, они лишь получили вежливый отказ от всех потенциальных партнеров.

В понедельник ночью Байрон Тротт, удивляясь отсутствию известий из Нью-Йорка, позвонил Винкельриду из своего офиса в Чикаго.

– Было слишком тихо на выходных. Что происходит? – спросил он с опаской.

Винкельрид ответил, что они собирались начать еще один раунд обзвона инвесторов во вторник с новым предложением о продаже акций фирмы. Рынок все еще лихорадило, и, по его словам, он не ожидал, что они будут в состоянии достать деньги в одном месте. Учитывая условия, придется искать деньги в меньших количествах у десятков институциональных инвесторов.

– Погодите, – перебил его Тротт. – Вы, ребята, должны притормозить.

Тротт, который был ближайшим – и, возможно, единственным – каналом к Уоррену Баффету, предложил, чтобы они связались с ним еще раз. С предыдущего четверга Тротт обращался к Баффету с целым рядом различных предложений для инвестирования в Goldman , но осторожный финансист все отклонил. Бланкфейн призвал Тротта предложить стандартную сделку с привилегированными акциями, конвертируемыми в обычные. Баффетт получит привилегированные акции со скромной процентной ставкой, которые могут быть конвертированы в обыкновенные акции примерно с 10 % премии к текущей цене на акции Goldman . Но, как верно предположил Тротт, в такой сделке не будет потенциала роста, чтобы заинтересовать Оракула. «На таком рынке, как этот, нет причин, чтобы я пошел на риск», – сказал Баффет Тротту.

Во вторник утром, после консультаций с Бланкфейном и остальной командой высшего руководства Goldman , Тротт позвонил Баффету [698]с новым предложением. У Баффета гостили внуки, с которыми тот отправлялся в местную Dairy Queen (сеть, принадлежащая Berkshire ), так что разговор длился не более 20 минут. Тротт знал единственный способ заинтересовать Баффета в инвестициях – предложить ему необычайно щедрую сделку, которую он и предложил: Goldman продал бы Баффету акции на 5 млрд долларов [699]в форме привилегированных акций, которые приносили бы 10 % дивидендов. Это означало, что Goldman будет платить 500 млн в год в обмен на инвестиции, которые позволили бы Баффету конвертировать их в акции Goldman по 115 долларов за акцию, примерно на 8 % ниже их текущей цены. С учетом этих условий Goldman будет платить еще большую сумму, чем та, которую Баффет просил у Дика Фулда весной и которую Фулд отверг.

Как всегда полагаясь на свое чутье, Баффет быстро согласился с очертаниями сделки. Тротт позвонил Винкельриду, когда тот вышел из Grand Central Terminal по пути в ООН, где президент Буш должен был выступать на 63-й сессии Генеральной ассамблеи.

– Думаю, Уоррен сделает это! – заявил Тротт взволнованно.

– Хорошо, оставайтесь там, где вы находитесь, – сказал ему Винкельрид. Пытаясь найти тихое место на перегруженных шумных тротуарах около Grand Central , Винкельрид позвонил в офис, чтобы организовать селекторное совещание с мозговым центром Goldman – Дэвидом Винером, Гэри Коном, Дэвидом Соломоном и Бланкфейном, который на день улетел в Вашингтон для встреч с законодателями.

Через несколько минут группа была собрана, и они начали обсуждать сделку с Баффетом. Настолько, насколько важен приток наличности, согласились они, была важна уверенность, что инвестиции Баффета вдохновят рынки. В самом деле, сказал Винкельрид, фирма сможет привлечь дополнительные деньги у других инвесторов на волне инвестиций Баффета.

– Почему бы нам не сделать это? – спросил Винер.