Unknown - История царствования императора Александра I и России в его время. т.1. (1869)

некоторыя постановленія датскаго устава; главное правденіе и сам министр

просвещенія считали изданіе положительных правил по делам печати совершенно

соответствующим духу либеральнаго правительства. Но академики Озерецковскій

и Фусс, на коих было возложено окончательное разсмотреніе вопросов о печати,

предпочли учрежденіе ценсурных комитетов, которое, по их мненію, надежнее

обезпечивало от злоупотребленій, предупреждая вред, а не наказывая уже

совершенное преступленіе. Составленный ими проект послужил главным

основаніем нашему первому цензурному уставу (71).

Главный постановленія, в нем заключавшіяся, состояли в следующем : 1)

Ценсурный Комитета, при разсмотреніи сочиненій, долженствовал наблюдать,

чтобы в них не было ничего противнаго Закону Вожію, правительству,

нравственности и личной чести кого-либо из граждан. Ценсор, одобрившій

сочиневіе, противное сему нредписанію, подвергался ответствевности, как

нарушитель закона

J/72

(Ст.' 15-я). 2) Если ценсор найдет в рукописи некоторыя места подлежащими

запрещение», то не іелает сам никаких поправок, a отметив такія ыеста, отсылает

рукопись к издателю, чтобы он сам изменил, либо исключил их, и по исправленіи

рукописи, одобряет ее к напечатанію. Ежели в ценсуру будет прислана рукопись,

оскорбляющая личную честь гражданина, благопристойность и нравственность, то

Ценсурный Комитет, отказав в напечатаніи таковаго сочиненія, оставляет его у

себя. Если же кто в ценсуру доставить рукопись, отвергающую бытіе Божіе,

враждебную верховной власти, либо противную законам и общественному

спокойствію, то Комитет немедленно доносит о том правительству, для отысканія

сочинителя и поступленія с ним по законам (Статьи 16-я, 18-я и 19-я). 3) Впрочем,

Ценсурный Комитет, при разсмотреніи рукописей, руководствуется благоразумным

снисхожденіем, избегая всякаго пристрастнаго толкованія сочиненій или .мест в

них, которыя, по каким-либо мнимым причинам, окажутся подлежащими

запрещенію. Когда место, подверженное сомненію, имеет двоякій смысл, то лучше

истолковать его выгоднейшим для сочинителя образом, нежели его преследовать.

Скромное и благоразумное обсужденіе всякой истины, относящейся до веры,

человечества, законов, управленія государственнаго, или какой-бы то ни было

отрасли его, не только не подлежит и самой умеренной строгости ценсуры, но

пользуется совершенною свободою печатанія, способствующею успехам

просвещенія (Статьи 21-я и 22-я). 4) Ценсура не должна задерживать рукописей,

присылаемых на разсмотреніе, и в особенности журналов и других періодических

изданій, долженствующих выходить

___173___

в срочное время (Ст. 23-я). Книги, выписываемыя книгопродавцами из-за границы,

не разсматриваются ценсупою, но каждый ценсурный комитета, в округе,

университету подведомственном, обязывает торгующих иностранными книгами,

чтобы они не продавали книг и эстампов, противных постановленіям в сем Уставе

заключающихся. Тогда же, по докладе министра народнаго просвещенія,

Высочайше повелено: до открытія в С. Петербург университета, учредить в сей

столице ценсурный комитета (72).

Приведенныя нами главныя статьи Ценсурнаго Устава ясно выказывают его

направление, нисколько невраждебное успехам науки и литературы. По

свидетельству современных иностранных писателей, тогдашніе ценсурные

комитеты, действуя не в буквальном смысле Устава о ценсуре, а в

снисходительном и просвещенном духе правительства, не возбуждали против

себя ни малейшаго неудовольствія, и только лишь подчиненіе почтамтской

ценсуре заграничных газет (73) подавало повод к жалобам на вздорожаніе их от

выписки по почте. Но в продолженіи всей летней навигаціи, періодическія изданія

получались в Петербурге мимо почтоваго управленія без ценсуры, и к тому-же это

ведомство, при разсмотреніи иностранных газет, нередко пропускало даже такія

статьи, которыя были ему враждебны, либо в коих подвергались разбору

важнейшія меры нашего правительства (74).

Ученые и литераторы постоянно пользовались по'кровительством и милостями

Императора Александра; ни один из замечательных трудов их

174

не оставался без поощренія. Еще в юности, до вступленія на престол, Александр

Павлович оказывал вниманіе к ученым сочиненіям наотечественном языке: в

числе многих примеров тому, была награда, полученная академиком Гурьевым, за

перевод с собственными объяснительными замечаніями дифференціальнаго и

интегральнаго сочиненія Кузена. Великій Князь, назначив производить ему пенсію

в 500 рублей, удостоил его весьма лестным рескриптом.

В последствіи, во все продолженіе своего царствованія, Император Александр

являлся покровителем наук и ученых. Профессор московскаго университета,

Страхов, получил наизданіе переведеннаго им сочиненія Бартелеми „Путешествія

младшаго Анахарсиса" 6,000 рублей, a действительный статскій советник

Политковскій — на изданіе перевода сочиненія Смита: „О богатстве народов»

(Recherches sur la nature et les causes de la richesse des nations) 5,000

рублей.Коллежскому ассесоруПфейферу отпущено на изданіе немецкой

коммерческой газеты 1,000 рублей. В цродолженіи одного года (1802), выдано из

Кабинета Его Величества, на изданіе сочиненій и переводов, 160,000 рублей.

Директор Заемнаго Банка, Поспелов, за перевод на русскій язык Тацитовой

исторіи, был награжден обращеніем в пенсію получаемаго им содержанія, в 2,000

рублей. Знаменитый Карамзин, вместе съзваніем „Исторіографа Имперіи",

получил такую-же пенсію (75).

Правительство, употребляя всевозможныя средства для собранія полезных

сведеній, отправляло в чужіе края путешественников, которым, больт шею частью,

давались особыя порученія по различным отраслям землеведенія и

промышленности.

___175___

В начале царствованія Александра I совершено русскими моряками первое

кругосветное плаваніе. Поводом к тому было чрезвычайное затрудненіе

снабжать необходимейшими потребностями колоніи россійско-

американской компаніи. Доставка туда хлеба, вина и проч. производилась

сухим путем, чрез Якутск и Охотск, и по значительному отдаленію сих

пунктов сопряжена была с необъятным возвышеніем цены перевозимых

запасов. Таким образом в Охотске нельзя было купить пуд муки дешевле

пяти рублей, ведро горячаго вина доходило до 25-ти, а иногда далее до 50-

ти рублей и т. д. Неменее затруднительно и ненадежно было сообщеніе

Охотска с россійскоамериканскими колоніями. И потому компанія, для

избежанія сухопутной доставки чрез Охотск, решилась, по плану,