Богданович - История царствования императора Александра I и России в его время. т.4. (1869)

скиталец, отплыл на северо-американском корабле, 12 (24) іюня, прибыл, полтора

месяда спустя, в Готенбург, откуда послал донесеніе Императору Александру о

готовности своей отправиться в Союзную армію, и после свиданіяс бывшим

сподвижником своим, Наследным шведскизгь лриицем, пріехал в Прагу, 4 (16)

августа. Государь, узнав о прибытіи Моро, тотчас посетил его и вслед за тем

представил его лично Императору Австрійскому и Королю Прусскому. Не имея

намеренія вступить в русскую службу, Моро оставался в партикулярпом платье.

ІЬшератор Александр постоянно удостоиізал его своею благосклонностью, но он

не нашел ни сочувствія, ни доверія. в наиболее вліятельных лицах главной

квартиры Союзных Монархов (11). Генерал Жомиыи, швейцарскій уроженец, давно

уже имел намереніе перейти в русскую службу, а в 1813 году, будучи обойден при

обіцем производстве в генерал-лейтенаиты, по неблаговоленію к нему Бертье,

уехал из Дрездена в главную

141

квартиру Императора Александра и был принять в нашу службу геиерал-

лейтенантом. Русскіе офицеры, изучавшіе военное хело по сочиненіям генерала

Жомиии, встретили его с глубоким уваженіем и были уверены, что он окажет

болыиія услуги общему делу. Но вскоре оказалось, что Жомини не обладал

военньш взглядом, не будучи в состояніи быстро сообразить ни свойств

местности, служившей нолеи сраженія, ни числа непріятельских войск, нротив

коих доводилось действовать: все это ослабило доверіе к нему, как к опытному

тактику, но значеніе его, ьак великаго стратега, оставалось ненарушимо (|2).

ПоприбытіивъВогемію, налевую сторону Эльбы, русскія войска имели при себе

десяти-дневнтлй запас провіанта, в рандах и иолковых фурах, и на 24 дня сухарей

в подвижном, магазине (которые — говорить Барклай — я взял с собою какъбы

украдкою). Часть атих запасов была издержана во время иребыванія войск у

Будина. потому что австрійское интендантство не могло удовлетворить

потребностям двух-сот-гридцати-іъісячной арміи; фураж добывали в Рудных

гоі>ах и в Оаксоніи. С открытіем действій, главным источником снабженія арміи

жизненными припасами сделались реквизиціи: при движеніях в дали от

непріятеля-, на каждом из пунктов, где войска имели ночлеги либо растахи,

заготовлялся склад і ровіанга и фуража; в наиболее-же населенных местах,

значич'еуі^н.ая часть арміи располагалась и продовольствовалась до квартирам.

При сближеніи. с ненріятелем, рекиизиціи. заменялись фуражировками, иногда-же

войска довольствовались состоявшиме при

142

них десяти-дневным провіантом, который пополнялся из иодвижнаго магазина, и

мясом скота, пригоняемаго в след за арміею. Вообще-же, в продолженіи всего

осенняго похода, войска получали иродовольствіе в натуре. За исключеніем

Пруссіи, где часть реквизицій немедленно уплачивалась, во всех прочих странах

приказано было выдавать за них квитанціи, что впрочем невсегда исполнялось

начальниками частей войск.

Подобным-же образом продовольствовались и прочія Союзный арміи. Для

облегченія средств к добыпанію запасов, русское правительство заключило с

Пруссіею и Австріей конвенціи о поставке продовольствія для войск, по ценам, кои

были определены особым — так называемъш —Кутузовским тарифом, сообразно

средней сложности цен, существовавших в местах расположенія арміи. Иногда

уменьшалась дача хлеба и увеличивалась мясная дача, либо уменьшались

раціоны и т. под.

В продолженіи перемирія, русскія войска были снабжены одеждою и обувью.

Средствами к тому служили покупка холста, сукна и кож в Силезіи и пріобретеніе

их частью под квитанціи, частыоже реквизиціонным способом, в прусских

владеніяхт, и в Саксоніи. Приказано собрать все старые полушубки, оставленные

войсками в различных местах при наступленіи лета, купить сто тысяч новых, и

прислать в Богемію. По занятіи Лейпцига, куплено там сто тысяч пар

сапожнаго .товара, и проч. Вообще-же изготовленіе вещей по коммисаріатскому

ведомству оказалось трудяее, нежели снабженіе войск жизненными припасами.

По мненіщ Барклая, следует, в военное время, заблаговременно учреждать

подвижный швальни. По словам его-же: „не только добываніе, изготовленіе и

доставка про-

___148___

віантских и коммисаріатских запасов, но и правильныя раздачи их войскам, в

поенное время, чрезвычайно затруднительны. Только тот может судить о том, кто

видел на самом деле раздачу провіанта главной квартире и сотне полков в одну

ночь: никто не хочет ожидать, пока дойдет до него очередь; многіе стараются

получить запасы силою; в особенности-же труден правильный отпуск сена, что

делает фуражировки неизбежными даже в таких странах, где могли-бы заменить

их реквизиціи" (13).

По части госпитальной, в нашей арміи руководствовались „Положеніем для

заграничных госпитателей," составленным в Плоцке, где также была заключена

конвенція с депутатами Старой Пруссіи, о содержаніи в сей области русских и

французских больных, с уплатою ежедневно за каждаго из них, получавшаго

рейнвейн, двадцати прусских грошей (около 70 коп. сер.), а без вина— пятнадцати

грошей (около 52 коп.). Это постановленіе имело силу во всей Пруссіи до

окончанія войны. После сраженій при Лгоцене и Бауцене, все раненые и больные

отправлены в Силезію и варшавское герцогство. В продолженіи перемирія,

больных было очень мало, и, напротив того, прибыло в армію много

выздоровевших из госпиталей. В Богеміи, наши больные и раненые оставались,

до самаго окончанія войны, на попеченіи австрійскаго правительства, с уплатою

за то денег при общей ликвидаціи. По занятіи Саксоніи, были устроены госпитали!,

на счет страны, в Цвикау, Альтенбурге, и наконец в Лейпциге. На походе к Рейну,

госпитали содержались на счет тех владеній, в которых были устроены; когда-же

все германскіе владетели присоединились к союзу евро-

144

пейских держав, тогда, вместе с уравнетем реквизицій провіанта, постановлено

было, чтобы члены Союза соразмерно участвовали и в содержавши госпиталей.

Россія и Пруссія ішесте внесли в Центральный Комитет, за содержаніе своих

больных, 474 тысячи рублей серебромъ'О4)-

Вообще - наша интендантская часть, подававшая в прежних войнах повод к

справедливые жалобам и к неудовольствію Государя, заметно улучшилась в

осеннем походе 1813 года, благодаря нросвещенной заботливости Барклая де-

Толли и гене[)ал-интенданта Канкрина, и находилась в превосходном состояніи

сравнительно с интендантскою частью французской арміи, где „жизнь челоческая