Богданович - История царствования императора Александра I и России в его время. т.4. (1869)

начальника своего штаба, полковника Гофмана, который явился к графу

Витгенштейну и был отправлен им к Барклаю де-Толли, а от него — к

Шварценбергу. Следствіем совещанія Шварценберга с Радецким и князем

Волконским было распоряженіе Барклая—усилить отряд, стоявшій близ Иирны,

войсками 1-й гвардейской дивизіи, под начальством генерал-лейтенанта

Ермолова, находившейся тогда на марше из Богеміи к Дрездену, бли«*

Оттендорфа.

По отступленіи 2-го пехотнаго корпуса за речку Готлейбе, присоединилась к нему,

на разсвете 15 (27), 1-я гвардейская дивизія, с Лейб-гусарским и Татарским

уланским полками, и арріергард, стоявшій в Гиммельрейхе. Граф Остерман

принял начальство над всеми этими войсками, в числе 16-ти тысяч человек с 40

(по другим сведе-

173

ніямъ—с 56-ю) орудіями, не считая отрядов Гельфрейха и Иловайскаго (55).

Утром, в тот-же день, 15 (27) августа, главныя силы Богемской арміи были

расположены следующим образом: авангард графа Витгенштейна, под

начальством генерал-маіора Рота, и прусская кавалерія Рёдера у Груны и

Блазевица; правое-же крыло Союзников (войска Витгенштейна и Клейста) было

осажено к Торне и Лейбницу и находилось в разстояніи более 4-х верст от Эльбы;

вторая линія и резерв их близ Гострица, а прусская резервная артиллерія впереди

Нетница; в центре, у Черница и Рекница, стояли: большая часть австрійских

войск и 1-я русская гренадерская дивизія; резервы ихъ—у Гиттерзее; русскіе

кирасиры и легкая гвардейская кавалерійская дивизія у Локвица; на левом крыле,

за плауэнским оврагом, находились: дивизія Мечко, прибывшія в ночи войска

Алоизія Лихтенштейна и бригады Чоллиха, Мумба и Мессери. Со стороны

Наполеона, успевшаго собрать до ста двадцати тысяч человек, войска

расположились по внешней 'черте предместій Альтштадта: Мортье, с двумя

дивизіями Молодой гвардіи, и генерал Орнано, с двумя дивизіями гвардейской

кавалеріи, на левом крыле, между Эльбою и Гросс-Гартеномъ; Ней, с двумя

дивизіями Молодой гвардіи, Сен-Сир и Мармон, с 14-м и 6-м корпусами, в центре,

от Гросс-Гартена до Плауэна; а Мюрат, с 2-м корпусом Виктора и с кавалеріей

Латур-Мобура и Пажоля, на пра~ вом криле, по левую сторону речки Вейсерица,

впереди Фридрихштадта. Старая гвардія и гвардейская кавалерія Вальтера стали

в резерве у динпольдисвальдской заставы (56).

174

Утром 15 (27) августа, продолжался сильный дождь; погода была пасмурна и

всякое обозреніе сделалось невозможно. Несмотря однакоже на то, в 7-м часу

завязалась сильная канонада, которою ограничивался бой в продолженіи

нескольких часов, потому что почти нельзя было стрелять из ружей. В 7 часов,

Император Александр, Король Прусскій и главнокомандующій, со всею их

многочисленною свитою, прибыли на рекницскія высоты. Тогда-же Наполеон,

подъехав к Старой гвардіи, остановился у редута № 1Y. В 10 часов утра, войска

Сен-Сира, выйдя из Стрелена, в присутствіи Наполеона, покушались овладеть

Лейбницом, но были отражены сперва 2-м Силезским линейным полком, корпуса

Клейста, а потом Мотилевским полком, под начальством генералъмаіора Дибича.

Наполеон приказал в третій раз штурмовать Лейбниц, но французская колонна,

двинувшаяся к этому селенію, была остановлена огнем русских батарей и

изрублена австрійским легкоконным полком Сен-Винцента. Союзники удержались

на этом пункте до самой ночи (57).

На правом крыле "Союзной арміи, непріятель, в восьмом часу, атаковал

превосходными силами передовой отряд Рота, у Груны и Блазевица, и после

упориаго боя заставил наши войска отступить к Зейдницу. Здесь снова завязалось

кровопролитное дело. Обойденный с леваго фланга, отряд Рота был принужден

очистить селеніе и отойти к Рейку. Сам Наполеон, подъехав к войскам Мортье,

около 11-ти часов, в то самое время, когда они ворвались в Зейдниц, приказал им

овладеть Рейком. Французы пошли в штыки с громкими криками: vive l'empereur!

Русскіе встретили их картечью, и вслед за тем Лубенскій гу-

175

сарскій полк разсеял один из непріятельских баталіонов, но потерял своего

командира, героя Мелиссино, пораженнаго тремя пулями. Оборона Рейка

войсками Рота была так упорна, что Французы, не надеясь выбить их из селенія,

зажгли его, но храбрые русскіе егеря продолжали защищаться в занятых ими

строеніях, и наконец, уже в полдень, отошли к Торне, заставя непріятеля

остановиться у Пролиса: таким образом войска Рота, вместе с прусскою

кавалеріей Рёдера, в числе всего до пяти тысяч человек, удерживали весь день

двадцать тысяч человек Мортье и Нансути и захватили множество пленных (58).

Отступленіе Рота к Торне подало однакоже непріятелю возможность стать на

пирнском шоссе; генералы Моро и Жомини, считая необходимым снова занять

лучшее из сообщеній с Богеміею, предложили Союзным Ыонархам, еще в то

время, когда Рот отступал от Зейдница к Рейку, чтобы Барклай де-Толли, с

войсками Витгенштейна и Клейста и с россійско-прусскими резервами, спустился

с высот, атаковал Французов, двигавшихся в обход праваго фланга Союзной

арміи, и отбросил их к Эльбе. Императора Александр и Король Прусскій, одобрив

это предположеніе, поручили Барклаю атаковать непріятельскія войска; но он, не

осмеливаясь оставить выгодную позицію им занятую, отвечал, что, сойдя с высот

на топкую лощину, он подвергнулся-бы опасности потерять свою артиллерію,

которая не могла-бы взъехать обратно по горным скатам. Б то самое время, когда

адъютант, посланный с этим отзывом, прискакал к Союзным Монархам, генерал

Моро был тяжело ранен в нескольких шагах от Императора Александра. Еще в

первом часу по полудни,

176

Моро, заметив, что непріятели обратили огонь батареи стоявшей у Мощинскаго

сада против многочисленной свиты Союзных Монархов, предложил Государю

переехать на другую высоту. Как для этого надлежало двигаться по одиначке чрез

низину, по узкой тропинке, то Государь, обратись к Моро, сказал: „поезжайте

впереди, а мы за вами". В тот самый миг, когда он, опередив Государя на два

шага, продолжал разсказ о своей рекогносцировке и произнес слова: „поверьте

моей опытности", он был поражен ядром, -которое оторвало у него ногу и

пролетев сквозь лошадь, раздробило другое колено. Изнемогшій от боли

страдалец, упав с лошади, был поднят другом своим, полковником Рапателем, и

чрез несколько минут, прійдя в себя, спросил об Императоре Александре —

„Погибаю—сказал онъ—но не печалься, мой друг! Пріятно умирать за правое

дело, в глазах столь великаго Монарха". Перенесенный на носилках из казачьих