Наталия Сухинина - Куда пропали снегири?

- Моника первая пошла по этому пути. «Братья Ка­рамазовы». Книга появилась в нашем доме, когда я ещё был священником лютеранской церкви. «Карама­зовы» Монику потрясли. Она первая завела разговор о православной вере. Я священник, и эти разговоры всерьёз не воспринимал. Видно, не настала ещё пора...

Да, пора ещё не настала, но часы лютеранского свя­щенника по секундочке, по минутке уже отсчитывали православное время.

Откуда взялся он, нечаянный путник, русский че­ловек Александр на пороге дома лютеранского свя­щенника Бенгта слякотной осенней ночью? Бенгт дал ему кров, и они проговорили до утра. Александр, пра­вославный христианин, рассказывал Бенгту о святой Руси, о великих подвижниках благочестия, с радостью умиравших за православную веру, о Соловках и Сер­гии Радонежском.

- Я почувствовал в словах Александра несокруши­мую силу. Так можно говорить только об истине. Он уехал, а мы с Моникой вспоминали его каждый день. Очень хотели побывать на Соловках, ведь это от нас не так уж и далеко географически.

- Побывали?

- Господь так щедр на удивительные подарки. Представляете, вскоре получаем от Александра при­глашение посетить Архангельск и Соловки...

«Господь намеренья целует», - говорят святые от­цы. Кто был на Соловках, тот знает, как спасительны и чисты слёзы на месте жестоких страданий верных Божиих рабов, не предавших Христа, а выбравших смерть во имя жизни. Работа души началась там. А продолжилась дома, когда Бенгт стал жадно читать святых отцов, а Моника делать первые наброски се­верных православных церквушек. Тихон Задонский. Труды этого святого подвижника оказались благо­словенной каплей, переполнившей чистую душу жаждущего истины лютеранина-шведа. Он почти ре­шался оставить священство и принять православие, сердце торопило, ум предостерегал...

У него уже была маленькая иконка Тихона Задон­ского. Однажды утром он встал перед ней в привыч­ном раздумье и смятении. И будто голос услышал: «Из России получишь помощь...» Сразу завертелись, замельтешили в голове вопросы: «От кого? Когда? Ка­ким образом? »

Вскоре он увидел сон. Чудный, православный храм, светлый, наполненный покоем и благодатью. Небольшой. Главка над ним невеликая. Пришло вре­мя. Теперь он знал это точно. Лютеранский священ­ник Бенгт и жена Моника принимают православную веру. Его крестят с именем Венедикт, её с именем Христина.

А дальше что? А дальше они уезжают из большого сытого дома в эту северную глухомань, за Полярный круг, дабы начать жизнь с нуля. Уже немолодые, с пятью детьми, непонятые соотечественниками, с за­ветным желанием построить здесь увиденную во сне православную церковь.

- Вы сразу решили, что это будет Преображенский храм?

- Сразу. С нашими душами произошло великое чу­до преображения. Мы пришли к Истине. Мы пригото­вились Истине служить.

Денег на строительство храма у них не было. Но, подчиняясь какой-то внутренней команде, они всё-та­ки приступают к закладке фундамента. А морозы! Да­же я, пробывшая в северной Швеции за Полярным кругом недолго, узнала, какие здесь бывают морозы. Но доброе дело отсрочки не терпит. Начали...

- Как же всё-таки рискнули?

- На авось, - улыбается Бенгт. - Так ведь это по-русски, на авось? Пришёл рабочий, атеист, но выбора не было. Договорились о плате.

- Я в Бога не верю, - честно заявил атеист.

- Ничего, - успокоил Бенгт.- Зато Бог верит в тебя, в то, что ты всё сделаешь, как надо.

Свои, лютеране, его не понимали. Деликатные сму­щённо улыбались, при встрече опускали глаза, другие крутили у виска, но были и такие, которые открыто и враждебно гнали православную семью Похьяненов в Россию.

- Уезжайте, там ваше место.

- Нет, я буду жить здесь, - твёрдо отвечал на выпа­ды Бенгт.

И жил. И строил. Потихоньку дошло дело до купо­лов. Бенгт был на Соловках, в Архангельске и хорошо представлял, каким должен быть православный храм на Севере. Но как строить шатровый купол, как про­извести инженерные расчёты, как не ошибиться? Пе­реживали с атеистом-строителем, нервничали, ропта­ли. Но ни атеист, ни Бенгт, ни тем более Моника в ин­женерных расчётах сильны не были. Сидят и горюют, дело стоит, выхода не находят. Да вдруг «с толстой сумкой на ремне» приходит почтальон и приносит увесистый конверт - письмо из России. Бенгт пожал плечами, никаких писем из России он не ждал. Вскрыл конверт и ахнул: на сложенных в несколько раз плот­ных листах бумаги за подписью неизвестного монаха Варсонофия в конверте лежал... проект купола. С точ­ными расчётами, инструкциями, разъяснениями.

- Бенгт, да это просто чудо какое-то...

- Помощь придёт из России! Помните, я рассказы­вал, будто голос слышал, стоя перед иконой. Вот и пришла из России помощь... Мой бедный атеист по­бледнел от волнения! Ещё бы, на его глазах такое... «Бог есть! - закричал. - Бог есть!»

Денег за работу он не взял. За зиму церковь Пре­ображения Господня была построена. Приехал пра­вославный священник из Финляндии, её освятил. Бенгт встал во главе прихода, старостой единственной на Севере Швеции православной церкви. Вообще в Швеции до Бенгта был всего один православный храм - в Стокгольме. Теперь два.

Храм полюбился быстро. Сюда приезжают в основ­ном русские, их здесь много. Край суровый, северный, морозный, многие живущие по деревням шведы оди­ноки, создать семью проблематично, мало кто из жен­щин отважится вить здесь семейное гнездо. А русские женщины вьют, отважные русские жены северных шведов, одна из них - мой переводчик Анна. Для неё храм в лесной глуши - подарок. Пятьдесят километ­ров от дома - пустяки, если есть автомобиль. Сюда едут даже из Финляндии. Например, русская певица Вера Родионова, уже много лет живущая в Финлян­дии. Она просто находка для Бенгта, ведь могла бы ру­ководить церковным хором, регентовать.

- Могла бы, Вера?

- Мне очень у Бенгта понравилось. Дом у него сер­дечный, тёплый, русский по духу. Мы, русские, разоб­щены здесь, а где ещё нам, православным, собираться, как не под крышей Преображенского храма?

Я встречалась и разговаривала со многими русски­ми. Например, с Еленой Неудачной, молодой мамой, приехавшей сюда к мужу из Мурманска.

- У нас есть свой русский дом за Полярным кру­гом - Преображенский храм, так чего нам ещё ис­кать? - сказала Елена.

Но всё дело в том, что Бенгт Похьянен ещё не свя­щенник. Он староста храма, а священника здесь нет. Иногда приезжает батюшка из Финляндии, ещё реже из Стокгольма, это очень далеко, больше тысячи кило­метров. И это ещё одна серьёзная проблема, с которой столкнулся раб Божий Бенгт, в крещении Венедикт.

- Мы хотим присоединиться к российскому право­славию, в нашем приходе много русских, там их корни, их отечество. Самая ближайшая от Преображенского храма русская епархия - Карельская, город Петроза­водск. Может быть, можно присоединиться к этой епархии? Допускаю, есть другие пути, я плохо пред­ставляю себе их, может быть, что-то не так делаю?