Дмитрий Филиппов - Беспощадная психиатрия [Шокирующие методы лечения XIX века]

В конце XIX в. в США и Западной Европе удаление яичников было очень популярной операцией, которую выполняли в бо́льших масштабах, чем отрезание клитора. В Англии и Германии чаще, чем в США, врачи выступали с предупреждениями о том, что у такой операции могут быть серьезные осложнения, но тем не менее в этих странах удаление яичников довольно широко практиковалось для лечения истерии и эпилепсии.

Зато во Франции у операции Батти было мало шансов. Идея о том, что истерия лечится удалением каких-либо внутренних органов, была несовместима со всем тем, что продвигал в мире науки знаменитый невролог и, вероятно, главный специалист по истерии в XIX веке Жан-Мартен Шарко (1825–1893), искавший первоисточник истерической симптоматики в центральной нервной системе.

В том, что касается психиатрии XIX в., лучше, наверное, говорить не о медикализации, а о соматизации, обращении к телу как к новому эпистемическому объекту, т. е. к основному предмету научного познания. По определению историка науки Райнбергера, эпистемический объект — это «машина, которая генерирует вопросы» [43] Rheinberger H.-J. Toward a History of Epistemic Things: Synthesizing Proteins in the Test Tube. 1997. . По мере созревания биологической психиатрии вопросы, которые генерируются телом, интересуют врачей все больше и больше.

Моральная терапия, стоявшая на вооружении прогрессивных психиатров в первой половине XIX в., с ее верой в целительную силу душевного тепла, ни в коем случае не игнорировала телесный аспект, но ее отношение к телу пациента было чересчур гостеприимным .

Моральная терапия, строго говоря, не нуждалась в фигуре врача. Это было не лечение, а душепопечение, перевоспитание добром. Алиенистам середины XIX в. хотелось соматизировать/физикализировать болезнь и лечение. Нужна была концепция, соединяющая состояние сознания с функциями тела, и одной из таких концепций стала теория, которая представляла связь сознания с телом как некий динамический процесс. Физическое и психическое связаны не определенным местом в теле (по одной из старинных версий, таким местом могла быть шишковидная железа), а событием, происходящим в нервной системе. В половых органах этот процесс начинается, а его вредные результаты отражаются на работе мозга.

Частая и продолжительная активация нервов в клиторе приводит к истощению нервной энергии на другом конце системы — в головном мозге. Последовательность неприятностей, ждущих женщину, если она не прекратит мастурбировать, описывалась энтузиастами клиторэктомии по-разному, например, так: истерия — эпилепсия — идиотия — мания — смерть [44] Brown I. B. On the Curability of Certain Forms of Insanity, Epilepsy, Catalepsy, and Hysteria in Females. London, 1886. .

Врачи довольно часто начинали свои статьи о связи психических болезней с теми или иными внутренними органами с отсылки к французскому психиатру Бенедикту Огюстену Морелю (1809–1873), а точнее, к его мысли о том, что если местом для безумия определенно является мозг, то место для причин безумия может находиться где-то вне мозга. Отсюда обычно разворачивалось учение о связи безумия с маткой, печенью или сердцем.

Морель, скорее всего, имел в виду не конкретные внутренние органы человека и даже не наследственность, о которой он писал особенно много. Причинами психического расстройства иногда могут быть идеи, которые влияют на организм.

С современной точки зрения, идеи, под влиянием которых жили женщины викторианской эпохи, отличались запредельной токсичностью и патогенностью. Феноменологически опыт жизни в женском теле был мучителен. Женская телесность представлялась как особенный, подозрительный модус существования в этом мире. Женское проблематизировалось. При этом женщине приходилось всю жизнь безвыходно существовать внутри проблематичного женского тела.

Не везде этот конфликт был одинаково интенсивен. Француз, путешествовавший по США 1837–1838 гг., с удивлением описывает некоторые особенности морального уклада местных жителей, по его мнению, не имеющие аналогов в Европе. Молодая американка чуть не упала в обморок, когда он в разговоре с ней произнес слово «нога», которое, как оказалось, может вызывать непристойные ассоциации: «Дама попросила меня проводить ее в комнату для юных леди, и, когда меня ввели в приемную, я был поражен, увидев там фортепиано. Чтобы дамы, навещающие своих дочерей, могли в полной мере ощутить крайнюю деликатность хозяйки заведения и ее заботу о сохранении в предельной чистоте помыслы подопечных барышень, она одела четыре ножки фортепиано в скромные панталончики с оборками внизу!» [45] Marryat F. A Diary in America: with Remarks on Its Institutions. Philadelphia, 1839. P. 45.

Неизбежность собственной женскости вносила в жизнь женщины драматичность, иногда прорывавшуюся на общее обозрение в виде нервно-психических заболеваний. Дело не в консервативном воспитании и естественной стыдливости. Культура нагнетала состояние паники вокруг телесности как таковой.

В штате Монтана мама привела 19-летнюю дочь к врачу с жалобами на головную боль, упадок сил и желание умереть. Доктор диагностировал у девушки последствия мастурбации, о которой он догадался после осмотра ее половых органов. Осмотр по просьбе мамы проводился под общим наркозом! [46] Sligh J. M. Adherent Prepuce in the Female // Medical Sentinel. 1894. P. 215–217. Ситуация гинекологического осмотра виделась девушке и ее маме такой же шокирующей, как и болезненная хирургическая операция, при которой сознание пациента временно отключают анестезией.

Для алиенистов, имевших дело с обитательницами психиатрических лечебниц, эмоциональная нестабильность женщины была чем-то само собой разумеющимся. Да и не только для них. Общераспространенное мнение приписывало женщинам природную слабость нервов, неспособность «держать себя в руках», контролировать чувства и действовать рационально.

Откуда эта вера в то что женщины более эмоциональны? Ясно, что в XIX в. не было современной психометрии и представление о женской эмоциональности строилось не на результатах исследований, а на основе культурных стереотипов. Это чистый пример того, как социокультурная обусловленность мышления влияет на концепцию болезни.

На заседании Ассоциации главных врачей американских психиатрических лечебниц звучали такие слова: «От крайней нервной восприимчивости к откровенной истерии, а от нее к явному безумию женщину отделяет всего лишь шаг. В ходе полового созревания, во время беременности, в послеродовой период, в период лактации странные мысли, необычные чувства, несвоевременные аппетиты, преступные импульсы могут преследовать ум, в другое время невинный и чистый» [47] Ray I. The Insanity of Women Produced by Desertion or Seduction // American Journal of Insanity. 1865–1866. Vol. 23. P. 263–274. .