М. Дробов - Малая война партизанство и диверсии

«Мы будем вести эту смелую и дерзкую войну до тех пор, пока не добьемся своей цели, и пусть Бальфур сначала добьется вывода из Ирландии «культурных и выученных» жандармов, шпионов и войска, иначе мы будем продолжать свою войну со всей нашей энергией, решительностью, систематичностью и свирепой безжалостностью».

И война продолжалась. Дневник одной дублинской добровольческой бригады за май месяц 1921 года показывает, что за месяц было совершено 97 различных боевых операций. Из них было 27 нападений на грузовики и платформы противника и 7 открытых боевых столкновений с войсками; захвачено и разрушено 23 военных склада, не считая значительного количества мотоциклов, велосипедов, телеграфных и телефонных аппаратов и др. военного снаряжения, взятого во время нападения на противника. Различных военных моторов уничтожено на 40 000 фунтов стерлингов, аэропланного имущества на 3000 фунтов, уничтожено также несколько партий инженерных парков и взято 5 грузовиков полуброневого типа. За это же время было произведено 12 атак на казармы противника и несколько нападений на укрепленные форты, 6 раз была перехвачена почта (военная) противника и сожжено несколько таможен. [48] Beaslei, Plaras, Michael Collins. Vol. 1. P. 171–172, 222, 234.

А вот данные, приведенные в книге Макреди:

«30 марта 1921 года: убит капитан Лис, живший в отеле в Дублине; взрыв бомбы на улице Амьена в Дублине; захвачен грузовик около Дублина; захвачен грузовик около Дублина; застрелен капитан Гуд в районе Корк; вооруженное столкновение в Белфасте.

31 марта 1921 года: полицейский патруль попал в засаду, один убит; атакован полуброневик возле сквера Маррион; спущен под откос поезд у Тюллэмора; налет на ферму Монаген; захват и поджог телефонной станции в Киллинэй.

11 июля 1921 года в Дублине: убит полицейский и экспроприирован магистрат; захвачен дублинский банк; атакована вооруженная охрана почты; ранены два констебля у Гулд Кросс; засада у Бэйлисборуг; убит майор Коннор; нападение на военный патруль у Кастлей (из солдат 3 убиты и 3 ранены, у повстанцев убиты 4); убита мисс Диллон во время вооруженного налета у Клонмель; атака двух полицейских казарм у Ноббера и Гуртгеррибега; сожжен дом полковника Косби; атакована станция береговой охраны у Гринкестль; разрушен дом м - ра Тисдэл около Трайм…» [49] Nevil Macready. Vol. II. P. 549, 578.

Как видим, борьба велась довольно широко и ожесточенно. Недаром Денинг чрезвычайно боится повторения войны гверильи, правильно учитывая слабость методов борьбы с массой со стороны правительства и его войск. Отсюда и его горячее желание понудить всех заинтересованных в поддержании существующего капиталистического порядка к полному и всестороннему изучению опыта войны-гверильи в целях быстрой ликвидации подобных движений.

Во всех приведенных примерах налицо уже новая черта малой войны по сравнению с периодом до мировой войны, а именно: здесь малая война явилась результатом массового движения населения или за освобождение от гнета своей (и конечно, чужой) буржуазии или за освобождение от гнета империалистов-иностранцев, то есть малая война является средством борющихся классов, стихийно нарастающего народного (национального) движения. В связи с этим она локальна [50] В этом смысле характерна начальная борьба даже в пролетарских центрах, как например, в средней Германии в 1921 г., когда «восставшие рабочие чувствовали себя как бы прикованными к своим заводам (отсюда локальность общего образа действия)». См. Ринк. Подавление восстания в средней Германии в 1921 г.//Военный зарубежник. 1922. № 12–13. (связана с определенной территорией и известной политической партией), как это было у племени Мопла или в Вазиристане, Марокко, Ирландии и т. д. Однако это создает для всего движения большие трудности. Господствующий класс, имеющий в своих руках всю полноту власти, государственно-принудительный аппарат, армию и полицию, прессу и науку, технику и искусства, обыкновенно обрушивается на малейшее проявление повстанчества со стороны угнетенных классов всей своей мощью и репрессиями карательных и боевых органов. В результате слабые повстанческие попытки подвергаются разгрому, если повстанцы не находят своевременно целесообразных и гибких форм борьбы, если они чрезвычайно уплотняются в своей массе, привязавшись к определенному району, по существу, обрекающему повстанцев на пассивность и предопределяющему близкое поражение их, так как это ведет к открытым боям, [51] Это положение не следует понимать в безусловном и категорическом смысле, что всегда и всюду открытые бои гибельны для повстанцев. Энгельс, как раз приводит случай с испанским восстанием в 1873 г., когда повстанцам было выгодно выйти в открытое поле. Вот его слова: «Инсургенты были повсюду уже давно соорганизованы в батальоны добровольцев; правда, дисциплина у них была плоха, но, наверно, не хуже, чем у остатков старой, большей частью деморализованной испанской армии. Единственным надежным войском у правительства являлись жандармы, но они были разбросаны по всей стране. Восставшим нужно было бы прежде всего помешать сосредоточению жандармских отрядов, а этого можно было достигнуть, если бы восставшие действовали наступательно и рискнули бы выйти в открытое поле… Если они хотели победить, другого средства не было. См.: Энгельс Ф. Бакунисты за работой. М. 1906. С.26. где повстанцы-партизаны не могут соперничать с регулярной армией. Поэтому свобода от территории в современной малой войне для партизан играет всегда большую роль и является фактором, содействующим их успеху.

Здесь уместно вспомнить, что Германия, ведя малую войну на Востоке, в этом отношении была более независима от территории, чем другие страны. Ее отряды могли перебрасываться из Владивостока в Кантон или Индию, из Тяньтзина в Ханьколу или в западный Китай, из Гамбурга в Лярош или в Австралию или Америку и т. п. Правда, в данном случае немцы не связывали своей деятельности с движением масс, территорией того или иного государства, вступившего в освободительную войну со своими угнетателями. Они преследовали свои цели и лишь приспосабливались в боевой практике к окружающей обстановке, по существу, не заинтересованные в разрешении местных вопросов борьбы, но используя для своих задач одинаково и «революционную» и контрреволюционную организации.

Ирландцам же, наоборот, пришлось маневрировать и приспосабливать формы и методы малой войны к условиям небольшой территории культурного театра войны. Но нужно сказать, что это маневрирование проводилось ими блестяще. Начав примитивной импровизацией — в смысле отличия от регулярной и постоянной армии, ирландцы довели импровизацию малой войны до высокой виртуозности, систематичности, постоянной организованности и гибкости при высоком коэффициенте динамичности и полезной активности. Отсюда можно извлечь тот полезный урок, что малая война требует особого искусства всегда быть наилучшим образом готовым к действию, быть организованным всегда и на поле сражения, и в тылу — словом, везде, где нужно действовать и бить врага. Иначе разброд, несогласованность, медлительность во времени и пространстве сведут малую войну на нет, поставив ее участников под топор врага, или в лучшем случае переведут ее на рельсы индивидуалистического кустарничества, мелочности и крохоборства, никогда не достигающих целей. Малая война не требует массирования и централизации сил и средств, что наблюдалось, например, у персидских повстанцев, но согласованность децентрализованных усилий, общность замыслов, систематически проводимых в различных районах подвижными и неподвижными небольшими отрядами при учете всей динамики конкретной обстановки массовых движений, необходимы для ведения малой войны, а следовательно, необходима и заблаговременная плановая подготовка ее, что особенно удачно было сделано у ирландцев и почти отсутствовало у Мопла, персидских повстанцев и др.