Кристофер Зах - Книга Противоречий. Голубь

— Целительству, — ответила Юрия таким тоном, словно это было само собой разумеющееся.

— Ты колдуешь, да? — моментально оживилась Цекай.

— Конечно, — как-то потерянно произнесла та, а по ее лицу скользнула тень недоумения.

— А ты можешь мне показать свое… э-э-э… колдовство?

— А что с тобой? — Юрия взмахнула рыжими кудрями.

— Ничего, — не поняла вопроса Цекай.

Повисла странная пауза. Девушки сверлили друг друга полными непонимания взглядами. Потом лицо Юрии просветлело.

— Я целитель, — повторила она. — Мое колдовство — колдовство целителя, если у тебе есть что исцелить, я могу продемонстрировать.

— Ну а что-нибудь другое, — нетерпеливо попросила Цекай.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — искренне недоумевала Юрия.

— А магии учатся? — решила сменить тему Цекай.

— Конечно, да, — расширила глаза Юрия, — а ты как думала?

— А как?

— Тебе надо идти в школу, — посоветовала Юрия, улыбнувшись, — в первый класс.

— Отлично, — вздохнула Цекай.

— Можешь, конечно, попробовать почитать книги, — Юрия махнула рукой в сторону огромных стопок.

— А с какой начать?

— С этой, конечно, — кивнула на большой том на столе Юрия, — здесь вся история, а потом… потом посмотрим.

Цекай вздохнула и снова бросила взгляд в окно на потолке. Солнца в нем уже не было видно. Так незаметно за разговорами подходил к своему концу один силанский день. Юрия, проследив за ее взглядом, хлопнула в ладоши, отчего стены стали немного светиться.

— Хорошо, начну с этой, — сказала она, снова обратив свой взор на Юрию, — начну изучать ее прямо сейчас.

Она поднялась и с трудом оторвала от стола тяжелую книгу.

— Завтра еще можем погулять, — заметила Юрия, — завтра я как раз буду собирать Трибис.

— Что это?

— Одно очень нужное растение.

— Ну ладно, мне вроде интересно.

Они попрощались, и Цекай вышла на улицу. Там не было никого. Одинокие фонари освещали пустые дороги. Цекай уверенно зашагала в сторону гостиницы. Дома сменяли друг друга, и вскоре из-за угла показалось двухэтажное здание гостиницы. Но вдруг она услышала звонкое цоканье копыт за спиной и резко повернулась. Перед ней стоял красивый единорог, в свете горящих фонарей его черная шкура казалась золотой. Золотая грива струилась по шее, а белоснежный рог гордо смотрел в ночное небо. Сам он взирал на Цекай темно-карими глазами.

— Ух ты! — невольно произнесла Цекай, пораженная видом красивого животного.

— Нет, ну это нормально?! Мне что, при виде тебя тоже охать и ахать?! — воскликнул единорог, а Цекай вдрогнула от неожиданности.

— Ты … ты…г-г-говоришь?

Единорог презрительно хмыкнул и, гордо откинув назад великолепную гриву, подошел к Цекай, а та стояла точно громом пораженная.

— Ну! – требовательно воскликнул он.

— Что ну? — не поняла Цекай.

— О Свет! — закатил глаза единорог. — Стоишь, словно первый раз единорогов видишь.

— В первый… — прошептала Цекай.

— Эх ты! — вздохнул единорог. — Меня, короче, Граудом звать!

— А меня — Цекай.

— Новенькая? — спросил Грауд.

Цекай кивнула, хотя смутно понимала, что это скорее утверждение, нежели вопрос.

— Очень хорошо, будет время, заходи, поболтаем, а то скучно, — вздохнул единорог, — расскажешь хоть, что происходит за этой деревней.

— Где вас можно найти?

— Тут, у входа во Флауренторн, есть стойла, — ответил он и, взмахнув хвостом, зашагал прочь.

Глава 4

Книги и травы

Цекай не очень отчетливо помнила, как добралась до своего номера. Говорящий единорог буквально выбил ее из колеи. Цекай никогда в жизни не видела просто лошадь, а тут перед ней предстало прекрасное животное, о котором она знала лишь из мифов и сказок. Единорог… Она бы еще долго вспоминала это великолепное создание, но ее взгляд упал на тяжелую книгу, все это время лежащую у нее на коленях, и мысли Цекай потекли в другом русле.

Она в задумчивости слегка приподняла увесистый том. В толщину он была сантиметров десять, а весил никак не меньше четырех килограммов. Читать такую книгу излюбленным способом, лежа на спине, было невозможно, поэтому Цекай положила ее на пол, а сама легла на кровать, свесив голову вниз. На обложке из грубой черной кожи гордо расположились золотые буквы. «Древнейшая история», — гласил заголовок, ниже значилось имя Глоа Бэшка и дата — тысяча двести шестьдесят третий год от н. п. С.

В целом, единственно понятной для Цекай была только надпись «Древнейшая история». Девушка не могла определить даже пол автора, так как имя Глоа ни о чем ей не говорило, а значение таинственных букв н. п. С. вообще оставалось для нее загадкой. Тем не менее, Цекай смело открыла книгу. Раздался едва заметный хруст, и страницы выгнулись в тяжелый валун. Девушка сразу почувствовала приятный спокойный запах, так не похожий на запах бумаги. Он был мягкий и сладковатый на вкус.

Она дотронулась до непривычно мягкой и толстой страницы приятного бежевого цвета и аккуратно перевернула ее.

— Что? — прошептала она.

Увиденное привело ее в отчаяние: на пожелтевшем от времени листе вместо букв были написаны неизвестные символы. Красивые, аккуратные. Ровные петельки, вырывающиеся из общего ряда символов, встречались практически через каждые шесть миллиметров. Такие строки были больше похожи на кружевной узор, чем на текст.

Цекай разочарованно посмотрела на незнакомые знаки. Как я должна это читать? Девушка провела рукой по странице, словно это помогло бы ей понять смысл слов чужого языка. Неожиданно у нее появилось странное чувство, что она уже видела эти символы. Но где? Цекай задумалась, но через несколько секунд ее осенило: она сняла с шеи медальон и посмотрела на его ребро. Точно! Символы на медальоне были те же, что и в книге.

— Язык Света, — вздохнула она. И как же я буду ее читать? Или Юрия думала , что за день мой словарный запас пополнился на нескольк о тысяч символов силанского языка?!

Цекай разочарованно перелистнула несколько страниц, надеясь, что в книге есть картинки. Бумага покорно перекатилась на другую сторону книги, и на глаза девушке попались вполне обычные русские слова. Цекай моментально отлистнула страницы назад. После вступления на языке Света начинался вполне понятный текст. Девушка, уже успев представить себе перспективу изучения нового языка, облегченно вздохнула. Русские слова тоже были написаны красивым каллиграфическим почерком, в котором особое место уделялось многочисленным петелькам (писавший выводил их практически из каждой буквы). Несомненно, что буквы были написаны вручную, и у девушки по телу пробежал холодок, когда она представила, сколько эта книга должна стоить. Она, наверное, просто бесценна! Хотя… Вероятно, так и есть, если на Силане деньги не в ходу. Вспомнив слова Куроя, Цекай представила слегка потрепанного человека, чуть высунувшего кончик языка, самозабвенно выводящего буквы.