Кристофер Зах - Книга Противоречий. Голубь

— Зато мой отец говорил так, что его все слушали!

Во время пути они строили догадки насчет участи Флауренторна, но рассуждения заводили их в тупик.

— Зачем? — постоянно вопрошала небо Юрия. — Зачем им понадобилось нападать на Флауренторн? С Офоллией все понятно. Офоллийцы что-то скрывали от ее Величества, но мы-то ей зачем?

Грауд с Риной иногда что-нибудь отвечали ей, а Цекай молча сидела на единороге, слушая Юрию, однако думала, что с Офоллией, вероятно, все было сложнее.

Часто, увидев на земле какое-либо растение, Юрия начинала вдохновенно о нем рассказывать. Сначала Цекай внимательно слушала ее, но потом, устав от потока информации, просто кивала в ответ.

Медленно стало темнеть. Так медленно, что Цекай не уловила то мгновение, когда погас день, обернувшись вечером. Казалось, только несколько минут назад солнце освещало им дорогу, но вокруг уже царил таинственный полумрак, в котором все сочные тона дня сменились сложным колоритом ночи. Путники наконец остановились, выбрав себе относительно свободное от деревьев место.

— Подождите, — удивилась Цекай, глядя на то, как Юрия села рядом с деревом, — мы что, спать на земле будем?

— Цекай, — отозвалась Юрия, — мы в дремучем лесу. Если у тебя есть идеи, где мы можем остановиться, — говори.

— Но… — Цекай окинула рассеянным взглядом траву у себе под ногами, — тут же грязно.

Юрия хмыкнула и демонстративно подложила руки под голову.

— Я пока не хочу спать, — ответила Цекай, наблюдая, как Юрия вытаскивает из недр портфеля свою книгу.

Черная и потрепанная, она, по всей видимости, была еще более старая, чем «Древнейшая история», в это время, кстати, хранившаяся у Юрии. Цекай начала бесцельно бродить между деревьев. Темнота, прячущаяся за ними, внимательно наблюдала за путниками. Неожиданно Цекай услышала какие-то странные звуки. Она остановилась, прислушиваясь. Из глубины леса доносились едва слышные голоса. Впрочем, Цекай не была уверена в этом. Возможно, это просто ветер шелестел листвой. За день девушка уже привыкла к тому, что лес был наполнен множеством самых разных звуков.

Цекай вернулась к Юрии и единорогам. Грауд и Рина молча стояли, склонив головы.

— Что это с ними? — спросила девушка.

— Тихо! — шепнула Юрия. — Они уже спят.

— Стоя? — изумилась Цекай.

— А как еще? — Юрия оторвала взгляд от книги, которую все еще держала в руках.

От страниц тома исходило какое-то голубоватое сияние. Цекай с интересом подошла поближе: светились не страницы, а кончики пальцев Юрии, которыми она водила по строкам.

— Как ты это делаешь? — шепотом спросила Цекай, присев рядом на корточки.

— Что это? Читаю? — улыбнулась Юрия. — О, это совсем не сложно!

— Нет, я про твои пальцы.

Юрия подняла на нее глаза и недоуменно щелкнула пальцами — они вмиг потухли, потом щелкнула снова — и на их кончиках загорелся мягкий голубой свет. Цекай щелкнула своими пальцами, но ничего не произошло, и она недоуменно посмотрела на Юрию.

— Ты такая забавная! — тихо ответила та. — Думаешь, все только от щелчка зависит? Надо сконцентрировать внимание.

Цекай сосредоточенно посмотрела на свою руку и еще раз щелкнула, но эффект остался прежним.

— Цекай, — сказала ей Юрия, — ты меня, конечно, извини, но это самое элементарное заклинание на свете, его все малыши знают с пеленок.

— Я с пеленок жила на Земле, — с обидой буркнула Цекай и недовольно скрестила руки на груди.

Юрия ничего не ответила ей, снова вернувшись к книге. Цекай, упершись спиной в дерево, тоскливо рассматривала свои кроссовки.

— Юрия, — через несколько минут тихо произнесла она, — а если звери, которые тут водятся, придут сюда, пока мы спим?

— Грауд с Риной их услышат, — спокойно ответила та, — они же единороги, и слух у них отличный.

— Но мы же сейчас разговариваем, а они не слышат.

— Я думаю, слышат, — заметила Юрия, — просто стараются не замечать. Хотя ты права, не стоит им мешать.

С этими словами он затолкала книгу в сумку, щелчком погасила свет на кончиках своих пальцев и, удобно устроившись у корней дерева, закрыла глаза. Цекай как-то тоскливо посмотрела на нее, а потом широким взглядом окинула лес вокруг: чернота полностью окутала стволы деревьев, поэтому абсолютно ничего не было видно.

Девушка щелкнула пальцами, но ничего не произошло. Она щелкнула еще, на этот раз более настойчиво, но только растянула средний. Она раздраженно прошипела про себя что-то нечленораздельное и стала вспоминать, что же она такого сделала, когда превратила в детском доме шоколад в пауков. А ведь у меня тогда тоже не сразу получилось … Она задумалась, а потом снова посмотрела на свою руку, хотя на самом деле в такой тьме она не была уверена, что ее взгляд достиг цели.

Она снова щелкнула, и снова безуспешно. Цекай волной окатило отчаянье: она всю жизнь мечтала уметь колдовать, а теперь у нее не получается самое простое заклинание. Тот черноволосый говорил, что она владеет магией седьмого уровня, но какой от этого толк?

Что же нужно сделать? Сконцентрировать внимание? Цекай представила у себя перед глазами свои пальцы и напряженно нахмурилась. Но и это не дало результатов. Она разочарованно опустила руку, злясь на весь мир, но в первую очередь — на себя. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Как ни странно, стоило ее векам сомкнуться, как ее разум в момент наполнили сновидения.

Где-то зашелестел подхваченный ветром листок. Он оторвался от ветки и взмыл высоко в небо, закружившись в головокружительном вальсе. Он поднимался все выше и выше… Родное дерево осталось далеко внизу, потерявшись среди других. Где оно? Теперь его не найти в зеленом бархате леса. Неожиданно ветер утих, и листочек, на секунду застыв высоте, стал стремительно падать, кувыркаясь в полете. Но вот воздух снова подхватил его, и листок стал качаться из стороны в стороны, словно сам ветер баюкал его на своих огромных руках. Листочек медленно опускался все ниже и ниже… Вспугнув прятавшегося в теплоте листвы эльфа, он медленно пролетел мимо других листьев. Его собратья взволнованно шептали ему о чем-то, но он не слушал, продолжая медленно падать. Вокруг была лишь темнота, а листик все падал и падал…

Лес… Старый… Он очень старый… Исполинские стволы устало покачивались… Это движение едва ли кто-то мог заметить. Оно было медленным и спокойным… Казалось, что деревья стоят неподвижно… Но это глубокое заблуждение, как и то, что деревья молчаливы… Хотя они редко думают, и еще реже говорят о том, что думают… Они любят только слушать и ощущать… А листик летел вниз… Оставалась еще совсем немного… Внезапно его падение прервалось — он бессильно опустился на что-то теплое.