Л. Граф - Смотритель

Лучший из всех возможных вариантов, и тот не очень хороший.

“Варпа нет”, сообщил Тувок. Он казался столь недовольным, как когда-либо мог делать вулканец.

“Бросьте в них последние фотонные торпеды”, сказал ему Чакотай. Его ум уже мчался вперед, чтобы проложить предварительный курс через плазменный штормовой лабиринт Бесплодных земель. “Тогда дайте мне энергию от системы торпед…”.

Уже поздно. Тувок, с щелчком руки запустил боеголовки.

“Торпеды пошли”.

Небольшое судно тряслось при каждом запуске. Вспышки света и грохот торпед, бьющих против непроницаемых щитов Кардассиан, только немного поощряли Чакотая.

“Вы видите какой-либо плазменный шторм впереди?”, спросил он Тувока.

“Один”, ответил Вулканец. “Координаты одни семь ноль четыре три”.

Чакотай единожды коротко кивнул. “Это - то, куда я иду…”.

Судно ответило на его команды как глупый мамонт - медленно, спотыкаясь. Мы должны выбираться отсюда, думал Чакотай, чувствуя себя везучим, как будто это проишествие только что не произошло с ним. Поскольку они опускались на правый борт, скачок невидимой энергии, расплескался против судна как небрежная волна. Отсутствие проклятий и тревог сказало ему, что это не была торпеда Кардассиан.

“Плазма атакует плотность щитов, увеличиваясь на четырнадцать процентов…”.

Темные глаза Тувока остались приковываемыми к его датчикам. “… двадцать…, двадцать пять…”.

Чакотай не нуждался в декламациях Вулканца, чтобы чувствовать растущую ярость в космическом искажении. Это было то, на что он надеялся.

“Держитесь!”.

Катастрофа шторма, глотая их целиком конкурировала с любым взрывом торпед от военного корабля Кардассиан, но это было желанное, знакомое насилие, которое сняло сокрушительный страх с сердца Чакотая, как раз тогда, когда в момент разбило его приборную панель. Порождение вспышек электромагнитного огня корчилось на обзорном экране, хлеща их поврежденные щиты как живыми щупальцами. Атакующая плазма качала, встряхивала и переваливала судно Маквис в предупреждении того, с чем они столкнутся дальше, отклоняясь ближе к сердцу ярости.

Это была та власть Чакотая, которую уважают, и которой он не планировал злоупотреблять. Тщательно продвигаясь между переплетающимися цепкими усиками, он считал секунды, так как последние видимые Кардассианцы стреляли в них, и улыбнулся.

Как будто знающий о мыслях Чакотая, Тувок сам отозвался от оружейного пульта, “Судно Кардассиан не сокращает дистанцию. Они следуют за нами”.

Чакотай нацелил их, аккуратно через окно в плазме, едва достаточно большое, чтобы протиснуть их. “Сегодня Гюль Эвек должен чувствовать смелость”.

Тувок направил видео от своих датчиков к краю главного экрана, предоставляя Чакотаю возможность наблюдения, не прерывая работу пилота. Чакотай признал, на это стоило посмотреть. Огромное искривленное судно Кардассиан подскочило, поскольку плазменная волна захватила его со всех сторон.

Чакотай признал их пример - сырая попытка следовать тем же путем, схематически изображенным судном Маквис, продвигающимся в водовороте. Он не мог ждать, чтобы увидеть то, что произойдет с ними, когда они попытаются протиснуться сквозь плазменную иглу, которую он только что сжал.

Судно Эвека внезапно повернуло боком, чтобы избежать шквала огня в своей корме, предположил Чакотай, только чтобы быть брошенным к другому водовороту, охваченным голодным щупальцем, которое раздулось слишком быстро в жгучий взрыв света и вращение обломков.

Он мельком увидел военный корабль, вытягивающийся, пылающий, разрушающийся, потом он отвернулся от главного экрана.

Они отсылают сигнал бедствия на всех частотах Кардассиан, сообщил Тувок. Это означало, что большинство из них было все еще живо. Слишком плохо.

Торрес от удовольствия хрюкнула и ударила кулаком по пульту управления.

“Эвек был дураком, чтобы сесть на судно которое идет в Бесплодные земли”.

“Он и есть дурак, чтобы сесть на судно в Бесплодные земли”, напомнил ей Чакотай, и она вознаградила его одной из своих редких, острозубых улыбок и грубого жеста одной рукой.

Все еще усмехаясь, Чакотай перевел свой пристальный взгляд на станцию управления Тувока. “Вы можете подготовить курс через эти плазменные области, г-н Тувок?”. Было бы хорошо иметь хоть что-то, что работает, чтобы дать некоторое время компьютеру выполнять часть его работы.

“Штормовая активность типично широко распространена в этой области”.

Тувок затих, когда включил пульт слежения, Кардассианцы оставили их. “Я могу подготовить курс”, наконец произнес он, “но я боюсь, что это потребует обходного маршрута”.

Чакотай пожал плечами, наслаждаясь роскошным затишьем. “Мы уже не спешим”.

Тувок, казалось не оценил сухой юмор. В конце концов, без двигателя деформации и с чертовски слабым импульсом, не было большой спешки. Но Чакотай учился наслаждаться маленькими возможностями для юмора, трудно доступного для логического ума Вулканца. Юмор был чем-то не реальным, для в Маквис в эти дни.

Чакотай ждал подтверждения команды на свою станцию, чтобы передать контроль компьютеру, затем отодвинулся от пульта, надо было размять затекшие ноги. Мускулы все задеревенели, его спина ломила в совершенно не нежном напоминании, сколько часов он провел сгорбленный, на рабочем месте в крошечном кресле пилота. Он скорчил лицо в гримасе и потянулся, пока его руки не коснулись потолка. Даже с судном, все еще подскакивающим и грохочущим через остатки плазменного шторма, это чувство было приятным. Он становился слишком старым для этого вида игр, в коши-мышки каждый день.

Торрес оставалась приклеенной к своей рабочей станции, называя отчеты о повреждении и подтверждая инструкции восстановления в других частях судна, пытаясь разобраться в клубке змей кабеля возле ее ног. Другая ремонтная команда появилась из ниоткуда, приглушенный шум их работы, казался грохочущим звуком, после мрачной тишины долгого сражения. Это плохо вязалось с ними, Чакотай знал. Очень много колонистов влились в Маквис, потому что они хотели спасти себя и свои семьи, не потому что они хотели умереть.

Близость, как в клаустрофобной ловушке для крыс, который был ввезен контрабандой в Демилитаризированную Зону, только за месяцы до этого переоцененным торговцем Ференги, было достаточно, чтобы сделать даже самый большой революционный вопрос мудростью борьбы. Он ожидал потери хорошей четверти команды, как только они записываются для ремонта среди астероидов Пояса Terikof. Как всегда.

Он похлопал Торрес по спине, когда она проскользнула мимо него, получив пораженный кивок головы в ответ. Он встретил ее неуверенный хмурый взгляд, с улыбкой и поднятым большим пальцем, благодаря за хорошею работу, за прошлые несколько часов, зная как неправильно это будет, попытайся он выразить ей это словами.