MAKC MAX - Взгляд василиска

"Метров сто шестьдесят ... ветер восточный, метра три в секунду, никак не более ... "

Он опустил веки, прислушался к себе, увидел внутренним зрением покосившееся дерево, купающее нижние ветви в высоко поднявшейся воде, и вдруг рывком взбросив руку с оружием вверх, открыл глаза.

"Бинго!" - револьвер выцеливал ровно то место на стволе, которое он себе загадал, и, как ни был удивлен этим Вадим, в душе он твердо знал, будь там, в ста шестидесяти метрах от него белая мишень с черными кругами, и прогреми сейчас выстрел, пуля легла бы, как минимум, в девятку.

"А если человек? - спросил он себя с поразившим его самого холодным любопытством, и сам же себе ответил. - Тогда, только в грудь ... У этой дуры рассеивание, должно быть, не слабое ..."

Он постоял еще минуту, бездумно рассматривая противоположный берег, потом пожал плечами и пошел в дом.

3.

- Кто это был? - Спросила за всех Полина. Во взгляде ее читалась тревога, усилившаяся, кажется, еще больше, когда она увидела, как выкладывает Вадим на стол - прямо среди чашек и блюдец - принесенные им с улицы дары ("А что, если это дары данайцев?"): револьвер, картонку с патронами и пластиковую карточку ганзейской кредитной фирмы "Триумф".

- Это был ... - Сейчас Реутов чувствовал на себе напряженные взгляды всех троих, но сам смотрел только на Полину, прямо ей в глаза.

"Желтовато-золотистые ... золотисто-желтые ... А почему, собственно, нет? В одной лодке плывем".

- Ты не знаешь - спросил он, не очень, впрочем, надеясь на положительный ответ. - У твоей тети здесь нет, случайно, терминала?

- Случайно знаю, - удивленно моргнула Полина. - Есть. У Леонида Егоровича в кабинете. Только он старый, наверное ...

- Не беда, - махнул рукой Вадим. - Лишь бы работал. Показывай!

Как ни удивительно, никто его ни о чем не спросил, только пока шли наверх, в кабинет покойного хозяина дома, Реутов буквально кожей чувствовал напряженные взгляды Давида и Лилиан, а спина идущей перед ним Полины была красноречивее иных взглядов.

- Итак, - Вадим сел в кресло перед терминалом и поднял тумблер, включив машину в сеть. Загорелась красная лампочка, потом на приборной панели перемигнулись несколько зеленых, и экран засветился ровным голубовато-зеленым светом. Однако прошло ни как не менее трех минут, пока появилась рабочая заставка.

Молчание затягивалось, начиная действовать на нервы.

- Умеешь ты, Вадик, интриговать, - сказал с усмешкой в голосе Давид, разряжая обстановку.

- Не торопи, - отмахнулся Вадим. - Увидишь, поймешь ...

"Если Марик меня, конечно, не разыграл".

Еще минут пять ушло на поиски в сети, а когда открылась главная страница мемориального сайта Казачьих войск, "зрители" выразили дружное недоумение, проявившееся, впрочем, лишь в невнятном сопении и нечленораздельных звуках.

- Сейчас! - Успокоил их Вадим и не без внутреннего страха впечатал в окошко поисковой системы свою фамилию.

Греч не обманул. Упоминаний фамилии Реутова на сайте нашлось ровно одиннадцать.

- Ты казак? - Кажется, Полина была в который уже раз за это утро искренно удивлена.

- Да, - ответил Реутов, оборачиваясь к ней. - Казак. В смысле служил ... когда-то.

- Сотник Реутов, - прочел вслух Давид. - По нашему, выходит, лейтенант. Взвод?

- Погоди! - Попросил Вадим, возвращаясь к терминалу. - Вот.

- Полковник Реутов ... - В голосе Полины прозвучало недоверие, смешанное с удивлением. - Постой, сколько же тебе тогда было лет?

- Давида спроси, - предложил Вадим, не оборачиваясь. - Мы с ним ровесники. А дальше ты прочла?

- Двадцать четыре, - послушно объяснил Давид. - В шестьдесят втором ... Похоронен ... Что это значит?

- Это значит, - сказал Реутов во вдруг наступившей тишине. - Что человек, который здесь был, твердо помнит, что 17 апреля 1962 во время ночного боя в Вене, в районе технического университета - улицы Брюкнер, Мадер, точнее он не помнит - я получил пулевое ранение в голову. "Пуля пробила каску, - сейчас Реутов слово в слово повторял сказанное ему Гречем. - И вошла в лоб несколько выше переносицы и чуть правее ..."

- Ой! - Такого голоса Полины он еще не слышал, но, честно говоря, сейчас ему было не до ее эмоций.

- Вообще-то верная смерть. - Тихо, как затухающее эхо, произнес Давид.

- Ты воевал? - Спросил Реутов, подозревая, впрочем, какой получит ответ. Но и это его, по большому счету, не слишком волновало. Он и спросил-то чисто автоматически, по-прежнему, тупо глядя, на черные строчки на алом фоне.

"Место захоронения полковника Реутова не известно ..."

- Да, - ответил Давид после секундной паузы. - 82-й аэромобильный полк ... Войну закончил капитаном, но я, Вадик, во Вьетнаме воевал и в южном Китае. С корейцами.

"В Китае ... с корейцами ... ну, и, слава богу!"

- Пуля в лоб, - напомнила Лили.

- Да, - кивнул Вадим, возвращаясь к теме рассказа. - Греч сказал, что я был еще жив. Меня перевязал санитар, а Марик был все время рядом, он ... Он командование батальоном принял, как мой заместитель ... Потом германцы стали обстреливать наши позиции из ста двадцати миллиметровых минометов. Санитара убило, еще кого-то ... Он говорит, что я получил еще несколько ранений ... осколочных ... в грудь, живот, возможно, в ногу, но он просто уже не помнит подробностей. В любом случае, не жилец. Однако мы с Мариком с пятьдесят восьмого были все время вместе, сначала я у него заместителем, потом ... Не важно. Потом он у меня. Греч просто не мог оставить меня там умирать, вот и вытащил в тыл. То есть, это был оперативный тыл, там тоже постреливали, но гораздо меньше, и, главное, туда садились вертолеты, подбрасывавшие нам боеприпасы. Мы тогда оторвались, вроде бы, и сплошной линии фронта не было, тем более, ночью ... В общем он отправил меня с вертолетом. А на следующий день командир бригады сообщил в батальон, что я умер в госпитале. Вот, собственно, и все.

- Что значит все?! - Возмутилась Полина. - Ты же жив!

- Я тоже так думал, - не весело усмехнулся Реутов, чувствуя ее руки на своих плечах. - Но Марик был тогда моим заместителем, это он так говорит, и утверждает, что я умер. И тут вот, - кивнул он на экран. - Тоже написано.

- Мутная история, - сказала по-французски Лилиан. - А сам ты ...? - Спросила она, снова, переходя, на русский.

- Сам я ничего такого не помню, - объяснил Реутов.

- И шрама у тебя нет, - задумчиво протянул Давид.

- На груди и спине есть, - возразила Полина и тут же осеклась.

- Возможно, - согласился Давид. - Но на лбу-то нет!

- Нет, - подтвердил Вадим. - Но, понимаешь, Давид, Марик Греч не тот человек, чтобы такие вещи перепутать, и он твердо помнит - в лоб! Он помнит, а я - нет. Сотником себя помню, как призвали прямо из университета тоже помню. Как пришел в бригаду, первый бой, как взвод принял, как начальником штаба батальона был, тоже вроде бы помню. Но войсковой старшина?