MAKC MAX - Взгляд василиска

"Адаптироваться, - вспомнилось Реутову использованное Рутбергом слово. - Сукин сын сказал, адаптироваться!"

Но в документах если и содержался намек на такое развитие событий, то это был действительно всего лишь намек. И понятен он становился только в контексте тех событий, которые произошли в последние десять дней. Но если так, то у Рутберга должны были быть веские основания предполагать именно такое развитие событий, и, следовательно, он рассказал Вадиму отнюдь не все, что знал.

"Сукин сын!"

Впрочем, имелся тут и еще один шов, шитый - и, вероятно, не без умысла - белыми нитками. Само это противоречие между реальными действиями генерала и той информацией, которой он "столь щедро" поделился с Вадимом, являлось столь очевидным, что наводило на мысль, что Рутберг продолжает с ним играть в какую-то свою, совершенно непонятную пока игру. Помогает и тут же дает понять, что мог бы помочь и большим, но этого не делает. Ведь не мог же он, в самом деле, надеяться, что Реутов этого противоречия не заметит!

"Он или за дурака меня держит, что на правду не похоже, - подытожил Вадим свои размышления. - Или намеренно подталкивает меня к каким-то выгодным для себя действиям".

Второе выглядело куда как правдоподобнее.

"Я ему нужен всего лишь, как приманка ... Самостоятельной ценности у меня в его глазах нет!"

Ну что ж, если разобраться, это было уже кое-что. Своих врагов, как и своих друзей, предпочтительнее знать если и не в лицо, то хотя бы по именам.

11.

В половине второго неожиданно позвонил Греч. Реутов все еще сидел за столом на кухне и продолжал собирать из имеющихся в его распоряжении деталей сложноустроенную модель реальности, когда дернулся вдруг лежащий рядом с рукой чудо-телефон Марика и двинулся куда-то, лихорадочно подрагивая, по гладкой поверхности столешницы.

"Это кто еще?! - Удивился Вадим, взглянув на шалтер терминала. - Ночь ведь уже ... Давид?"

Но это был не Казареев.

- Доброй ночи! - Сказал в трубку Марик. - Разбудил?

- Ни в коем случае, - ответил заинтригованный неурочным звонком Реутов. - Случилось что?

- Как посмотреть, - не слишком вразумительно объяснил Марик. - Ты... Ты не мог бы отлучиться на час-два?

- Отлучиться? - Переспросил Вадим, лихорадочно соображая, что из подарков Рутберга следует с собой прихватить. - Да, конечно. Автомат брать?

- Нет, - усмехнулся в ответ Греч. - Не в этом смысле. Я просто хотел тебе предложить посидеть где-нибудь. Выпить ...

"Дела!"

- Приезжай к нам, - предложил Вадим, решивший вопрос доверия еще накануне. - Полина спит, квартира большая.

- Ты серьезно?

- Вполне.

- Спасибо. А выпить-то у тебя ...

- Есть у меня, что выпить, - остановил Греча Вадим. - И закуска найдется. Приезжай.

- Давай адрес, - не стал ломаться Греч.

Он приехал очень быстро - вероятно находился недалеко - но при том успел где-то отовариться по полной программе. На освобожденный по такому случаю кухонный стол были торжественно водружены две бутылки марочного перевара1, палка беловежской казы2, лепешки из белой муки, и картонные судки с горячими еще кукломой3, такошем4 и шарбином5.

- Ну ты даешь, Марик, - усмехнулся Реутов, рассматривая этикетку на бутылке. - Двенадцать лет выдержки ... Однако! Это мы же с тобой упьемся вусмерть.

- Не гони! - Отмахнулся Греч. - Что тут пить?

#1Старинный русский термин, означавший крепкий напиток, приготовленный путём варки готового варёного мёда невысокого качества с готовым пивом. В данном случае имеется в виду водка сходного приготовления, тройной выгонки, выдержанная - согласно стандарта, принятого в Русском каганате - в дубовых бочках не менее шести лет. Рекомендуемое содержание чистого алкоголя 54,2 %, однако, учитывая тот факт, что речь идет о марочном переваре двенадцатилетней выдержки, вполне вероятно, что содержание алкоголя в данном случае было выше 60%.

# 2Конская колбаса.

# 3Конина тушеная с овощами и салмой (тип лапши).

# 4 Баранина в виноградных листьях.

# 5Пирожки с фаршем из конины, жареные в масле.

- И в самом деле! Ты что думал, у меня и угостить тебя нечем?

- Но кукломы-то у тебя нет, - улыбнулся Греч.

- Ну разве что, - согласился Реутов, который на самом деле, бог весть, сколько лет не пробовал настоящей хазарской кухни. - Ты где это все раздобыл?

- Места надо знать, - хмыкнул в ответ Греч, срывая с бутылки сургуч. - А посуда у тебя имеется или из горла, как на фронте?

- Имеется, - Реутов открыл настенный шкафчик и стал выставлять на стол тарелки, чашки и рюмки.

- Ну вот, - удовлетворенно подвел итог его трудам Марик, разливая перевар по граненым восьмидесятиграммовым рюмкам. - Это и называется семейный уют.

Глава 11. Как вас теперь называть?

Случается в Африке, что змеи собираются на пир возле издохшего мула. Вдруг они слышат жуткий вой василиска и поспешно уползают прочь, оставляя ему падаль. Василиск же, насытившись, снова издает страшный вой и уползает восвояси .

Элий Стилон

Петров, Русский каганат, 30 сентября 1991 года.

1.

- Скажи, Вадик, - спросил вдруг Греч, подняв на Реутова совершенно трезвые глаза. - Сколько Полине лет?

- Эк тебя разобрало, Марик! - Вадим даже головой покачал, испытывая неприятное ощущение от того, что этот вопрос настолько заинтересовал старого друга. - Даже перевар не берет!

- А все-таки? - Настаивал Греч.

- Двадцать три, - нехотя ответил Реутов.

- А Зое двадцать семь ...- С какой-то странной, совершенно ему неподходящей интонацией сказал Марик.

- Ну и что? - Удивился Реутов, неожиданно забыв, что и сам этой дурью маялся, и не так чтобы очень давно.

- А что, считаешь нормально? - Прищурился Греч.

- Ты ее любишь? - Спросил Вадим, сообразивший наконец, чем был вызван так непонравившийся ему вопрос.

- Да.

- А она... То есть, прости, конечно. Не хочешь ...

- Не знаю, - ответил Греч и потянулся к бутылке. - Вернее, никак не могу понять.

- А ты не головой ... - Предложил Реутов.

- А чем? - Усмехнулся Греч, разливая перевар. - Хером что ли?

- А вот пошлить не надо, - поморщился Вадим. - Ты ведь так не думаешь. Тогда, зачем?

- Не думаю, - согласился Марик. - Я ее ... Ладно, проехали. Твое здоровье!

- За мое здоровье уже пили, - возразил Вадим, кивнув на пустую бутылку. - Давай, за то, чтобы ты перестал дурью маяться!

- Думаешь, поможет?

- А когда это водка русскому человеку любить мешала? - Пожал плечами Реутов. - Давай! За любовь!

Греч на это ничего не сказал, опрокинул молча рюмку, зажевал неторопливо шарбином, вытер губы и снова посмотрел на Реутова.

- Иногда мне кажется, что любит, - сказал он тихо. - И тогда, особенно если я нахожусь рядом, я совершенно схожу с ума. Ты такое можешь представить?