Неизвестно - Разумихин Трое из сумы

Юра часто делился со мной тем, во что обычного знакомого-приятеля никогда не посвящают. Однако это вовсе не оз-начает, что Юра был болтуном или способным врать как очевидец. И здесь самое время затронуть очень болезненную тему, о которой кто только уже не писал. Я имею в виду ситуацию его снятия с должности первого зама главного редак-тора С. Викулова и изгнания из «Нашего современника».

На сегодняшний день существует немало версий происшедшего: с сокращёнными, комментированными и полной сте-нограммами заседания секретариата правления Союза писателей РСФСР от 07.12.81. (обсуждение № 11 за 1981 год журнала «Наш современник»). Я не собираюсь говорить, что я не верю даже полной стенограмме, потому как не я один знаю, что всевозможные стенограммы, когда это было нужно, правились, усекались в стенах Союза. Я лишь хочу сказать, что, во-первых, принятие решения сопровождалось множеством нестенографируемых бесед и разговоров как в Союзе писателей, так и на Старой площади; во-вторых, мне довелось слышать комментарий событий от самого Селезнёва.

Впервые о складывающейся ситуации, при которой не исключено, что в обозримое время он станет главным редакто-ром «Нашего современника», Селезнёв сказал мне уже вскоре после перехода в журнал весной 1981 года. Я зашёл к нему в редакцию, мы немного поболтали в его маленьком кабинете, а потом вышли продолжить разговор «не для чужих ушей», прохаживаясь по арбатским переулкам. Да, возраст Викулова. Да, отголоски для того скандала с публикацией ро-мана Пикуля «У последней черты». Да, напряжённые отношения Викулова со многими известными писателями. Журнал должен объединять, а главный многих отталкивает. Да, конечно же, на его сторону, полагал Юра, встанут ведущие члены редколлегии В. Белов и В. Распутин. Да, есть некая поддержка в большом ЦК. Но главное, во-прос уже обговорён с Юрием Бондаревым, который очень заинтересован, чтобы место главного занял более энергичный и авторитетный человек, пришедший от него и, значит, ему этим вроде как бы обязанный. Журнал всё же писательский, и позиция Бондарева здесь много значит. Тут Юра, как мне кажется, немного мерил былыми комсомоль-скими мерками, но сказать, что он был в корне не прав, нельзя.

Несколько позже Юра рассказал о своём предложении Викулову попробовать «вести» номера журнала поочерёдно. Мол, и вам, Сергей Васильевич, будет легче, и сможете увидеть, на что я способен, – журнал от этого только выиграет. Так что история с 11-м номером, который вёл Селезнёв, когда Викулов был в отпуске, могла иметь в другой ситуации продолжение.

Появление Селезнёва в качестве первого зама С. Викулова самой редакцией было воспринято, мягко говоря, неодно-значно. Нарушались сложившиеся устои. О том, что это были за устои, можно судить по нескольким примерам на тему: кто работал в редакции. Серьёзная и правильная, ничуть не ангажированная и не идеологизированная Татьяна Иванова, разве что излишне восторженная, когда доводилось писать комплиментарные статьи о поэте Сергее Ви-кулове. Володя Коробов, земляк главного редактора, – к тому времени автор книги «Сергей Викулов. Литера-турный портрет» и в скором будущем автор книги о Юрии Бондареве. Совсем молодой Саша Казинцев – как я помню, очень боящийся, что у него с Селезнёвым ничего не получится, а вот с Викуловым очень даже. Получилось – по-сле ухода Селезнёва он стал одним из замов главного редактора. Надо продолжать?

Викулов, слабенький как поэт, был к тому же человек не очень-то образованный и разносторонний. С ним сотрудникам было проще, удобнее. Приход Юры вносил осложнения в привычную редакторскую жизнь. Начальником становился мо-лодой амбициозный писатель, получивший широкую известность своей книгой «Достоевский», человек, которого отли-чали серьёзное образование и широта взглядов, прекрасно ориентировавшийся в различных течениях современной об-щественной мысли, лично знакомый с большинством ведущих писателей и потому способный (а главное желающий!) вы-вести журнал «Наш современник» на качественно новый уровень.

Реакция на круги по воде не заставила себя долго ждать – первым был заменён заведующий отделом критики. На-сколько я помню, должны были последовать и другие кадровые подвижки. По сути редакторский корпус разделился на два лагеря: не желающих перемен и не особо возражающих против них. Вот только единомышленников не было. Не ока-залось рядом такого человека, как Юра Лощиц, с которым Селезнёв работал и дружил в редакции «ЖЗЛ».

Я, наверное, единственный раз употреблю слово «дружил» в своём рассказе о Селезнёве. Единственный, потому что не знаю иных действительно друзей Юры. И не могу вспомнить среди писателей, кого доводилось знать, другого при-мера столь же крепкой, настоящей мужской дружбы между двумя творческими личностями.

Были у Селезнёва коллеги: критики, литературоведы, писатели, – с одними отношения складывались лучше, с други-ми хуже, третьи откровенно ненавидели Селезнёва. Были соратники, многие, как это часто случается, до первого поворо-та или первой напасти. А друг был единственный – Юра Лощиц. Такими во всяком случае мне виделись их отношения.

Своя система отношений у Селезнёва была с Вадимом Кожиновым, своя – с Валерием Ганиче-вым, своя – с Сергеем Семановым, своя – с Анатолием Ланщиковым, своя – с Серёжей Лыкошиным. Я называю здесь тех, с кем у него были, как мне кажется, довольно тесные отношения. Но называть их друзьями я бы не стал. Почему?

Вадим Кожинов был первым, с кем в Москве сошёлся Юра. От самого Кожинова знаю, что по приезде в столицу из Краснодара Юра какое-то время даже работал у Вадима Валерьяновича помощником (если не вру, то он и жил тогда на даче Кожинова). У них было много общего, Селезнёв часто советовался с Кожиновым, но как назвать их отношения: учи-тель – ученик, соратники, единомышленники? – затрудняюсь сказать, но друзьями – не стал бы. И есть на то причина.

И дело вовсе не в том, что от Юры я знаю, как критическая статья уважаемого мной Вадима Валерьяновича «И назовёт меня всяк сущий в ней язык (Заметки о своеобразии русской литературы)» появилась на страницах 11-го номера «Наше-го современника». Селезнёва не всё в этом материале устраивало, и он, честно говоря, собирался её попридержать, но Кожинов настаивал. Я бы даже здесь употребил слово «категорически» настаивал, применяя, на мой взгляд, не самый «чистоплотный» приём, когда говорил Селезнёву: «Ты же не хочешь, чтобы мы поссорились! Викулова нет. Ты ведёшь этот номер, тебе и решать – так решай!» Юра не посмел отказать Кожинову. Нет и мысли предполагать, что, провоцируя Юру таким образом на публикацию своей статьи, Кожинов думал, что для всего пять месяцев пребывающего в журнале Селезнёва всё обернётся так, как это случилось. Но обернулось! И опять вопрос: почему?