Гинс Г.К. - Сибирь, союзники и Колчак т.2

В свою очередь, повстанцы произвели аресты на левом берегу Ангары. Там жили министр земледелия H. И. Петров, начальник Переселенческого

управления Федосеев и некоторые чины военно-железнодорожной администрации. Все они были отведены в казармы, причем, как выяснилось впоследствии, встретили внимательное, корректное к себе отношение.

Настроение в «Модерне», гостинице, в которой жили почти все члены правительства и высшие чины министерств, в ночь с 24 на 25 декабря было мучительно-тревожное. Полная неизвестность обстановки, неуверенность в гарнизоне, сознание бессилия и бесплодности работы — все это порождало величайшее смятение. Кто мог ручаться, что не подготовлено восстание и в самом городе и что правительство не проводит последние часы своего существования?

Червен-Водали, Ханжин и Ларионов всю ночь не спали, выслушивали доклады, составляли воззвания и отдавали распоряжения. Меня поднимали несколько раз. Ночью я ездил на телеграф говорить по прямому проводу, помогал «троектории». Везде в городе было совершенно спокойно. Ни одного выстрела. Город еще ничего не знал. Начальник гарнизона генерал Сычев объезжал казармы и ободрял офицеров и солдат.

К утру в маленькой комнате гостиницы «Модерн», где заседали три министра, воцарились бодрость и спокойствие. Генерал Сычев засвидетельствовал, что гарнизон держится твердо. Решено было действовать.

Четверг 25 декабря не ознаменовался никакими происшествиями. Иностранцы справляли Рождество; им было не до печальных обстоятельств Российского Правительства, а в Глазкове было так же мало решительности и уверенности, как и в городе.

Засилье иностранцев

Генерал Сычев послал союзникам уведомление, что утром 26-го он начнет артиллерийский обстрел казарм 53-го полка. В ответ на это генерал Жанен сообщил, что он не допустит обстрела и, в свою очередь, откроет огонь по городу.

Гром среди ясного дня не поразил бы так членов правительства, как это заявление представителя дружественной страны, все время обещавшей поддержку правительству адмирала Колчака.

Только энергичные и неотложные меры могли спасти положение. Каждый день промедления укреплял силы восставших, так как к ним стали сейчас же присоединяться большевистские элементы рабочего населения. Поэтому заявление генерала Жанена было оценено как решение ликвидировать власть адмирала Колчака.

Правительство ни минуты не думало о том, чтобы защитить себя как таковое. Но целью было удержать тот порядок и такую власть, которые обеспечили бы отступление войск, находившихся на фронте, и не дали бы большевизму восторжествовать на всей территории Сибири, сделав дальнейшую борьбу безнадежной. Руководители восстания не могли внушать правительству надежды на подобный исход; это были люди настолько близкие к большевизму или настолько неустойчивые в намерениях, что передача им власти не могла означать ничего иного, как капитуляцию перед большевизмом.

Между тем действия правительства были связаны еще и тем, что переправу через Ангару захватили в свои руки иностранцы. Все пароходы перешли в ведение чехов, которые заявили, что не дадут их ни той, ни другой стороне. Железнодорожная полоса, на которой сосредоточились все восставшие, объявлена была нейтральной, следовательно, повстанцы оказались гарантированными от военной силы правительственных частей, и гарнизону Иркутска оставалось только пребывать в осаде и разлагаться или отступать.

Подобное положение вынудило правительство начать переговоры о возможных условиях эвакуации за Байкал.

Инициативу переговоров взяли на себя земцы, которые дали знать Червен-Водали, что они желали бы принять роль посредников и найти мирный исход для устранения кровопролития. Иркутский губернатор Яковлев усиленно убеждал членов правительства согласиться на переговоры.

Совет министров 26 декабря уполномочил Червен-Водали побеседовать с земцами, причем было определенно подчеркнуто, что действия генерала Жанена вынуждают правительство предпринимать шаги, которые в момент борьбы и неопределенного соотношения сил ухудшают положение власти и способствуют разложению войск.

Совет министров указал также, что непременным условием с его стороны должно быть предоставление повстанцами гарантий, что не произойдет капитуляции перед большевиками, что будут ограждены интересы отступающих частей войск, что будет предоставлен свободный проезд на Восток Верховному Правителю, членам правительства и тем гражданским и военным чинам с их семьями, которые не пожелают оставаться на территории к западу от Байкала, и, наконец, что общегосударственные ценности будут вывезены.

В случае принятия этих условий Совет министров считал возможным согласиться на отречение Верховного Правителя и передачу власти иркутской земской управе на территории Иркутской губернии, предоставив определить дальнейшие формы организации власти народному собранию или Земскому Собору, созыв которого был провозглашен в прокламациях Политического Центра.

Предоставив Червен-Водали начать предварительные беседы с земцами на указанной платформе, Совет министров постановил также командировать уполномоченных лиц для переговоров с Высокими Комиссарами.

Надо отметить, что часть членов правительства искренне сочувствовала идее соглашения, верила в его возможность, желала его. Другие, составлявшие меньшинство, смотрели на переговоры как на средство оттянуть столкновение, тактический шаг для выигрыша времени.

Многие из членов Совета министров не верили в успех переговоров, но хотели снять с себя моральную ответственность за неизбежное кровопролитие, хотели показать, что истинное их стремление и действительная цель — борьба с большевиками, а не защита существующей власти. Состав Совета министров в это время, за отсутствием ряда министров — Пепеляева, Третьякова, Петрова, Окорокова, Устругова, Неклютина, Преображенского, временного отсутствия Смирнова и замены их товарищами министров, оказался политически чрезвычайно пестрым и неожиданно левым по направлению. Большинство Совета, надо отдать справедливость, сочувствовало Политическому Центру, верило в его силы и, глубоко разочарованное результатами полуторагодовой деятельности, желало найти общий язык с земскими деятелями. Это был рецидив застарелого стремления обновить правительство, вдохнуть в него новые силы.

Переговоры с союзниками. Нейтралитет

Переговоры были начаты. В поезде генерала Жанена чиновник особых поручений Язвицкий и начальник штаба Иркутского военного округа генерал Вагин с Высокими Комиссарами, а в городе Червен-Водали с земцами искали мирного исхода.