Julius Arutyunian - НОЛЬ НОЛЬ

- А вы, я смотрю, проповедник, - в её глазах, мелькнуло, что-то вроде интереса. - А почему «тоже» разрушена? Вы думаете у меня разрушена?

- Нет, я так не думаю. Просто, такие мысли приходят, глядя на ваши грустные глаза…

- А у вас что, тоже что-то случилось?

Тут Мишель понял, что за эту ниточку надо хвататься как можно быстрее и сказал:

- Да, у меня случилась беда. Я потерял самого себя… - он постарался изобразить философическое выражение лица. - Если вам интересно, я мог бы рассказать…

- Ну, если мне не наскучит… - и подобие улыбки промелькнуло на её лице.

- Я три года провёл то ли в коме, то ли в летаргическом сне.

- Какой ужас! Как же это вы перенесли? - теперь уже неподдельный интерес блестел в её глазах. - Расскажите, пожалуйста.

- Если бы я помнил как всё это произошло…

И Мишель рассказал ей свою историю, конечно, умолчав о Даре и событиях последнего месяца. Между ними начала возникать какая-то доверительная симпатия. Чем больше он говорил о своих приключениях, тем сильнее они оба понимали, какова была нужда в таком общении. Рената-Фелисия слушала очень внимательно, а когда он закончил вдруг сказала:

- Теперь у вас, наверное, появился какой-нибудь дар, но вы об этом пока не знаете.

- А почему вы так думаете?

- Ну… - она замялась, - так, мне, кажется, бывает. Разве нет?

- Ну ладно, я вам открою один секрет… - он наклонился к ней поближе. - Есть у меня один дар. Вы обещаете никому не говорить?

- Конечно!!! Я вся во внимании… - её красивые глазки заблестели двумя чёрными маслинками.

- Я могу говорить на разных языках. Подозреваю, что раньше не мог… - сказал полушёпотом Мишель, и про себя подумал, что раскрываться полностью рано.

- Тогда и я вам открою кое-что, - её заговорщический шёпот слегка перекрывал авиадвигатели. - Только обещайте мне, что это останется тайной.

- Конечно, я ведь теперь с вами связан… так сказать, своей тайной…

- Да, так вот, - она наклонилась с его уху так, что он почувствовал запах её волос и чего-то ещё, невероятно притягивающего. - Я упала в Великой Пирамиде, и не приходила в себя две недели. Представляете?

- И две недели вы там лежали, и вас никто не нашёл?

- Да нет же, - она засмеялась и хлопнула руками по коленкам, - нет же. Лежала я в госпитале.

- Только не говорите, что вам тоже открылись языки!

- Нет. Ничего подобного. Просто мне стал являться один человек. И я лечу, чтобы найти его.

***

Тут Мишелю пришлось немного напрячься, чтобы сделать серьёзное лицо:

- А как он вам является? Во сне?

- И во сне тоже. Но самое удивительное… - она сделала паузу, как бы размышляя, стоит ли продолжать. - Хотя, впрочем, это не важно.

- Как это не важно? Важна любая мелочь, - он внимательно заглянул ей в глаза, - тем более, я думаю, у вас вовсе не мелочь.

- Хорошо, - она сложила руки на коленях, - так и быть скажу. Не только во сне. Я иногда его просто вижу, и общаюсь с ним.

- И что же он говорит?

- Даёт советы. Участвует в моих делах.

- А сейчас он здесь? - Мишель оставался серьёзен, хотя перестал понимать, где кончается правда и начинается вымысел.

- Вроде нет, но может появиться, - она как-то мечтательно посмотрела в окно. - Я должна найти его. В смысле его физическое воплощение.

- Потрясающе… А где это? В Александрии?

- Нет, в Каире. Он врач. Госпиталь Эль Шиши. Он был одним из тех, кто привёл меня в чувство.

Мишель и не надеялся, что она ему сходу выложит все карты. Но и достигнутый результат был хорош, чего уж говорить. Между ними возникла симпатия и доверие.

Она оказалась совершенно не такой, как он её себе нарисовал, а, что удивительно, намного лучше и естественнее. Главное, чтобы их никто не поджидал после посадки.

- Какое совпадение, и я еду в Каир. Я просто мечтаю попасть на плато в Гизе. Видите ли, хоть память ко мне и вернулась, я что-то не припоминаю, чтобы был там… - он выдержал небольшую паузу, и продолжил, - я понимаю, что это может показаться несколько преждевременным, и может быть даже бестактным… - он замялся.

- Что? Да говорите же… - она улыбнулась. - если это будет слишком бестактным, я вас всё равно прощу, хорошо?

- Хорошо. Ловлю на слове! Я могу составить вам компанию. Я знаю языки, и могу быть вам полезным в поисках этого доктора. Это будет большая честь для меня. С тех пор как выяснилось, что у меня теперь нет семьи и друзей, я путешествую один, - он посмотрел мимо неё в окно и погрузился ненадолго в свои мысли. - Если вы позволите вас немного сопровождать, я бы помог не только с языком. А вы в свою очередь, были бы моим гидом в Каире.

- Вы действительно можете быть моим переводчиком?

- А почему бы и нет? Я относительно свободен, время меня не поджимает…

- А работа?

- Нет у меня никакой работы, живу на скопленные средства, - слукавил Мишель и подумал: «Не рассказывать же ей, как он снимает деньги с банкоматов…»

- А у вас как с учёбой? Вы ведь учитесь?

- Ничего страшного. Школа позади, а университет впереди. Могу позволить себе попутешествовать этот год, - она опять как-то мечтательно посмотрела в окно, и продолжила:

- Хорошо. Я согласна. Но вы же понимаете, что дело необычное, и могут быть самые разные развороты…

- Понимаю. Поскольку вся моя жизнь уже стала приключением, то одним больше, одним меньше…

За обычным трёпом время пролетело незаметно, и они не заметили как оказались в очереди на паспортный контроль. И только тут, в Александрии, ему вдруг пришло в голову, что они не познакомились.

- Я совершенно забыл…раз уж мы путешествуем вместе, я должен представиться, - он смешно сделал важный вид. - Мишель Рено, француз и полиглот.

- А я тогда Фелисия Энелиль, - сказала она по-французски. - И давайте, перейдём на «ты», на английском это будет сделать трудновато…

Мишель подумал, что её словечко «тогда», можно интерпретировать по разному. Может, потому, что он не назвался Фемом?

«Так ли это, или нет, но забавно…» - подумал он.

- С удовольствием. Так мы будем говорить по-французски?

- Будем менять язык, в зависимости от обстоятельств, хорошо?

***

От Александрийского аэропорта Борг эль-Араб до Каира проходит две дороги – старая дорога, что идёт по дельте Нила, и новая, по которой должны были ехали Мишель и Фелисия. Она называлась «пустынная», и шла напрямик.

Проверить, насколько она «пустынная», пока не представлялось никакой возможности. Дело тормозила необычайно полная американка, потерявшая свою косметическую сумочку. Судя по размерам дамы, сумочка должна была быть не меньше рюкзака.

Тем не менее, поиски затянулись, и водитель уже сильно нервничал. Он по арабски высказывал недовольство, сопровождая идиоматические выражения циничной артикуляцией. Фелисия заметила, что среди этой словесной арабской вязи, почему-то угадывалось повторяющееся слово Мак Дональдс. Когда она уже собиралась спросить об этом Мишеля, раздался победный клич, и над головами взлетела потрясаемая дамой сумка. Автобус тронулся с опозданием в полчаса.