Неизвестно - Федаренко Морок

— Ох, жалею, кто же меня еще пожалеет?.. Вы мне воды подали — и то стало легче!

Доктор взял чистый бланк для рецептов:

— Выпишу я вам не снотворное, а очень хорошие таблетки, мезапам называются, успокаивают нервы. Сначала небольшую сонливость вызывают, а потом все пройдет, повеселеете, а что спать будете, так это я вам гарантирую.

Бывают же золотые люди на свете!.. Мало того, что быстро и легко морок снял, так еще и таблетки хорошие выписать хочет… Антоля вдруг спохватилась — сумка же у ног стоит, вот ворона, так чего доброго и забыть могла,

и понесла бы все назад. Взяла сумку, бухнула прямо на стол перед доктором.

— Что это? — отшатнулся тот.

— Грибков немного, лука, сала — возьмите, прошу вас! Вы мне такое дело сделали, — Антоля, как только вылечилась, осмелела. — Грибы хоть возьмите, посмотрите какие, один в один!

— Спрячьте сейчас же, еще зайдет кто… — а увидел грибы, притих. Взвесил связку в руке, оглянулся на дверь: — Ну, раз вы решили, так положите сами, вон туда, в шкаф, на среднюю полку…

— Все класть?

— Ну, и лук еще… А вот сало заберите, категорически!

Счастливая — уговорила-таки, убедила человека, не побрезговал, — Антоля быстрей к шкафу, опорожнила сумку, хотела тихонько и сало положить, да побоялась. Надо меру знать.

Совсем другим человеком, нежели заходила, вышла из кабинета и из поликлиники. Хоть на свет белый глянуть можно, а то ведь было не дай бог…

На вокзале, пока ожидала автобус, заговорила с соседями — молодицей

с мужем. Они издалека приезжали на базар за поросятами, но опоздали, хороших разобрали, один брак остался. Антоля посочувствовала, посоветовала

в будущем, если есть у кого в городе переночевать, вечером приезжать, потому что теперь хорошего поросенка купить — проблема.

— А я ж заболела была, — поделилась она. — Но очень хороший доктор попался, вмиг вылечил, — и так просто эти слова у нее вырвались. С каждым бывает, болела и вылечилась, не надо больше людей совеститься и нечистую силу искать.

Теперь молодице с мужем Антоля нисколько не завидовала и не жалела себя. Рядом счастье — только не для нее, как кино про дона Хулио и Сильвию: и слышно, и видно, и близко — экран можно потрогать, а чужое, далекое-далекое, невозможное…

В автобусе уже вспомнила, что таблетки купить забыла, и аптека ведь на вокзале была. Ладно, может, другим разом когда.

Не заходя к себе, как только из автобуса вышла, сперва кинулась в тот конец деревни, где Кузьма жил. Нет никого, дом на замке. Антоля — в другой конец, к Евке. И вдалеке еще от своего дома увидела — идет там какая-то работа. Антоля ближе — и глазам не верит: новый забор почти готов, Кузьма столб вкопал, прибил новую жердь, теперь доски крепит, а Евка рядом стоит, гвозди подает.

Антоля сразу же — к ней:

— Моя ты голубка, а я же думала…

— Тише ты, — цыкнула Евка. Отошли во двор: — Он-то глухой, — кивнула на Кузьму, — а что надо, вмиг услышит. Я не успела тебе сказать тогда: к нему какая-то баба из Залозок, тоже вдова, сваталась, в примы хотела переманить… А если б я не перехватила и он пошел? Что б мы без него делали? Ты ведь знаешь моего зятя, только что умный, а на работу никудышный, ни пахать, ни молотить, ни коня запрячь, ни кабана заколоть… А этот будет нам мужчиной, один на двоих. Я и согласилась с таким, как говорится, прицелом…

Так и прошел у Антоли морок благодаря добрым людям. Снялся сам собою, как и не было его. Хоть под старость, а и ей счастье выпало.

Перевод с белорусского Натальи Капы.