Торик Александр - Русак

Александр Борисович Торик

РУСАК

повесть

Содержание

ГЛАВА 1. КОМАНДИР СЕРЁГА

ГЛАВА 2. «ВОВАН» МИХА

ГЛАВА 3. КУКАРАЧА

ГЛАВА 4. ГОСТЬЯ

ГЛАВА 5. ГОСТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

ГЛАВА 6. МРАЗИ

ГЛАВА 7. МРАЗИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ

ГЛАВА 8. МРАЗИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ. КУКАРАЧА

ГЛАВА 9. БОГ

ГЛАВА 10. ДЖАБРАИЛ

ГЛАВА 11. ЯБЛОКИ

ГЛАВА 12. ШНУРОК

ГЛАВА 13. ШОПИНГ

ГЛАВА 14. ПРИГОВОР

ГЛАВА 15. БЕГСТВО

ГЛАВА 16. ХРАМ

ГЛАВА 17. БАБУШКА ПОЛЯ

ГЛАВА 18. ПЕРЕВОД

ГЛАВА 19. ОТЕЦ ВИТАЛИЙ

ГЛАВА 20. ПОГОСТИЩЕ

ГЛАВА 21. ПОГОСТИЩЕ, ПРОДОЛЖЕНИЕ

ГЛАВА 22. ЛЮБОВЬ

ГЛАВА 23. ИГУМЕН ИЗ ПОКРОВСКОГО

ГЛАВА 24. КОЛОНТАЕВО

ГЛАВА 25. КОЛОНТАЕВО. ПРОДОЛЖЕНИЕ

ГЛАВА 26. КОЛОНТАЕВО. ПРОДОЛЖЕНИЕ

ГЛАВА 27. КОЛОНТАЕВО. ОКОНЧАНИЕ

ГЛАВА 28. ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Тем, для кого слова «есть такая профессия — Родину защищать» — не пустой звук, посвящается.

Автор выражает искреннюю и глубокую благодарность спецназовцам: Владиславу, Борису, Александру, Роману и всем форумчанам сайта «СПЕЦНАЗ.ОРГ» за помощь в написании и редактировании этой книги.

«Заяц в культуре.

Образ зайца является весьма неоднозначным. С одной стороны, он связан со смертью: в сказках хранит смерть Кощея, приметы советуют уклоняться от встречи с ним (см., например, роман в стихах «Евгений Онегин» и легенду о встрече с зайцем А. С. Пушкина). С другой стороны, заяц встречается в свадебных песнях как метафора плодовитости и супружеской любви. В некоторых сказках заяц выступает как образец слабости или трусости. Противником зайца выступает волк. Однако заяц не является безобидным животным. Сильные задние лапы и длинные когти позволяют наносить длинные и глубокие рваные раны».

Википедия.

ГЛАВА 1. КОМАНДИР СЕРЁГА

— Алла-уа акбар!

–Тах! Тах! Тах! Та-тах! Та-тах! Та-та-тах! — сухие щелчки «калашей» сыпались со всех сторон. — Дух! Дух!, — это уже отметилась Витюхина «эсвэдэшка», — Дух!

И снова со всех сторон: «Тах! Та-та-тах! Та-та-та-та-тах! Алла-уа акбар! Та-та-тах! Та-та-тах! Алла-уа акбар! Та-та-та-та-тах!»

— Командир! Командир! Слушай! — глядя на Сергея мутнеющими глазами, прошептал раненый в низ живота Кирюша Синельников. — А чо они кричат «Алла-уа»? Ихний же бог «Аллах» называется? А, командир?

— Хрен поймёт, молчи, Кира, силы береги, — вкалывая раненому последний «прилив» промедола, отвечал Сергей. — Жека! Равиль! Сюда быстро! Берите Киру и отползайте по ручью, мы с Кукарачей прикроем!

— Есть, командир! — подползшие разведчики подхватили раненого с двух сторон на плащ-палатку и, шурша палой листвой, поволокли его вниз по склону бугра.

— Не, Равиль! Вот ты скажи мне, ты же татарин, мусульманин, ты должен знать, — продолжал еле внятно бормотать влекомый товарищами Кирюша, — ну чо они горланят вместо «Аллах» какое-то «Алла-уа»?

— Тише, Кира, не говори, тебе нельзя, — переводя дыхание, отвечал Равиль. — Их бог не Аллах, их бог — деньги, баксы их бог! Они не мусульмане — они шакалы!

— Ша-ка-лы… — затихая, повторил за ним Кирилл. Голова его опрокинулась и бессильно свернулась набок.

— Умер? — спросил у Равиля Женька-Тамбов.

— Нет! Пульс есть! Тащим! — пощупав шейную артерию раненого, ответил Равиль. — Давай осторожней с головой его!

— Дух! Дух! — Я кукарач-ча, я кукарач-ча… На, сука! — Дух! — Вот так, привет от спецуры! Я кукарач-ча, я кука… — Дух! — Мимо, бл… — Дух! — Вот так лучше, отдохни, зверёк! Я кукарач-ча… — Витюха быстро сменил магазин на своей СВД.

— Так, Витя! — плюхаясь рядом со снайпером за пенёк, скомандовал Сергей. — Отползай за ребятами, я прикрою!

— Не, командир! Я понимаю — подчинение приказу и всё такое, но лучше ты отходи, я их на этом козырьке дольше продержу своей «эсвэдэхой», чем ты — «калашом», вон смотри — наковырял с тропы нескольких зверьков, остальные в камнях лежат и наугад шарашат! Сам видишь — позиция классная, патронов ещё до хрена, да и бегаю я лучше вас всех! Реально, командир, так по уму будет — отходи ты! О! Бл…! Вылез, зверина, на! — Дух! — Во, видишь, Серёга, прости — командир, ты бы его так достал?

— Хорошо! Как увидишь ракету — сразу ходу вниз по ручью и через овраг к белым камням около поляны, туда «бэха» за нами придёт!

— Есть, командир! Только «эфку» мне свою оставь, на всякий случай, я свои уже все покидал…

— На! — Сергей сунул Кукараче свою последнюю, приберегаемую для самоподрыва гранату «Ф-1». — Держись, Витюха!

— О'кей, командир! Давай, Серёжа, ползи… О! Зоопарк зашевелился, бл…! — Дух! — Нате, гниды! — Дух! — Я кукарач-ча, я кукарач-ча…

Сергей, очнувшись, встряхнул головой — опять тот же сон! И почему из всех боёв, пройдя через которые ему довелось всё-таки выжить, всё время снится именно этот?

Наверное, всё-таки лучше не спать днём, даже после почти бессонной, из-за боли в спине, ночи!

Сергей прислушался. По-прежнему моросило. Лёгкие капли мелкого дождика убаюкивающе постукивали по верхнему непромокаемому тенту палатки. Нелли тихо посапывала во сне, изредка прядая ушами.

— Однако! — подумал Сергей. — Похоже, этот дождь, как минимум, до завтра! Рыба, скорее всего, клевать уже не будет…

А и ладно! — он потянулся, высунув наружу из спальника мускулистые руки в тельняшечных рукавах. — Не будет так не будет! Поедим тушёнки с хлебушком! Всё равно — жизнь удалась! Если бы ещё не эта хрень в позвоночнике...

В позвоночнике у Серёги, отставного капитана, разведчика спецназа ГРУ, получившего уже в госпитале на койке вместе с орденом Мужества внеочередное звание майора «за отвагу и мужество, проявленные в боях с незаконными вооружёнными формированиями в Чеченской Республике», сидел маленький зазубристый осколочек от гранаты. Сидел он нехорошо — подвижно, периодически вызывая онемение, вплоть до паралича, левой нижней конечности — то есть его, Серёгиной, ноги.

Удалить его из «места проживания» было, по словам медиков, почти невозможно, так как была почти стопроцентная вероятность во время операции повредить какой-то нерв или что-то там ещё, название чего Сергей не запомнил. А тогда гарантирован паралич обеих ног, жизнь в инвалидной коляске с «уткой» и прочими атрибутами инвалидского «счастья», о чём разведчику-спецназовцу даже подумать было страшнее, чем о перспективе остаться с одним ножом против группы вооруженной «басмоты».

— Со временем осколок сам может изменить своё положение в тканях и сделать ситуацию операбельной, — сообщил Серёге хирург, вытащивший из его тела восемнадцать других осколков. — Нужно только регулярно делать рентгеновское обследование и мониторить динамику его нахождения в тканях. Тогда вы забудете об этой проблеме навсегда!

— Так, док, скажите, — переспросил хирурга Сергей, — а может он навсегда остаться в таком положении, как сейчас, или изменить своё положение так, что меня окончательно парализует?