Татьяна Харитонова - Правый

-Да, ты виновата. Как в дешевом водевиле, бразильском телесериале! Черт знает в чем! А я – дурак, обманутый муж, персонаж Зощенко. Мамаша, где дочка?

Сережа метался по комнате.

-Самый дорогой мне человек и такая ложь! Почему ты не сказала мне?

-Я любила тебя. Я боялась потерять. Я тысячу раз хотела. Начинала и останавливалась на полуслове. Чтобы ты подумал обо мне? В пятнадцать лет ребенок? Беременная школьница. Эти жуткие истории последнее время пугают всю страну. Шоу! И вот, приехали, собственная жена такая. Я видела выражение твоего лица, когда по телевизору показывали беременную малолетку. И я такая, Сереженька! И я! Я еще хуже! Мою дочь воспитывала моя мама. Мне даже не хватило смелости признаться дочери! Собственной дочери.

Хлопнула входная дверь. Ушел. Ну и ладно. Терять уже нечего. Все потеряла. Ася, только Асенька. Девочка моя.

***

Ночью, как ни странно, она спала. И даже ничего не снилось. Первая ночь без Сережи. Он не звонил. Наверное, останется у мамы. Ну и пусть. Ей было все равно. В душе - полная пустота. Что она потеряла? Спину у монитора? Нет, зря так. Сережа хороший, только слабый какой – то. Удивительно, что его хватило на этот шаг – уйти. Ее отцу сил хватило только на этот шаг. Теперь смешно, а ведь в детстве ей хотелось броситься на его поиски, на Север. Не бросилась, выросла без папы, и Асю обрекла на безотцовщину. Наверное, ей с Асей будет проще так, без Сергея. Только вот Ася? Мир без мужчины. Опять одни женщины в окружении.

Утром в субботу Люба поехала в санаторий. Санаторий был в красивейшем месте, в Подмосковье, в сосновом бору.

Ася выбежала навстречу, бледная, заплаканная, с опаской посмотрела на Любу, несмело обняла.

-Ты чего, деточка? Что с тобой?

-Любочка! Мама не умрет?

-Ну что ты! Маму вылечат. А потом мы будем все вместе. Не волнуйся.

-А где твой Сережа? Ты говорила, вы вместе приедете?

- Сережа? Он не смог. Много работы.

-Любаша, я за вещами сбегаю, подожди меня.

- Пойдем вместе, мне надо расписку написать, что я тебя забираю. Где твоя воспитательница?

-Пойдем, я провожу.

Детский санаторий жил своей летней жизнью. Мальчишки играли в футбол. Девчонки шумно болели рядом, на низеньких деревянных скамеечках.

-Ась, смотри, как здесь хорошо, воздух, солнце, ребят как много. Можно ведь подружиться с кем – нибудь. Знаешь, как здорово. А потом письма писать друг другу. Я помню, как в лагере отдыхала, когда была такая маленькая. Тоже скучала, конечно. Первую неделю. А потом уезжать не хотелось. Познакомились, подружились. Плакали, когда расставались. А потом переписывались долго, обещали встретиться в следующем году. А ты, Ась? Может, потерпишь еще пару дней. Станет легче?

-Нет, Любочка, пожалуйста. Я за маму очень-очень волнуюсь. Как она там, одна? Я думаю, думаю об этом постоянно. Не могу. Я не привыкну. Точно, не привыкну.

-Асенька, это взрослые проблемы, не твои. Твое дело отдыхать, радоваться, дружить, бегать, прыгать, готовить силы к школе. А ты, как старушка. Мама выздоровеет, мы поедем с тобой в Саратов. Я отпуск возьму.

Асины глаза наполнились слезами.

-Так ты не возьмешь меня? Не возьмешь?

-Ася!

-Я так и знала, Любочка, что я тебе не нужна. Я знаю!

-Что ты глупости говоришь?

-Знаю, все знаю. Мама уехала, а я тебе не нужна.

-Асенька, девочка моя. Ты самая родная, ты самая любимая! Пойдем собирать вещи.

Ася прижалась к Любе, разрыдалась горько, не по-детски.

-Это кто тут сырость разводит? Кошмар! Астра Немеровская? А вы ее мама?

-Да. Я хочу забрать Асю!

-Ну и напрасно. Поначалу они все плачут. Поверьте, я не первый год работаю. Навидалась таких ревушек. А в конце смены плачут, разъезжаться не хотят. Я Людмила Андреевна, воспитатель.

-Людмила Андреевна, мне хорошо у вас, только я скучаю.

-Асенька, это пройдет, поверь. Мы к открытию смены готовимся. К концерту. Ты ведь у нас в концерте участвуешь. Кто вместо тебя? Это же будет полный кошмар. У тебя такая роль!

-Людмила Андреевна, этот вопрос мы решили. Я забираю Асю. Скажите, что я должна сделать.

-Надо написать заявление на имя директора лагеря. Вот только деньги за путевку…

-Не надо никаких денег. Ася, иди за вещами, а я заявление напишу.

Ася помчалась к корпусу.

В комнате на кровати сидела Катя, читала какой то журнал.

-Кать, я уезжаю, за мной Любаша приехала?

-Все-таки, решила?

-Да.

Адрес оставь. Я тебе письмо напишу.

-Лучше ты мне свой, я не знаю пока, где я буду.

Катя оторвала краешек листочка из журнала и написала свой адрес.

-Пиши, а я тебе, напишу как мы здесь, как открытие прошло. Зря уезжаешь.

-Нет, Катя, мне домой надо, в Саратов. У меня там мама болеет, совсем одна. Одному ведь плохо, а если болеешь, еще хуже.

-А кто это за тобой, если мама в Саратове?

-Это? Это сестра.

***

-Сережа, что случилось?

-Ничего, мама, я поживу у тебя.

-Поссорились?

-Нет, просто я ушел.

-Как? Просто ушел. Ты что?

-Мам, не спрашивай! Зачем тебе?

-Я ведь твой самый близкий человек. Кому еще ты расскажешь?

-Мам! Не сейчас. Может позже. Не спрашивай.

-Опять уйдешь в свою комнату и спрячешься, как улитка?

Ушел.

-Господи, что еще? Ну почему. У меня не сложилось. Почему у моего единственного, любимого. Почему?

Аня заметалась по комнате, потом по кухне, поставила чайник, прошла к комнате сына:

-Сережа, может чаю?

- Не хочу.

-Сереж, можно к тебе?

-Мама, я не могу пока разговаривать. Мне надо побыть одному.

-Проблема в Лафуше?

-Проблема в нас.

***

-Богородица Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой!

Прости мои прегрешения, вольные и невольные. Покарай меня. Только мальчика моего, сына моего спаси! Не дай ему одиночества. Мы забыли о нем с отцом, всю жизнь решали что-то, спорили, мучили друг друга, а рядом тихо рос мальчик. Прости, Богородица, прости, что в храм его не водила, сама, как слепой котенок, не думала об истине, барахталась в суете. Прости, Богородица! Вырастила его, а любви, наверное, не дала настоящей. Вселяющей силу. Твоей. Опекала на ровном месте, не объяснила, не рассказала. Прости.

Аня тихо стояла в храме. Слезы лились у нее, а она их и не замечала. Вспоминала, как маленький Сережа весело смеялся. Растопырив ручонки, учился ходить, от мамы к папе. Счастливо смеялся, чувствуя руки родителей. Когда он перестал чувствовать их поддержку? Когда перестал смеяться? Когда забыли об ответственности перед сыном? Когда забыл муж, стал пить? Когда забыла она, превратившись в сварливую тетку? А он все это из-за закрытой двери. Так и вырос. Господи! Что у него в душе? Ведь никогда ни о чем. Никогда. Ни о чем. В чем он черпает силу? Ни веры, ни семьи. Господи, помоги!

Аня почувствовала ладонь на плече.

-Матушка, о чем ты? – рядом стояла женщина с удивительными добрыми глазами. Казалось, из них лился свет. Простое лицо, ни грамма косметики, платок.