Санин Евгений - Исцеление Вечностью

Александр с интересом посмотрел на него и покачал головой: а ведь он, наверное, того не ведая, попал в самую точку!

Он хотел рассказать про остальные иконы, но тут их позвала Лена.

Войдя на кухню, Алеша, как и в первый раз Александр, с удивлением увидел многочисленные коробки на стене, на кухонном шкафу, подоконнике и везде, где только можно было что-то поставить…

- Зачем это все?! – изумился он.

- Для удобства, - ответила ему, подводя к столу, Вера. – Вот видишь, на этой написано «Соль», на этой «Сахар», эта – для перца…

- А для просфор есть?

- Нет! – с сожалением развела руками Вера.

- А почему?

-Так ведь когда я работала над ними, то еще не верила в Бога и даже не знала, что это такое…

- Жаль… - искренне огорчился Алеша.

Тогда Вера сняла с полки самую красивую коробку и протянула Алеше:

- Возьми. Это моя любимая. Я не успела сделать на ней надпись, и ты можешь класть в нее просфоры!

- Спасибо! – обрадовался юноша, сел за стол и за обе щеки стал уплетать и суп, и пюре с котлетами, и под конец с особым удовольствием - творожники.

Поужинав, они вернулись в комнату Александра. Немного поговорили, переходя с одного на другое, в основном ни о чем. Но вскоре стало заметно, что Алеша начал ерзать в кресле и нервничать.

- Хорошо тут у вас! Но мне пора! – сказал, наконец, он и вдруг вспомнил: - А блины?

- Прости! – виновато прижала ладони к груди Вера. – Я заказывала, но Лена опять сделала все по-своему.

- Ладно! - успокоил ее Алеша. – Я в другой раз на них приду.

- Вот и договорились! – грустно кивнула Вера. - И когда придешь, то… - она вдруг припала губами к уху Алеши и что-то зашептала, показывая глазами на рыжего кота.

- Хорошо! - согласился Алеша и вздохнул: - Ну, я пойду. Меня и так уже будут бить!

- За что? – не понял Александр.

- За то, что поздно пришел.

- Ну, так ты бы сказал сразу, а то мы же не знали! И ушел бы пораньше! – расстроилась Вера.

- Так все равно бы побили, - успокаивая ее, безнадежно махнул рукой Алеша.

- Но тогда-то за что?!

- А за то, что рано!

- Ну это уже какой-то беспредел!

Александр снял с вешалки свою легкую куртку, сбегав в комнату, положил в карман свое старое, лет двадцать назад потерявшее свою силу, но и до сих пор иной раз выручавшее его удостоверение корреспондента ТАСС и решительно сказал:

- Идем, я провожу тебя и поговорю с твоими родителями!

Они вышли из дома, прошли по тротуару, спустились в подземный переход и, выйдя из него, оказались перед многоэтажкой на другой стороне дороги.

- Вот тут я живу! – сказал Алеша.

Александр сам позвонил в указанную им квартиру и встал впереди юноши, заслоняя его.

Дверь открыл пьяный мужчина с уже поднятой для удара рукой.

Увидев незнакомого человека, из-за спины которого выглядывал его сын, он так и замер, не зная, что делать дальше.

Александр же, не теряя времени, достал удостоверение и протянул перед собой.

Увидев перед собой красную книжечку с гербом давно не существующей страны и названием упраздненного Телеграфного Агентства Советского Союза, мужчина опустил руку и, быстро трезвея, забормотал:

- А в чем, собственно… зачем… почему… вы по какому делу?

- По делу вашего сына и на предмет его воспитания!

- А я что… мы ничего! – принялся оправдываться мужчина, и теперь уже выглядывавшая из-за его плеча, тоже вся испитая женщина, подтвердила: - Мы мирно живем! Никого не обижаем. Правда, Алешенька?

Вместо ответа Александр услышал позади себя то ли смешок, то ли всхлипывание.

- У меня другая информация! – строго сказал он. – И если вы еще хоть раз не то что ударите, а просто тронете пальцем Алешу...

- Все, гражданин участковый, уже завязал! – поняв, что дело, кажется, серьезное, поднял обе руки кверху мужчина.

- Я не участковый, а редактор! – поправил его Александр. - Но если за это дело возьмусь всерьез, то, поверьте, ославлю вас на весь город, подниму общественность, вплоть до прокурора и буду тогда пострашней любого участкового. Вы меня хорошо поняли?

-Так точно, гражданин – редактор-участковый-прокурор! В жизни теперь к нему не подойду!

- Смотрите, я это проверю! – пряча удостоверение, предупредил Александр.

Униженно кланяясь и обещая наперебой, что пылинки теперь будут сдувать с сына, мужчина с женщиной удалились.

- Спаси тебя Господь, и тоже защити от всякого зла! – с чувством сказал Алеша, кивая на непривычно приветливо открытую для него дверь. - Теперь они меня точно не будут бить!

Хорошо, радостно было на душе у Александра, когда он вернулся домой.

Но еще лучше стало после того, как задержавшаяся до его прихода Лена шепнула ему:

- Как здорово, что вы привели Алешу! Пока он здесь был – у Верочки даже анализы улучшились!

- Она, что, в больницу успела съездить? – ничего не понимая, уставился на сестру милосердия Александр. И та - для нее даже редактор епархиальной газеты не был авторитетом - укоризненно посмотрев на него, выпалила:

- Какой же вы непонятливый! А еще, говорят, писатель! Ну ладно, так уж и быть, объясню, хотя она и не велела вам говорить… У нее даже моча снова поменяла цвет на нормальный!

4

Лена ушла, и Александр остался наедине с Верой.

Вера сидела в кресле, невидящим взглядом просматривая книгу с акафистом. Александр, спиной к ней – за рабочим столом, делая вид, что перебирает страницы своей рукописи.

Как они ни оттягивали этот момент, как ни боялись его, но он наступил, как и наступает все, к чему нас ведет безжалостное время.

- Александр, - первой нарушив молчание, окликнула Вера.

- Да? - с готовностью повернулся к ней тот.

- Я знаю, что ты все уже знаешь! – без всякой подготовки сказала она и, видя, что Александр не отвечает, с родившимся вдруг подозрением посмотрела на него: - А может быть – знал?

- Знал, - тоже без всяких уверток признался Александр.

- Ну и что ты теперь будешь делать? – с горькой усмешкой посмотрела на него Вера. - Жалеть? Утешать? Тогда заранее предупреждаю: это не для меня. Не на такую напал. Я… буду жить!

- Конечно, будешь! – выдержав этот первый натиск, спокойно подтвердил Александр. – И сейчас, и потом.

- Ну, про это потом ты уже много рассказал мне. Это было, действительно, убедительно и красиво. Но мы ведь тогда молчали о главном - о том, что это касается лично меня, что я уже стою на самом пороге этой самой Вечности!

- И зря молчали!

- Да как я могла тебе все сказать? Ведь рак – это так страшно! – простонала Вера. - Многие люди просто шарахаются не то, что от больных раком, но даже от одного упоминания о нем!

- Они поступают так, потому что не знают главного, - возразил Александр.

- А ты, стало быть, знаешь?

- Представь себе, да!

Александр жестом остановил Веру, которая хотела уже сказать что-то с иронией, и принялся объяснять: