Санин Евгений - Святая - святым

Рокотала бетономешалка, ревел бульдозер, расчищая подходы к храму, визжали пилы, стучали топоры, тарахтел отбойный молоток…

Каменщики, штукатуры, маляры, плотники не щадили своих рук. А Григорий Иванович, которого Игорь Игоревич назвал продюсером стройки – его денег. Давно уже забыв, с какой стороны у него находится сердце, Григорий Иванович трудился так, что в деревне уже поговаривали, что его одновременно можно видеть сразу в нескольких местах.

Войдя первый раз в храм, Игорь Игоревич поморщился, видя голые, обшарпанные, со следами подтеков и белым грибком стены, сказал несколько слов Григорию Ивановичу и тот вызвал целую артель иконописцев. Игорь Игоревич захотел заказать самый лучший иконостас, но дед Капитон принялся умолять его и когда повел в свою мастерскую, то, что увидел Игорь Игоревич, так потрясло его, что он сразу же сдался. И согласился на временный иконостас, но - самый лучший, какой только можно будет найти!

Крыльцо к храму он решил сделать не иначе, как мраморным, и теперь там завизжали, пугая местных собак и гусей, шлифовальные машины.

К храму срочно прокладывали асфальтовую дорогу, чтобы достойно встретить архиерея. Вокруг самого храма ставился чугунный забор из ажурных узоров, делались скамейки, аллеи. Быстро, прямо на глазах восстанавливалась колокольня, куда доставили жёлтые, блестящие колокола.

Единственное, чего не в силах был сделать Игорь Игоревич, так это – достать антиминс, плат с зашитыми в него мощами святого, без которого, по словам отца Тихона, невозможно будет вести церковную службу. И тогда Валентина, наконец, ввела его в потайную комнату бабы Поли, где он нашел не только антиминс, но и старинное Евангелие, семисвечник и всё то, что сумела та вовремя вынести из алтаря.

И вновь продолжалась работа!

Узнав о том, что до него отец Тихон с Григорием Ивановичем надеялись отапливать храм хотя бы двумя, в лучшем случае тремя переносными железными печками, Игорь Игоревич распорядился немедленно построить котельную. Внутри самого храма появились аналои, лампады, блестящие подсвечники и, наконец, прилавок, где будут продавать свечи и иконы.

Стас, увлекшись работой, теперь трудился не хуже Вани, не покладая рук.

- Па! – однажды спросил он отца, придя домой донельзя усталый и грязный. – А ты тоже на первую службу пойдешь? Мы теперь – точно успеем!

- Не могу. Некогда! – не поднимая головы от своей диссертации, отмахнулся Сергей Сергеевич.

- Но ты же ведь обещал!

- Я? Когда?..

- Когда говорил, что если отец Тихон проживет так хоть две недели, то сам пойдешь в храм. А он прожил уже два месяца и вовсе не собирается умирать!

- А-а, - сразу вспомнил отец и вздохнул: - Ну, раз обещал – значит, пойду! А ты? – повернувшись к жене, спросил он.

- А у меня – стирка! – беззаботно отозвалась та. – После расскажете, что там было!..

3

В толпе ахнули и закрестились.

…Наконец, наступил самый торжественный день, когда на новый, позолоченный, сделанный по самой последней технологии купол надо было устанавливать крест.

Несмотря на то, что с утра сеял мелкий обложной дождь, и всё небо было покрыто тучами, задолго до начала этого события к храму стали стекаться люди. Ждали долго. Но вот в небе сначала зарокотал, а потом приблизился вертолет, несущий большой золотой крест. Монтажники, бывшие альпинисты, уже были наверху.

Вертолет завис прямо над храмом, и в этот момент совершенно неожиданно тучи расступились, и, вырвавшись на свободу, ярко блеснуло солнце. Крест так и вспыхнул в его лучах. В толпе ахнули и закрестились. Но как только крест был установлен, тучи вновь сомкнулись, солнце исчезло, и начался настоящий ливень.

Дождь лил, как из ведра. Однако никто из людей не бросился врассыпную, все остались стоять на местах. У всех лица были мокрые от дождя. И только у отца Тихона - Стас стоял совсем рядом с ним, было мокрым не только лицо, но и глаза. А такого не может быть только от дождя. Даже самого сильного…

4

- Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

Огонек небольшого глиняного светильника рванулся и встревоженно затрепетал. На стене скромного номера придорожной гостиницы выросла согнутая тень входящего человека.

- Не успел… - в отчаянии прошептал Марцелл. Но это не был фрументарий, пришедший, чтобы взять его по доносу.

За спиной послышалось знакомое покашливание и полузабытые шаги.

- Скавр? – обернувшись, узнал Марцелл своего управляющего.

- Я! – невозмутимо отозвался тот.

- Как ты нашел меня?

- Это было несложно. Ты теперь такой большой начальник! Куда труднее было выследить твоего самого злейшего врага.

- Как? – побледнел Марцелл. – Ты… отыскал их?

- Да. Я выследил дом, где он поселился с твоим сыном. В тот день как раз начались гонения.

- Что…

- И - выполнил твой приказ.

- И их… казнили?!

Вместо ответа Скавр подошел к столу и молча выложил на него большой бронзовый крест.

- «Святая - святым!» - сначала по-гречески, а затем на латыни прочитал Марцелл и тяжело поднял глаза на Скавра.

- На нём кровь отца Нектария и твоего сына, - отводя взгляд, тихо сказал тот. – Прости меня, если, конечно, сможешь, Марцелл. Но я выполнял твой приказ!

- Да, да, я знаю. Ты ведь бывший солдат, – после долгого молчания выдавил из себя Марцелл.

- Что ты теперь собираешься делать? – тоже после долгого молчания спросил Скавр.

Марцелл только пожал плечами:

- Продолжу свой путь, покажу этот крест Децию и попытаюсь всё объяснить ему!..

- Поздно, Марцелл. Страна залита кровью. Всюду пытки, казни, но вместо одного казненного к кресту идут тысячи и тысячи уверовавших в Христа людей.

- Знаю. Но всё равно я должен… я поеду к нему. Это мой долг исправить то, к чему я оказался причастен.

- Воля твоя. А, какие ещё будут указания мне?

- Никаких, – отрицательно покачал головой Марцелл.

- Тогда позволь и мне отправиться с тобой, – попросил Скавр. – Я и до этого, если ты помнишь, хорошо относился к христианам, но после того, что увидел собственными глазами, думаю, мне будет, что сказать императору. Не послушает одного, глядишь, поверит нам обоим.

- Хорошо. Я сейчас соберусь. – Марцелл потянул к себе дорожную сумку, сощурил на неё глаза, очевидно вспоминая Криспа, и быстро оглянулся на Скавра. – Сейчас скажи мне только одно: они… сильно страдали?

- Нет! Сам Бог укреплял их. – Клятвенно приложил ладонь к груди Скавр. – Они улыбались, когда им… когда их…

- Подожди, - остановил Скавра Марцелл и, перебросив через плечо лямку сумки, добавил, - остальное доскажешь по дороге!

4

Трясина все глубже и глубже засасывала Деция…

Наконец, наступил последний вечер. Назавтра ожидался приезд архиерея с отцом благочинным и служба с освящением храма.