Санин Евгений - Денарий кесаря

- Спрашиваешь…

- Тогда идем!

Владимир Всеволодович вывел друга из клуба и кивнул в сторону большого, тогда еще непривычного для Москвы, мерседеса:

- Вон они! Дальше иди сам… И помни, что я сказал!

Около машины стояли два элегантно одетых молодых мужчины. Один – рослый, с добродушным лицом и толстыми губами, с начальственным видом выслушивал другого, у которого, наоборот, было волевое и жесткое, хотя и красивое лицо. Как понял из разговора Василий Иванович, он предлагал своему начальнику под видом низкосортного горбыля вывозить из страны в Германию первоклассную древесину и заверял, что все проблемы с таможней на границе он берет на себя: вагоны будут опломбированы еще в Москве!

Заметив подошедшего Василия Ивановича, предприниматели замолчали.

- Вы – Голубев? – с какой-то странной усмешкой осмотрев его с головы до ног, уточнил невысокий.

- Да, Василий Иванович, - подтвердил тот.

- Соколов! – почти не глядя, протянул мягкую ладонь сын министра.

- Градов, – здороваясь, назвал себя его подчиненный. - Мне самому все объяснить, Олег Романович, или…

- Я сам! – остановил его сын министра и, не терпящим возражений тоном, сказал: - У моего отца скоро юбилей, и мне хочется порадовать старика чем-то оригинальным, а главное, чтобы это было ему по душе! Картины на стены, охотничьи ружья – все это ему уже дарили и подарят… А он у меня, только это, разумеется, строго между нами, верующий. Есть у него такая странность. Иконы я ему уже дарил, причем, две из них, как говорят, чудотворные. А тут недавно Градов презентовал отцу несколько юбилейных рублей, смотрю, он обрадовался даже такому пустяку. И тут мне подумалось, вернее, опять же он предложил, - кивнул он на Градова, - а что если подарить отцу коллекцию античных монет, связанных с христианством, снабдив их пояснительным текстом, лучше всего в художественной форме?

- Да, - вставил Градов. – Это наше первое условие.

- Ну, думаю, оно не самое сложное! – улыбнулся Василий Иванович. – Я постараюсь написать к каждой монете по небольшому рассказу а, может быть, даже удастся сделать сразу на все - одну общую повесть…

- Мне кажется, большая, содержательная повесть – лучше коротких рассказов! – немедленно ухватился за это предложение Градов.

- Пожалуй, да, – согласно кивнул Соколов и уточнил. – Тогда дело остается за монетами! Сколько их будет всего в нашей коллекции?

- Не знаю… - растерялся Василий Иванович, пока еще смутно представлявший себе тему, за которую ему предлагали взяться. - Может быть, десять, или даже пятнадцать!

- Шестьдесят! – снова вмешался в разговор Градов, и Соколов опять согласился с ним:

- Да-да, это ты хорошо придумал – как раз по числу лет отца!

- Шестьдесят, так шестьдесят… - согласился Василий Иванович. - Между прочим, одна уже есть! Вы представляете, я, словно специально, купил сегодня для вас, простите, для вашего отца, монету Октавиана Августа. Как раз в годы его правления, согласно библейской легенде, родился Христос… - принялся объяснять он, показывая поочередно сыну министра и его подчиненному монету, истертую и побитую до такой степени, что в ней с трудом можно было различить профиль римского императора.

Соколов, едва взглянув на нее, равнодушно кивнул, но Градов неожиданно возмутился.

- Да вы что, не понимаете, для кого предназначена эта коллекция?! Вас что, не предупредили, кем является отец Олега Романовича? – почти с ужасом спросил он. – Нет, так дело не пойдет! Нам известно, что вы имеете связи с самыми крупными нумизматами. И поэтому наше второе условие: все монеты должны быть идеального качества, более того – самыми лучшими в стране!

- Например, как эта? – уточнил Василий Иванович и показал денарий Тиберия.

- Вот это совсем другое дело! – одобрил Градов, но тут же с сомнением посмотрел на монету: - А она – подлинная?

- Конечно!

- Но ей ведь - тысячи лет, а она, глядите, совсем как новенькая! – поддержал своего заместителя сын министра.

- Потому что из клада! – улыбнулся Василий Иванович и принялся объяснять: - А в кладе, как известно, старались класть самые лучшие, то есть, настоящие и полновесные монеты. Еще лучше, которые и в обращении почти не были! У нумизматов есть даже термин: закон сохранения кладов!

- А-а, ну это совсем другое дело! – сразу успокоился Соколов. – Я по этому закону и сейчас живу. Тоже предпочитаю оставлять себе только самые проверенные и новые доллары! А, кстати, что это за монета?

- Денарий римского императора Тиберия!

- Того самого, при котором, как, говорил мне отец – распяли Христа? Он называл его еще «денарием кесаря»! Отлично-отлично! Это как раз то, что и нужно!

- Но, простите… - замялся Василий Иванович. - Этот денарий я должен отдать его новому хозяину, а он вряд ли согласится его продать!

- Не согласится за большие деньги, продаст за очень большие! - словно о само собой разумеющемся сказал сын министра.

- Вот именно! - подхватил Градов. - Без этой монеты, сами понимаете, нам теперь никак нельзя!

- Так что начало, как говорится, положено, - довольно заметил Соколов и кивнул Градову: - Кстати о деньгах…

Тот расстегнул свою сумочку и протянул Василию Ивановичу, который просто глазам своим не поверил – целую пачку сторублевок.

- Мы даем вам для начала десять тысяч рублей, - сказал Соколов. - Девять тысяч на приобретение монет, а тысяча вам, в качестве аванса. Как только понадобится еще, Градов доставит столько же. Нужно будет, привезет еще. А вы, после выполнения заказа, учитывая его сложность и срочность, получите еще пять… даже шесть тысяч рублей!

На этот раз Василий Иванович отказался верить и собственным ушам.

- Вы хотите сказать, что - в итоге – я заработаю семь тысяч рублей?! – изумленно переспросил он.

Вместо ответа Соколов презрительно усмехнулся и строго предупредил:

- Денег на монеты не жалеть! Мне для отца – ничего не жалко!

- И отсюда, наконец, наше последнее, но самое главное условие, - словно дождавшись своего, подхватил Градов: - Вы должны уложиться ровно в один месяц!

- В один месяц?! А если не успею?.. – на всякий случай уточнил Василий Иванович.

- Тогда придется заплатить неустойку! Скажем, вашей кооперативной квартирой… Думаю, ее хватит, чтобы покрыть наши затраты и тот моральный ущерб, который понесет Олег Романович, не сделав своему отцу столь достойный подарок на юбилей! – усмехнулся Градов, и по его лицу было не понять, шутит он или говорит серьезно.

Василию Ивановичу неожиданно сделалось как-то не по себе. Но он тут же отогнал от себя худшее. Не отказываться же ему было от всего этого! Правду сказал его друг: такой заказ может быть только раз в жизни…

- Ладно, - не раздумывая больше, сказал он. – Я - согласен!