Санин Евгений - Белый гонец

- Подавляющее большинство! – бегло ознакомившись с содержимым папки, согласно кивнул представитель из Москвы.

- Половина этих бумаг – липа! – рявкнул дядя Андрей, и лицо его покраснело. – Ко мне приходили, я отказал, а наверняка ведь поставили, что согласен!

- Все это легко проверить! Документ бесстрастен! Как ваша фамилия, гражданин? – спросил москвич, передавая папку чиновнику из района.

- Углов!

Чиновник сверился с общим списком и картинно развел руками:

- А вот вы и не правы, вас в этом списке – нет!

- А подписи моих родителей в нем есть? – поднимаясь со своего места, выкрикнул Стас.

- А как их фамилия? – также учтиво спросил чиновник.

- Тепловы!

Чиновник снова заглянул в список, затем порылся в папке и теперь уже обескураженно развел руками:

- Простите, молодой человек, заявление, действительно, есть, но вопрос весьма спорный. Дело в том, что хоть ваши родители и имеют право собственности на дом в селе Покровском, но они… не прописаны в нем! К тому же у нас есть данные, что они подарили этот дом вам, и, следовательно, тут налицо явное ущемление прав несовершеннолетнего…

Стас покосился на Ваню: только он один, не считая Ленки, знал об этом, и тот виновато вздохнул.

- Вот видите, все в этой папке законно, и как принято теперь говорить, совершенно прозрачно! – объявил чиновник и спросил: - Еще какие-то заявления и претензии есть?

- Есть! – подал голос Юрий Цезаревич. – Я вынужден сначала попросить прощения перед своими односельчанами, а затем заявить, что не за деньги, но под давлением и… в личных атеистических интересах, которые теперь считаю в корне неправильными, подписал совершенно абсурдную и, прямо говорю, не боясь понести ответственность за это, противозаконную бумагу о том, что школа в нашей Покровке нецелесообразна!

- Ну, об этом уже поздно говорить! – отмахнулся чиновник и улыбнулся залу: - Тем более, что в этом прекрасном проекте нового поселка предусмотрена большая современная школа, оснащенная компьютерами и всем необходимым, учебными классами, просторным спортивным залом…

- Да… их так просто голыми руками не возьмешь, - услышал Стас шепот Григория Ивановича. - Пора пускать в ход нашу тяжелую артиллерию.

И он, встав, высоко поднял над головой белый листок со штампом ГосДумы.

- А что вы на это скажете?

- Что это? – без особого интереса спросил ведущий собрание районный чиновник.

- Это? – не опуская руки, Григорий Иванович направился через весь зал. - Это - документ из Государственный Думы.

Градов метнул на Молчацкого уничтожающий взгляд, но тот лишь виновато развел руками: мол, было сделано все, что возможно, дескать, мы старались, как только могли, но…

- Он свидетельствует о том, что Покровское является исторически важным местом, где в будущем году будут производиться археологические раскопки, - прямо на ходу объяснял содержимое документа Григорий Иванович. – А сам наш храм является гораздо более исторической ценностью, чем это предполагалось раньше, и о чем есть специальная табличка на нем!

- Была! - поправил его Молчацкий. - Да, очевидно, ваши односельчане сдали ее в качестве цветного лома. И теперь надо доказывать все заново!

- А это вам что – не доказательство?

Григорий Иванович прошел к сцене и, словно печать ставя, плашмя ладонью положил на стол документ.

Никто из сидевших не осмелился первым притронуться к нему. Тогда сам представитель из Москвы взял его, уже более внимательно изучил и сказал:

- Да, это действительно солидная, заслуживающая внимания бумага. Но, дорогие мои, она подписана всего лишь одним, хоть и очень уважаемым, депутатом! Да, это, безусловно, документ, но как бы временный, и его никак нельзя рассматривать, как обязательное к исполнению решение Государственной Думы.

- Вот видите! – торжествуя, прокомментировал эти слова чиновник из района.

Но Григорий Иванович, оказавшись на сцене, не собирался уступать. Более того, он начал целое выступление.

- Что же это мы, дорогие мои односельчане! – с болью в голосе сказал он. - Только-только восстановили порушенный прежней властью храм, только-только вернули ему былое благолепие, только-только потянулись в него люди. И что же – опять возьмемся за старое?

Григорий Иванович оглядел притихший зал и продолжил:

- Я видел сегодня, как вы встречали наш Крестный ход! Каждый крестился, потому что впитал это, если не с молоком матери, то, по крайней мере, от своих бабок и дедов! Видел, как вы кланялись иконе, которой в свое время поклонялись они! А сегодня вновь готовы предать Божий храм? То есть, выходит, вчера – «Осанна», а сегодня – «Распни»?

- Господин, я не давал вам слово! – попытался остановить Григория Ивановича чиновник.

- А я у вас его и не просил! – отмахнулся от него, словно от мухи тот. - Сегодня наш день, а не ваш! Потому что решается судьба нашей малой Родины. Могил наших преедкой и близких родственников. Наконец, нашего храма, в котором должна начинаться, проходить и заканчиваться жизнь каждого из нас.

Григорий Иванович снова посмотрел в зал, стараясь доглядеться до лица каждого из сидящих, и возгласил:

- Ну-ка, братья и сестры, поднимите руки: кто за то, чтобы затопить Покровку?

Поднялось пятнадцать… от силы, двадцать рук.

А теперь - кто против?

На этот раз поднял руки почти весь зал.

Лена - та вообще поднимала обе руки!

- Вторая за папку! – объяснила она Стасу. - Эх, и почему же его до сих пор нет! Обещал ведь прийти…

- Вот видите! – вплотную подходя к столу, указал на зал Григорий Иванович. - Что вы можете возразить на это народу?

- Только словами Козьмы Пруткова: не верь глазам своим! – усмехнулся на это Молчацкий.

- Действительно! – поддержал его заместитель губернатора, перешептавшись с представителем из Москвы. – Одно дело на словах, и совсем иное – заверенные нотариусом документы. Мы же ведь не можем зависеть от того, что, простите, ваше настроение меняется, как погода поздней осенью или ранней весной!

Напрасно люди кричали, просили, умоляли вернуть зря, обманом подписанные ими бумаги.

Чиновник из района торжественно взял желтую папку и красноречиво показал ее всему залу: мол, говорите, что хотите, и голосуйте, как можете, а вся правда и сила тут.

- Плохи дела… даже не знаю, что еще и придумать… - заметил Стасу вернувшийся на свое место Григорий Иванович.

- Может, Виктор что-нибудь путное скажет? – безо всякой надежды спросил Стас, показывая на сторожа, который в своей испачканной телогрейке поднялся на сцену с какой-то коробкой в руках.

- Да что он может сказать… - махнул рукой Григорий Иванович.

Но тут Виктор в тот самый момент, когда чиновник уже протягивал папку представителю из Москвы, вдруг хрипло сказал: