Санин Евгений - Белый гонец

- А она?

- Что она… Вот, говорит, что я ношу вместо крестика! И амулет со страшным таким скорпионом показывает.

- Да… есть такой знак зодиака. Прости меня, Господи, в астрологии…

- А ее дочка, моя внучка, знаешь, что на это сказала? Кто носит крест, с тем Бог, а кто амулет – с тем дьявол…

- Поистине говорится, устами младенца глаголет истина!

Старательно обходя лежавших на полу, застеленным матрасами и старой одеждой, людей, Стас поравнялся с папиным диваном. На нем спал мужчина, которому во сне велел к нему ехать отец Тихон, и невольно улыбнулся.

Звуки, который издавал тот, уже больше походили на здоровый мужской храп, чем на хрип безнадежно больного человека.

«Слава Богу!» - радуясь за него, подумал Стас.

Стараясь ступать как можно тише, он дошел до своей комнаты. Здесь, как это бывает ночью в деревне, было совсем темно. Зажигать общий свет, чтобы не разбудить спавших в родительской комнате, не хотелось. Хорошо, перед уходом он забыл выключить портативный компьютер, и теперь в углу были видны две колючие синие точки. Ориентируясь по ним, он прошел к столу, включил настольную лампу и увидел сидящего на стуле, похожего на художника, парня.

- А ты что не спишь? – шепотом удивился Стас. - Я же тебе сказал, чтобы ты на мою кровать лег!

- А ты тогда где будешь спать? – вопросом на вопрос ответил тот и вздохнул: - Да и не спится что-то. Хорошо тут у вас. Красиво… Вот думаю, а не купить ли у вас дом, чтобы остаться в нем навсегда? Может, присоветуешь мне какой? Только чтоб подешевле!

Стас с подозрением покосился на парня: а не подсыл ли он, как говорили в Древней Руси, от Молчацкого? Или тоже, как Ваня, решил заработать? Но нет, говорит так, что нельзя не поверить. И он, подумав, честно сказал:

- Вряд ли я чем могу тебе здесь помочь. Цены у нас – непомерные!

- Жаль! – с видимым сожалением вздохнул парень. - Все деньги, что я нажил праведно и неправедно – разве теперь отделишь пшеницу от плевел – я отдал своему храму и направил свои стопы в монастырь. Значит, не судьба мне у вас навсегда оставаться. Но хотя бы еще завтра хотелось здесь побыть. Не возражаешь, если я у тебя завтра еще поживу?

- Нет, конечно! – пожал плечами Стас. – Живи, сколько хочешь! И вообще, можешь привести с собой еще тех, кого увидишь завтра на могилке отца Тихона…

- Вот спасибо! – обрадовался парень. - Места у вас тут особенные… Гармония чувствуется. Во всем. Не считая, конечно, этих коттеджей, дамбы, водохранилища… А гармония - штука редкая: она ведь – веками, тысячелетиями складывается. И ее сразу же можно увидеть. И любоваться, не уставая… Это я тебе, как художник, скажу!

- А ты что, и правда, художник?

- Как бы тебе сказать… - почему-то сразу замялся парень. - По профессии – да… Суриковское окончил. Но, что касается рода деятельности… - он замолчал и после долгой паузы признался: - Если бы ты знал, чем я совсем недавно на жизнь зарабатывал, ты не только бы меня одного в своей комнате не оставил, но и вообще в ваш дом не пустил!

Стас помолчал: надо – сам скажет, а не скажет – и знать-то зачем?

Парень по-своему оценил его молчание, видно, знал разницу между словами «любознательность» и «любопытство» и сам продолжил:

- Подделками я занимался. Слава Богу, хоть не икон… Знаешь, это когда целой бригадой под видом музейных работников по деревням разъезжают. Возьмут у старушки, якобы для изучения, ценную икону, быстро перерисуют, искусно состарят – и возвратят подделку. И я то же самое делал – только с картинами. Конечно, не великих мастеров, чтобы в тюрьму, не дай Бог, попасть… Но – тоже не Божье дело… Понял это однажды, покаялся, раз и навсегда оставил свое мастерство и - в обитель. Только чемоданчик рабочий да мольберт прихватил – вдруг меня там в иконописцы пожалуют?.. Краски и всякие химикаты уж очень ведь дорогие…

- Красок на Руси для икон из химикатов никогда не было! – осторожно заметил Стас. – Из камня вручную перетирали!

- Да знаю - просто жалко выбросить было! – махнул рукой парень и, как об уже решенном, сказал: - Но ничего, выброшу где-нибудь по дороге!

Он еще немного помолчал и предложил:

- Давай лучше спать! Может, все-таки ты на кровати ляжешь?

- Нет! – решительно отказался Стас. – Ты – гость. А на Руси гостю – всегда самое лучшее!

- Так-то оно так, но я все-таки старше! - засмеялся парень. – Да и армия за спиной…

- Ну и что? – не остался в долгу Стас. - Мы в походе тоже на голой земле спали, а тут все-таки пол!

- Ну ладно, смотри…

Парень лег на кровать и – видно, старая армейская привычка дала о себе знать – через минуту уже спал.

Стас посмотрел на него, на пол и почесал пальцем в затылке: теперь надо было подумать и о себе. Но… как? Он босиком прошлепал в соседнюю комнату, на кухню, обшарил все сени в поисках старого пальто, куртки или рогожи, но не нашел ничего, кроме сухой половой тряпки. Так и пришлось возвращаться с пустыми руками и ложиться на голый, прохладный пол, где он сразу почувствовал разницу между чуть мягкой, да еще и прикрытой спальным мешком землей и твердым полом.

Хорошо хоть легкая куртка-ветровка была при нем, которую он использовал в качества одеяла.

Видела бы его сейчас мама!

За окном горели крупные звезды. Время от времени то одна, то другая - они быстрыми слезами скатывались с темного лика неба.

Сами собой начали рождаться стихи:

За звездопадом – листопад:

Уж так заведено,

Что все в природе на свой лад

Размерено давно…

Стас усмехнулся и даже не стал запоминать эти строчки. Зачем?.. Было время, когда-то он всерьез занялся поэзией. Печатался в газете своего района. Мечтал о собственном сборнике. Даже на одном настоящем диске вышла песня с его стихами, благодаря чему на какое-то время он стал школьной знаменитостью. Но все изменила встреча с Владимиром Всеволодовичем. История увлекла его так, что у него уже не хватало времени на стихи. А после того, как он побывал еще и на раскопках…

По полу вдруг ощутимо потянуло назойливым неприятным холодом.

Стас вскочил, пробежал к окну и торопливо закрыл форточку. Лег. Но теплее не стало. И хотя было еще лето, близкая осень напоминала о себе совсем не летней прохладой.

Стас то так, то этак пытался укрыться курткой, но ее хватало либо до подбородка, либо чуть выше пояса…

А до рассвета было еще ой, как далеко… Ночь только входила в свои права. Оставалось терпеть и постараться как можно скорее уснуть.

Но спать, как назло, не хотелось. Он лежал и думал о парне, а потом о том, сколько слов досталось нам в наследство от предков: весть, лад, подсыл, набег… И ведь каждое из них кто-то когда-то произнес первым… потом оно одобрилось, прижилось, и миллионы, миллионы людей повторяли их, вдыхая в них свое тепло и добавляя свое чувство, делая, наконец, настоящим живым словом, о чем мы теперь даже и не помышляем…