Санин Евгений - Божий суд

- Ах, железо…

Мстислав Храбрый неожиданно с хитринкой посмотрел на князя Илью, на Гориславу и что-то прошептал кузнецу.

Тот понимающе кивнул и, несмотря на огромный рост и большой вес, почти бегом, заторопился к своей кузнице, откуда вскоре послышались звонкие удары молота о наковальню.

Князь Илья стоял рядом с Гориславой, которая заботливо набросив на него брошенный на снег тулуп, тесно прижималась к его плечу.

- Ты хоть подумала, на что жить мы будем? – посмотрел на нее князь Илья, и тут увидел купца, который красноречиво очерчивал руками круг, словно показывая этим большой кошель и говоря: мол, и на это хватит!

- А как же твой батюшка? – с сомнением в голосе уточнил князь Илья.

- А это уже оставь решать мне! - вместо Гориславы ответил ему Мстислав Храбрый и показал на въезжавшую в ворота дружину.

Впереди нее ехал немолодой князь с благородным лицом.

- Батюшка!.. – ахнула Горислава и испуганно юркнула за спину князя Ильи.

- Вот тебе и вся любовь! – засмеялся Мстислав Мстиславович, но молодая княгиня строго посмотрела на него:

- Не пустоши! Посмотрим, что дальше будет!

А дальше было вот что.

Звон молота в кузнице становился все тоньше и тоньше…

Князь Владимир, крепко обнявшись с князем Мстиславом, сказал, что у них нет времени даже для разговора. Дорог каждый миг. И выступать надо немедленно.

- Наши дружины уже готовы, - кивая на сына, отозвался Мстислав Храбрый и, скрывая улыбку, сказал: - Осталось решить одно только маленькое, но очень большое дело!

- Какое еще дело? – нахмурился князь Владимир.

Мстислав подошел к князю Илье и вывел из-за его спины Гориславу.

Князь Владимир одновременно с радостью и гневом взглянул на нее. А Мстислав взял руку Гориславы, вложил ее в чудом спасенную ладонь князя Ильи и вопросительно посмотрел на князя Владимира:

- Что ты на это скажешь?

- Да я… да она… он… - с возмущением начал было князь, но Мстислав, опережая его возражения, предупредил:

- Ты же сам сказал, что нужно торопиться! По дороге все узнаешь. А пока поверь на слово своему старому другу и союзнику – что они ни в чем не повинны!

- Да я что… - проворчал князь Владимир. - Мне лишь бы она была счастлива! Но разве с таким будешь? – кивнул он на князя Илью.

- Теперь будет! – ответил ему Мстислав, подозвал игумена и что-то сказал ему… Тот, покосившись на отца Гориславы, спросил:

- А родительское благословение?

- Будет! – успокоил его князь Мстислав.

- А… кольца?

- И кольца тоже принесем, иди, готовь им венцы!

Игумен отправился в церковь, а князь Мстислав поглядел на князя Илью и одному лишь ему сказал:

- После венчания поедете вместе с нами. На такое войско, как три наши дружины, как ни зол, не осмелится напасть князь Борис, И твои бывшие дружки тоже не рискнут подъехать, чтобы поговорить с тобою. Ну, а как только доедем до безопасного места, на время вам придется уехать. Может, в Царьград, может, к Галицию. Там переждете, пока все здесь уляжется и забудется. А потом… Да что загадывать – а там – как Бог подаст!

Звон в кузнице стал совсем тонким и, наконец, совсем прекратился. Во двор терема еще более быстрым шагом вернулся кузнец. Он подбежал к князю Мстиславу и протянул два обручальных кольца.

- Вот, княже, готовы! Только они еще горячие!

- Ну, князю Илье к этому не привыкать! - усмехнулся Мстислав. - А Горислава – пусть привыкает!

Князь Илья посмотрел на счастливую Гориславу, на глядевшего на него сурово, но уже без гнева, князя Владимира, на князя Мстислава, на кольца в его руке…

И тут все вдруг впервые увидели, какая красивая у него улыбка.

Последний раз он так улыбался за минуту до того, как пришла весть, после которой долгие годы ему казалось, что счастливая жизнь закончилась для него навсегда.

А оказывается – все еще только начиналось!

ДАНЬ МОНОМАХА

роман в стихах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Владимир Мономах, Переяславльский князь.

Гита, его жена.

Святослав, княжич, (10 лет) сын Мономаха.

Изяслав, княжич, (15 лет) сын Мономаха.

Ратибор, воевода.

Летописец.

Архиепископ.

Беглец из Степи.

Кидан, Итларь – половецкие ханы

Олбег, сын Ратибора.

Сын хана Итларя.

Старшие дружинники.

Младшие дружинники, гридни, охрана князя.

Охранник-певец.

Тиун.

Истцы и ответчики на суде.

Гонцы.

Народ.

Конец XI века. Тронный зал княжеского терема, по которому из угла в угол задумчиво ходит переяславльский князь Мономах. Ночь. Горящие свечи. Слева в полутьме — пустой трон. Справа, в освещенном углу, — сидящий за столиком летописец.

Л е т о п и с е ц

(Пишет, словно бы сам диктуя себе)

Шаги... безмолвные шаги...

Не спится князю Мономаху.

Враги... кругом одни враги...

И трон отца похож на плаху!

Князья — отныне не друзья

И, более того, не братья.

Вчера друзья, теперь князья,

Забывшие тепло объятья.

По вотчинным своим углам

Сидят, медведями в берлогах.

Но те хоть спят. А эти — срам! —

Как тати на больших дорогах!

Всё б им — мехов, шелков, монет,

Да чтоб казна не оскудела.

И никому заботы нет

До общего, святого дела!..

Того гляди, покатит с плеч

Глава Руси, закрывши веки,

И преломится русский меч

Под саблей половца навеки.

Огонь свечи рванулся ввысь

От ледяного дуновенья...

Мономах

Кто здесь: друг?.. недруг?.. отзовись!

(Голос воеводы Ратибора)

Я, Ратибор...

Мономах

Входи без промедленья!

Ратибор входит, молча снимает с себя шлем, крестится на большую, в золоченом окладе, икону, кладет на лавку ножны с мечом и выпивает полный ковш воды.

Мономах

Ну, что молчишь — опять набег?

Ратибор

Да нет, покуда без набега.

Но скоро будет — выпал снег.

Мономах

(с горькой усмешкой)

Так и живем: от снега и до снега!

Л е т о п и с е ц

(поднимая голову)

То было время двух невзгод:

Междоусобиц беспрестанных

И, как итог, за годом год -

Набегов половцев поганых.

Князь Всеволод, внушавший страх,

Устав от жизненной дороги,

У Мономаха на руках

Ушел в небесные чертоги.

Просили люди сына: «Стань

Великим князем нам без права!»

Но он послушно отдал дань

И честь закону Ярослава.

А тот гласил, что главный стол

По старшинству да переходит

К тем, кто летами обошел

Того, кто их да не обходит!

И старшим стал — брат Святополк.

Но правил он так неумело,

Что всюду рыскал, аки волк,

Степняк, ища добычу смело.

Горели села и поля,

Плыл дым... И покрывалась прахом

Святая русская земля,

Объятая огнем и страхом.

Плач уводимых жен в полон

Сменил былые песнопенья.

Над Русью встал великий стон —

И где... откуда ждать спасенья?..

Мономах неожиданно с силой ударяет кулаком по скамье так, что летописец роняет перо, а воевода смотрит на него с удивлением.