Неизвестно - Сахаров В. Северная война.

Глава 19.

Волегощ. Осень 6655 С.М.З.Х.

Заложив руки за спину, я стоял на причале, и ожидал пока старый и потрепанный штормами ‘Крес’ приблизится к берегу. Ветер дул навстречу шнеккеру, но он упрямо двигался к берегу и я уже мог разглядеть коменданта Рарога сотника Гаврилу Довмонтова, которого вызвал к себе. По понятным причинам, в связи с военным временем и наличием ценных пленников, которых мой отряд притянул из крайнего рейда по тылам противника, я не мог покинуть материк и отправиться в Зеландию. Однако, пользуясь краткой передышкой, старался хотя бы издали следить за делами островного хозяйства, которое даже без моего непосредственного участия, понемногу расширялось и уже стало приносить своему хозяину небольшой, но стабильный доход. – Эх-ма, – будто чувствуя мои мысли, вздохнул стоящий рядом Ранко Самород. – Сейчас бы домой, к жене под теплый бок, да к деткам. – Это да. Я согласился с варягом. После чего плотнее закутался в теплый плащ и вспомнил последний военный совет у великого князя Прибыслава, который покинул свою столицу Радогощ и перебрался на побережье. Было это буквально вчера. На совете обсуждалось положение дел на материковых землях Венедии, и вновь оказавшись при штабе, я обработал полученную в ходе совещания информацию, и пришел к логичному выводу, что положение венедов крайне тяжелое, хотя и не смертельное. За последние полгода крестоносцы понесли колоссальные потери и стали выдыхаться. Однако их все еще сто тысяч, и они продолжают наступление. Германцы вот-вот опять подступят к Зверину, франки окружили Радогощ, а Генрих Лев и Конрад Мейсенский взяли Дубин. Ну, как взяли? Они разрушили его до основания и положили под стенами десятки тысяч бойцов, а остатки нашего гарнизона морем были эвакуированы в Росток, который, наверняка, станет следующей целью приморской группировки крестоносцев. Так что для германцев эта победа Пиррова. Далее нам следовало бы дать герцогу Льву бой и разгромить его потрепанную армию, больно для этого момент удачный. Вот только и нам в минувшее лето пришлось несладко. Каждая победа была оплачена немалой кровью, и войска венедов раскиданы по землям лютичей, бодричей и поморян. Часть сил сдерживала германцев и готовилась к осаде Зверина. Еще одна сильная армия сидела в осажденном Радогоще. Небольшие отряды охраняли крепости и крупные города или сдерживали Альбрехта Медведя и Германа фон Шталека, а кроме того нам приходилось охранять границу с ляхами и держать в море два десятка самых лучших боевых кораблей. Тысяча сюда, да тысяча туда, треть пруссов вернулась на родину, шведы были вынуждены отправиться в Гетланд, где высадился Юхан Сверкерссон, да ушкуйники на Новгород посматривают и добычу на свои расшивы и лодьи грузят. Так что если подсчитать все венедские силы, то выйдет, что у нас осталось всего тридцать пять-тридцать семь тысяч мечей. С одной стороны это сила, а с другой мы не можем собрать крупную армию, дабы она разгромила хотя бы одну вражескую армию. Поэтому остается надеяться на приближающуюся зиму и скорое отступление крестоносцев. Впрочем, это случится лишь в том случае, если католики не подкинут нам какую-нибудь подлую каверзу или не получат новые подкрепления, а это возможно. Таковы дела всей Венедии, а что касательно лично меня, то, передав аббата Сугерия в ведение руянских витязей из ОБК, вместе с Алиенорой Аквитанской и шестью сотнями воинов уже полтора месяца я сижу в Волегоще, веду переговоры с королем Людовиком и через пленных вражеских вояк пересылаю в лагерь противника подметные письма. Короче говоря, веду психологическую войну, которая дает некоторые положительные результаты, отдыхаю и жду выкуп за Алиенору Аквитанскую. Кстати сказать, гордая королева, с которой мы часто беседуем на различные темы, сама назначила за себя выкуп. Ну, а составил он не много и не мало, а триста тысяч полновесных серебряных денье, то есть четыреста двадцать килограмм драгметалла или две тысячи новгородских гривен. Деньги франки обещают собрать быстро, но я все еще пребываю в сомнениях, брать их или нет, ибо это палка о двух концах. Серебро мне необходимо и подобная единовременная растрата серьезно опустошит королевскую казну, а значит, Людовик не сможет вести войну с прежним размахом. Однако пока Алиенора у нас она фактор раздора в войске крестоносцев и это хорошо. Но опять же, если не отдавать королеву, то король может этим воспользоваться и с помощью церковников прижать вассалов аквитанско-гасконской герцогини и все равно заставит их вступить в бой с венедами. После чего, кто знает, додумается наложить лапу на ее личные владения, усилится и вообще передумает платить за жизнь и здоровье неверной супруги. В общем, ситуация такая, что как бы мне не прогадать и я советовался по этой теме с умными людьми, верховным жрецом Яровита старым Лучевратом и великим князем Прибыславом. Вот только они совета мне не дали, и оба сказали примерно одинаковые слова. Мол, поступай, как знаешь, мы тебе верим и добыча твоя. Поэтому судьбу королевы решай самостоятельно, ибо на ход войны она влияет лишь косвенно, а значит, как бы дело не обернулось, свою задачу Алиенора выполнила, франки замялись и венеды выиграли пару месяцев. Тем временем ‘Крес’ прижался к деревянному причалу и первым на него ступил Гаврила Довмонтов. Я пожал сотнику руку, и мы обменялись приветствиями, после чего Самород остался на причале, принимать прибывший с острова груз и нескольких наемных воинов, а мы с комендантом Рарога отправились в город, который находился невдалеке от моря. За портом нас уже ожидал крытый возок и, лишь только мы разместились внутри, как я сразу же перешел к делам и спросил киевлянина: – Ну, что сейчас в Рароге творится? Кони стронулись с места, сопровождаемый конными дружинниками возок покатился по грязной дороге, а Довмонтов слегка стукнулся головой об стенку и, потирая затылок, ответил: – В Рароге все хорошо, Вадим Андреевич. – А подробней? – Семья ваша в порядке. Жены велели кланяться и сказали, что ждут вас, а Дарья прослышала, что дружина захватила знатную красивую пленницу и хотела вместе со мной в Волегощ отправиться, так пришлось ее с борта ‘Креса’ обратно на берег высаживать. Детки не болеют и тоже папку ждут. Наши товары отправляем в Новгород или через посредников продаем датскому купцу Маргаду Бьярниссону. Серебро за молодого Плитерсдорфа получено, и он уехал к отцу. Водки стали выпускать больше, потому что урожай зерновых в этом году очень хорош. Рыбаки освоились и треску ловят. Скотина приплод дала добрый. Все излишки продовольствия, как ты и велел, продаем только своим. Воины службу несут справно, а вароги рвутся в бой, но куда им, ведь сопляки совсем. Так что не беспокойся, Рарог живет тихо и размеренно. – Это ты про успехи рассказал. Но ведь есть и обратная сторона? – Да, – Довмонтов мотнул седой головой, – имеется. Я обо всем тебе писал, но могу и лично повторить. Воинов на Руси нанять не получилось, так как там тоже война разгорается. Великий князь Киевский Изяслав Мстиславич с соседями заратился, да с епископами не ладит, потому что в Киеве хочет своего митрополита посадить. По этой причине всех свободных воинов князья под свою руку забрали, и ладожские Соколы только полтора десятка наемников уговорили в Зеландию отправиться. Помимо того, железа у нас мало, ибо у шведов опять замятня. Да новгородцы понемногу цены на свои товары завышают, а на наши, наоборот, занижают, и приходится их постоянно одергивать. – С чего бы это вдруг? – Они думают, что мы проигрываем войну с крестоносцами и, в случае серьезных неприятностей, готовы быстро собрать все свои вещички и на родину подальше от беды уйти. Отметив, что Довмонтов не отделяет себя от венедов, я задал ему новый вопрос: – А датчане что? – Викинги пока затихли, но есть приметы того, что король Магнус стягивает силы для войны. Наверняка, он чует, что дело близится к развязке, либо мы католиков похороним, либо они нас в море скинут, вот и готовится к броску. Все как ты, Вадим Андреевич, и предсказывал. – Если даны нападут, Рарог удержишь? Комендант помедлил и кивнул: – Не сомневайся, удержу. – А сил хватит? – Да. Триста дружинников и горожане тысячу викингов легко удержат, а пока они под стенами стоять будут, крестьяне и вароги их из леса тревожить станут. – Письма мне кто-нибудь передавал? – Нерейд тебе весточку отписала, и сынишка чернилами ладошку на листе бумаги обвел. Орей Рядко и Славута Мох отчеты передали. Да ладожский купец Вадим письмо в фактории оставил. – А сам что, отчет по финансам и припасам готов? – Конечно, – Гаврила ухмыльнулся. – Хоть сейчас за каждую монетку отчитаюсь. – Вечером поговорим, а заодно получишь указания, что делать дальше. Обратно отправишься завтра чуть свет. – Как скажешь... Неожиданно возок резко остановился и я, не понимая, в чем причина, открыл дверцу и вышел. Ботинок опустился в лужу, но влага внутрь не проникла. Я обнаружил, что мы находимся перед городскими воротами, и мимо нас в сторону моря движется большая колонна беженцев. Женщины и дети. Старики и опять женщины. За ними около сотни подростков, в основном девчонки. Далее покалеченные в боях воины на телегах, повозки с пожитками и припасами, да несколько конных стражников. В колонне было около тысячи людей, и от вида этих обездоленных и лишенных крова беглецов, которых, наверняка, отправят в более безопасное место, в душе поднялась волна злости на крестоносцев, которые продолжают свое наступление. После чего мне захотелось хоть чем-то помочь своим соплеменникам. Однако всех не обогреешь, я это понимал, и об этих людях есть кому позаботиться, а значит все, что мог Вадим Сокол, это ждать шагов французского короля, а затем продолжать боевые действия и убивать врагов своего народа. Колонна, которую в порту уже ожидали грузовые суда, прошла, и мы вновь продолжили движение. Вскоре въехали в переполненный Волегощ и здесь вновь остановка. Оказалось, что меня срочно вызывает к себе великий князь, и мне пришлось ломать свои планы на день. Довмонтова повезли в сторону святилища Яровита, где в казармах храмовой дружины были расквартированы мои отряды и где неподалеку в боярском тереме под надежной охраной обитала королева Алиенора. Ну, а я, пересев на коня, помчался в детинец. Ворота внутреннего городского укрепления открылись, и настороженные княжеские дружинники проводили меня к старому вождю, который находился в просторной горнице, сидел в резном кресле и выглядел весьма солидно. Рядом с ним находились воеводы в богатых нарядах и при отличном оружии. На плечах Прибыслава красный плащ, длинные седые волосы расчесаны и стянуты золотым венцом, а ладони покоятся на рукояти булатного меча, который лежал у него на коленях. С чем был связан такой официоз, я не знал и, остановившись перед князем, поклонился ему и поприветствовал старика: – Здрав будь, князь Прибыслав. Ты звал меня? – Да, Вадим, – проскрипел номинальный правитель Венедии, после чего улыбнулся и добавил: – Прибыл представитель короля франков. Желает видеть тебя и королеву. Вроде бы, деньги на выкуп уже собраны и ему поручено договориться о размене. Ты готов отдать пленницу? – Готов, – коротко кивнул я. – Что же, тогда становись рядом, будем гостя встречать. Оттеснив кого-то из бояр, я расположился по правую руку от Прибыслава, и представил, как выгляжу. В принципе неплохо. Чистый мундир, гладко выбритый подбородок, аккуратная короткая стрижка, а на боку верный клинок. Не стыдно с иностранным послом по хорошему поводу встретиться, тем более что наверняка король прислал не абы кого, а близкого человека, который по умолчанию не простолюдин. Наконец, появился гость, стройный молодой брюнет с тонким и узким стальным клинком на поясе. По виду, франк ничем особо не выделялся, воин он воин и есть, хоть и не в латах, а в камзоле. Повадки и ухватки воинские, двигается как опытный боец, а его взгляд цеплялся не за драгоценности, а за оружие. В общем, приятный молодой человек, который одним своим внешним видом внушал уважение, так что с выбором переговорщика король не ошибся. Сделав несколько шагов, франк поклонился великому князю, затем посмотрел на меня, видать, узнал по описанию, и на относительно неплохом венедском языке произнес: – Я рыцарь короля Людовика Седьмого барон Роберт де Ге и прибыл, дабы сообщить, что выкуп за нашу благородную королеву собран. Надо отметить, что рыцарь был вежлив, и это внушало надежду, что вопрос будет решен без проволочек. Поэтому, по знаку Прибыслава, я шагнул к нему навстречу и представился: – Я витязь Вадим Сокол. Королева является моей личной пленницей. По этой причине все переговоры будут вестись со мной. Великий князь Прибыслав, – я бросил взгляд на вождя лютичей, – выступит гарантом того, что все пройдет по чести и без обмана. Роберт де Ге был краток: – Выкуп собран. Вы требовали триста тысяч денье. Однако мы не смогли собрать столько монет. Поэтому часть суммы будет в английских пенни и кельнских марках. Тебя это устраивает, витязь? – Да. Где и когда произойдет размен? – Под стенами вашего города Дымино, который находится между Волегощем и Ретрой. Рыцарь назвал столицу лютичей вторым ее именем, Ретра, и это говорило о многом. Впрочем, само то, что он говорил на нашем языке, уже было странным, а к этому следовало добавить, что я совсем не слышал его душу. Однако размышлять над этим было недосуг, и я спросил: – Когда встречаемся? – Через седьмицу. Со мной будет сотня рыцарей и столько же должно быть с тобой. – Согласен. Я посмотрел на великого князя, и он объявил: – Да будет так. Слова сказаны и они услышаны. Теперь, витязь Сокол, проводи рыцаря к его госпоже. – Будет исполнено, великий князь. – Одновременно с этим, по эмоциям Прибыслава мне стало понятно, что он желает, чтобы я задержался, и кивнул рыцарю на выход: – Ступай, благородный де Ге, а я тебе догоню. Посланец отвесил в сторону Прибыслава поклон и удалился, а я приблизился к княжескому креслу и услышал вождя: – Будь осторожен. Недавно мне донесли, что вражеские разведчики крутились рядом с Дымино. Мои воины попробовали их схватить, но они оторвались, хваткие и сильные бойцы, возможно, храмовники одного из вражеских орденов. – Понял. – И еще, Вадим. Как получишь серебро и вернешь франкам королеву, отправь деньги домой, а сам со своей дружиной оставайся в Дымино и тревожь врага, как ты это умеешь. – Налеты, поджоги и резня? – Именно. В городе сидит воевода Огарыш, так он тебе поможет, чем сможет. Надо отвлечь крестоносцев от Радогоща, вот ты и расстарайся, ибо больше послать некого. – Я тебя понял, великий князь. – Вот и ладно. Покинув княжескую резиденцию, я вновь оказался во дворе детинца. Рыцарь уже был здесь и готов к короткому путешествию. Рядом с ним находились мои дружинники и воины Прибыслава, которые охраняли крестоносца, и мы не медлили, промчались по улицам Волегоща и прибыли в терем, где ‘томилась в неволе прекрасная принцесса’. Ха! Тоже мне принцесса. Любящая секс красивая взрослая женщина, которая пару раз пыталась соблазнить меня и предприняла не менее дюжины попыток переспать с охранниками. Настоящая высокородная европейская дворянка, которая не привыкла мыться, а лишь иногда обтирала себя мокрыми тряпками и постоянно поливалась приторными духами на основе розовых эссенций. Верная дочь католической церкви и щедрый спонсор, который строит за свой счет десятки церквей. Хитрая правительница, с которой интересно обсуждать политику. Ну и, одновременно с этим, совершенно беспутная мать, которая бросила на родине двухлетнюю дочь и помчалась в Крестовый поход. Вот такая мадам и если говорить по существу, то на романтическую принцессу Алиенора Аквитанская не тянула, хотя уже сейчас ей посвящены тысячи баллад и стихов, многие из которых переживут века. Разговор рыцаря и королевы происходил при мне, во избежание сговора, так сказать. Роберт де Ге удостоверился, что с его госпожой все в порядке, и я поспешил его выпроводить. После чего, уже подле крыльца, когда рыцарь сел в седло, он спросил меня: – Итак, витязь, мы договорились? – Да. Однако знаешь что, франк, у меня появилось небольшое дополнительное условие. – Какое? – напрягся де Ге. – В обозе королевы были ловчие соколы, и я хочу получить этих птиц как маленький довесок к выкупу. Кстати, королева готова сделать такой подарок, в благодарность за гостеприимство и доброе к ней отношение. – А ты наглец Вадим Сокол, – неожиданно рыцарь улыбнулся и добавил: – Будут тебе ловчие птицы, однако не думай, что похищение королевы сойдет тебе с рук. – Ах, угрозы-угрозы, – я усмехнулся в ответ. – Сколько раз я их слышал, не сосчитать. – Я знаю, витязь, но поверь, что это не угроза, а предупреждение. Мне известно, что королева у тебя не первый пленник, за которого ты требуешь выкуп, поэтому я заранее был уверен, что ты поступишь с ней по чести. – Вот как? – Я слышал историю про князя Игоря Ольговича Черниговского и про твою сделку с графом Сигурдом Плитерсдорфом. – Слушай, рыцарь, попридержал бы ты язык, а то ведь можно и не покинуть этот двор. Королю-то что, он нового гонца-переговорщика пришлет, а ты умрешь, но перед этим расскажешь, откуда нашу речь знаешь, и кто тебе про Игоря Ольговича поведал. – Не ищи подвоха, хозяин Рарога, – продолжая улыбаться, сказал рыцарь. – Лично я тебе не враг. Ну, а что касается знания речи, то все просто. С юности способность к языкам имею и на лету их схватываю. С пленниками из ваших общался и с графом Сигурдом Плитерсдорфом, который твоей крови жаждет, недавно встречался. Поэтому когда король впервые услышал твое имя, то я уже знал, с кем придется иметь дело и смог убедить его в необходимости скорейшего выкупа супруги. – Говоришь ты складно, франк, – я еще раз безрезультатно попробовал прощупать эмоции королевского посланца. – Однако сейчас все это неважно. Главное, что мои условия приняты, так что через седьмицу встретимся под стенами Дымино. – Все как договорились, – сказав это, рыцарь свесился с седла и тихо прошептал: – С нашей стороны все будет честно, но есть те, кто желает смерти королевы, да так, чтобы это кровавое дело на вас свалить. Так что остерегайся и береги Алиенору, как зеницу ока. – За предупреждение благодарю. Бывай, рыцарь. – До встречи, витязь. Роберт де Ге выехал со двора, дружинники Прибыслава последовали за ним, а я проводил франка взглядом и подумал, что, скорее всего, встретился с начальником королевской разведки или как минимум с его замом. Вроде бы боевой рыцарь, а голова соображает и его внутреннюю суть я так и не смог пробить, значит, он человек старых кровей и с таким было бы интересно пообщаться. К сожалению, пока мы враги и короткая история с пленением королевы подходит к своему закономерному концу. Ну, а дальше снова война и кто знает, возможно, нам с рыцарем де Ге придется скрестить наши клинки. – Вадим! – в воротах показался Самород, который вернулся из порта. – Груз и воинов принял. – Хорошо. Варяг приблизился и кивнул в сторону улицы: – Это что за католик, которого лютичи оберегают? – Посланец короля Людовика, приезжал договариваться о выкупе королевы. – И как успехи? – Дело сделано. Поэтому вечером собери всех наших воинов и прикажи готовить обоз. Завтра ближе к полудню выступим на Дымино. Ну, а я пока потолкую с королевой и постараюсь еще раз объяснить ей, что воевать с нами не стоит, ибо без ушей остаться можно. Вряд ли она меня поймет и услышит, слишком сильно у нее в голове все перепутано и зачастую она думает не тем местом, каким нужно, но попытаться стоит. Глядишь, Алиенора донесет мою мысль до короля, и Людовик задумается о последствиях Крестового похода, который не нужен ни ему, ни его стране.