Мэрилин Мюррей - Узник иной войны

Она выключила музыку и сняла с меня простыню. «Мэрилин, с вами в самом деле что-то происходило в детстве. Но ваше время подошло к концу. Сейчас мы должны остановиться».

«Остановиться? Как я могу остановиться? Я чувствую, как что-то находит на меня, а я даже не знаю, что это?»

«вам нужно позволить себе выяснить, что это. Посидите в офисе доктора Осборна и запишите все, что будет приходить в голову. Возможно, вы обнаружите что-то еще».

Я была смущена и не могла пошевелиться. Тело казалось безвольным и тяжелым. Я едва доковыляла до приемной доктора Осборна. Добравшись туда, я даже не потрудилась включить свет. Сквозь два больших окна проникало достаточно света от уличных фонарей и проезжающих машин, чтобы видеть предметы.

Я села на диван, сбросила туфли, и легла навзничь, с желанием провалиться в кожаные складки дивана, чтобы спрятаться от правды. Мне было известно, что некоторые женщины, обратившиеся к доктору Осборну, обнаружили, что они были жертвами инцеста. «Прошу Тебя, Боже, только не это».

Мои руки стиснули подушки дивана. Стараясь собраться с мыслями, я принялась мысленно перебирать всех мужчин и своей родне. С облегчением я поняла, что ни один из них не причинил мне вреда. Я закрыла глаза, припоминая всех парней, с которыми я когда-либо встречалась. Ничего.

Но страх не исчезал. Он рос. Из гущи смутных воспоминаний, словно из темной ямы, дрожащий голос испуганной маленькой девочки произнес: «Тот дом, тот дом, тот плохой дом! Идет война. Солдаты, солдаты, тот плохой дом! Ой! Ой-ой!»

И тут прорвалось. Вулкан, бурливший и клокотавший во мне столько лет, вдруг извергся с невообразимым звуком, сотрясая воздух. Абсолютный, вопиющий, обнаженный ужас. Меня рвало им. Я задыхалась. В голове взорвалась бомба, через раскалывался на куски.

О, Боже, Это произошло со мной.

Это случилось со мною тогда, и теперь это происходит со мною снова! Боже, не дай этому случиться со мной! Нет, нет, только не я!

В темноте я почувствовала, как отвратительные руки сжимают меня как в тисках. огромные лапы хватают меня, заламывают мне руки за спину. «Не надо, пожалуйста, вы делаете мне больно!»

Незримые силы с нечеловеческой жестокостью хватают мое тело и швыряют его с дивана на кофейный столик. Что происх о дит? Что со мною происходит?

Мое тело было целиком во власти воспоминаний, вырывающихся наружу с неуправляемой яростью. Я согнулась пополам, вспомнив пинок, который пришелся мне в живот. Я покачнулась и упала. Пытаясь подняться, я получила новый удар ногой. Я не м о гу уб е жать. Я не могу спастись от ботинок, от ударов по моему телу.

Мне всего восемь лет. Мне всего лишь восемь! Не надо, я такая маленькая. Помогите мне кто-нибудь! Я такая маленькая!»

Пронзительный вопль женщины и ребенка?

«Помогите мне, кто-нибудь!»

6.

коробка карандашей

на мой крик сбежались люди. Какой-то мужчина бросился отыскивать терапевта.

Откуда-то я услышала мягкий голос: «Это Пит. Я здесь». Его рука осторожно коснулась меня. Как непохоже было это прикосновение на ту боль, которую я только что испытала! Но уже через мгновение я заметалась по комнате, опрокидывая и круша все вокруг.

Пытка продолжалась еще несколько часов, пока мое тело выпускало на волю свою ужасную тайну. Я носилась по комнате, натыкаясь на стены, забираясь под стол, прячась в углах, прыгая по стульям.

Я вспомнила все или почти все. Восьмилетней девочкой я возвращалась домой то ли с хоровой репетиции, то ли с музыкальных занятий, и зачитавших в автобусе, пропустила свою остановку. Оказавшись в незнакомой части города, я бродила, пытаясь выбраться в знакомые места.

Чьи-то огромные руки из-за темной изгороди сгребли меня, грубо и внезапно, и как стальные обручи сжали мое тело. Солдаты – орава солдат – глумливо ржали, предвкушая мерзкую забаву. Они швыряли меня друг другу и роняли. Ботинки игриво пинали сьежившийся комок.

В воздухе раздавались мои иступленные крики. «Я такая маленькая! Помогите мне хоть кто-нибудь! Мне всего восемь! Всего восемь!» тоненький голосок отчаянно умолял: «Не надо, не надо, вы делаете больно моей руке! Не надо делать мне больно!»

Я не могу подняться, мне некуда укрыться. Я не могу уб е жать от них,

Я отшатнулась и упала. Еще пинок. Они считают, что это вес е ло. Мне так страшно, а они считают, что это игра!

Пятна света, руки, ноги, униформа смешались с моей голове. Ползая на коленях, пытаясь выбраться из сужающегося круга, я протянула руку и коснулась блестящих носков солдатских ботинок. «Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять..»

Дрожащая маленькая девочка заверещала, как раненый заяц посреди стаи волков.

Отвратительные ручищи держали меня за руки и за ноги, пока другие срывали с меня одежду, швыряя ее на соседние кусты.

«Перестаньте, прошу вас, перестаньте. Что вы делаете? – молил надрывный голосок.

Уличный свет на пустыре отражался в блестящих пуговицах и медалях, украшавших огромные, нависшие надо мной фигуры. Четверо вцепились в мои руки и ноги, растянув меня наподобие жалкой голой буквы Х. Тяжелые туши уселись на мои ноги, прижав их к обледенелой земле.

Вдруг я перестала быть частью происходившего. Я была высоко на вершине дерева, и смотрела вниз на жуткую сцену. Мужчины, встав вокруг, хохотали и передразнивали жалкую маленькую девочку, чье белое обнаженное тело так странно смотрелось на черной замерзшей земле.

Солдаты резко запрокинули мне голову назад, и я увидела деревья, где я парила какую-то долю секунды назад. «На деревьях нет листьев», - подумала я, будто и они предали меня. Безжалостные пальцы схватили меня за волосы, пытаясь удержать мою дико мотающуюся голову. «Тихо, девочка, не то тебе в самом деле будет больно»

Что-то мерзкое ткнулось в мое лицо.

«Я не могу дышать! Я не могу дышать!»

они насильно открыли мне рот. Какой-то огромный предмет втиснулся мне в рот, извергая отвратительную на вкус жидкость в мою глотку. Давясь и задыхаясь, я пыталась выплюнуть ее.

Я умираю. О, Боже, помоги мне. Не дай мне умереть. Мне так страшно. Пожалуйста, пожалуйста, Боже. Не уходи от меня.

Свет фар проезжавших мимо автомобилей причинял мне боль. Автомобили с людьми. Они не станут слушать моих криков и не захотят прийти на помощь. Я очень плохая девочка. Если бы я б ы ла хорошей девочкой, кто-нибудь наверняка помог бы мне.

Неистовые возгласы поощрили следующего нападающего. они выкручивали маленькое восьмилетнее тело, заставляя его принимать гротескные позы. Тошнота накатывала на меня бесконечными волнами.

Миленький Боже, дай мне умереть! Я этого не вынесу. Я до смерти задыхаюсь. Это так больно! у меня нет сил сопротивляться. Я не могу пошевелиться и больше не могу кричать.