Дима - o f2ea2a4db566d77d

А есть ли какие-нибудь предположения? – спросила Карина Эдуардовна.

- Ну, надеюсь, с этим мне поможешь разобраться ты, - весело заметил учёный. – Как я

уже говорил, существует гипотеза внутренних мутаций. Возможно, ответ кроется в мозговой

деятельности наших пациентов.

-

Но ведь при губчатой энцефалопатии происходят необратимое разрушение мозга.

-

Справедливо. Однако, что-то, грубо говоря, в голове у них осталось, раз они

продолжают жить и даже действовать. Тут нужно провести отдельное исследование, и как

бы отмотать события в обратную сторону – в какой последовательности происходили

разрушения мозга, и с чего всё началось?

-

Но ты не исключаешь случаев каннибализма и среди своих пациентов?

- Я ничего не исключаю. Возможно, речь идёт о моральном каннибализме, - Александр

Николаевич мрачно хмыкнул. – Чем, в самом деле, отличается человеческая агрессия по

отношению друг к другу, ненависть, зависть, подавление, от каннибализма – пожирания

одних людей другими?

-

То есть ваши пациенты в, так сказать, жизни, могли быть преступниками? – спросил

Яша.

- Конечно. Но теперь это неважно. Да, может быть, они жертвы собственных пороков

или даже глупости – каким-то образом эти люди утеряли самих себя – но существует высшее

милосердие, и если вы знаете источник зла, это не исключает необходимости помогать и

лечить. Я не прекращу свою деятельность, даже если выяснится, что эти люди – каннибалы.

В любом случае, теперь они что-то совсем другое. С этим тоже необходимо разбираться. Не

время ли менять наши представления о биологической однородности человечества. Хотя что

говорить – на лицо драматичная неготовность нашего общества не то что решать, но даже

задаваться такими вопросами.

- Да, как-то грустно, - отметил Яша, – что именно это место, которое, возможно, видело

подвиги наших партизан в годы Великой Отечественной войны, также стало сегодня

примером банкротства нашего государства.

182

- Молодой человек, я понимаю ваши взгляды, - сказал учёный, - но не разделяю их. Для

меня существуют только жертвы войны, которые не отличаются от жертв политики

государства и в мирное время, а вот военные победы, на мой взгляд – достижение всегда

сомнительное. Неважно, как закончилась война, хотя одним из главных козырей России по-

прежнему остаётся победа во Второй мировой; главное, что война началась. А это мировой

позор и всеобщая трагедия, такое не празднуют, как и все последствия войны, тут возможен

только траур, никак не бравада. Печально то, что результат у нас никак не связывается с его

истоками, ведь тут обнаруживается трагический абсурд политической истории – война

начинается государствами, и любой победитель в войне всё равно остаётся одним из тех, кто

эту войну инспирировал. Хороших здесь нет.

Карина Эдуардовна похлопала мужа по ладони нежно усмиряющим жестом и мило

улыбнулась молодёжи.

-

Ох, в самом деле заболтался, - весело признал тот. – Набирайтесь сил, вам ведь ещё

предстоит обратный путь. Если кто-то хочет подкрепиться, ниже по тоннелю у нас кухня.

-

Я бы лучше выбрался наружу, - сказал Яша. – На свежий воздух хочется.

-

Понимаю. С непривычки тут бывает тяжело.

-

Там вокруг вашей территории ограда – я так понял для того, чтобы пациенты во время

прогулок не разбежались. А не боитесь, что местные жители заметят и заберутся сюда?

- Ну, во-первых, местные жители сюда не забредают – слишком далеко от всех

населённых пунктов, а, во-вторых, это не наше ограждение. Это граница того места, из

которого вы, должно быть пришли.

- Красный лес, - догадался Яков.

-

Совершенно верно.

-

А что там случилось, кстати?

- Не знаю, уж извините. Естественно, до создания базы мы проводили замеры, и уровень

радиации соответствует значениям безопасным для человека. Но всё равно не советую там

лазить. Я специально интересовался – ни о каких взрывах в советское время ни карелы, ни

финны не слышали. Кто-то утверждает, что лес был в таком состоянии ещё до того, как эта

территория отошла от Финляндии к СССР. А знали бы вы, как много таких таинственных,

неразгаданных мест по всей территории России! И никто ими не интересуется… А лес этот,

не знаю уж… Дракон, наверное, там живёт. Всё спалил так.

-

Какой дракон? – недоверчиво переспросил Яша.

- Ну какой? Змей Горыныч. Радиоактивный, – Александр Николаевич засмеялся.

Через некоторое время молодые люди потянулись к выходу, чтобы выбираться наружу.

Вика однако задержалась на пороге кабинета и снова подошла к столу, за которым сидел

учёный.

-

Мне сказали, что их будет четверо, - говорил он в тот момент жене.

-

Да. Но четвёртый бесследно пропал, - ответила Карина Эдуардовна.

- Извините… - обратилась к ним девушка. – Александр Николаевич… а этот человек, -

она замялась, но подбодренная участливым взглядом старика, продолжила, - Я застрелила

одного… Вы его похороните здесь?

Карина Эдуардовна тихо извинилась и тоже вышла из кабинета.

- Кремируем, - ответил учёный Вике. – Срок жизни наших пациентов сильно

сокращается после болезни, пришлось учесть и этот момент. Вам, должно быть, непросто

сейчас… но я понимаю, вы сделали это из самозащиты…

-

Ну типа того… А я могу…

- Хотите побыть с ним наедине? - понимающе спросил он.

- Нет… не знаю… Хотя давайте попробуем.

- Это похвально. Как правило, у них не оказывается родственников, а от тех, у кого они

есть, легко отказываются. Эти существа умирают в полном одиночестве, и некому их

оплакивать. Пойдёмте, я вас провожу.

183

Вдвоём они спустилась дальше по тоннелю, старик завёл её в одно из соседних

помещений. И Вика сразу увидела тело убитого ею великана на операционном столе.

Александр Николаевич тактично оставил её одну.

Труп лежал обнажённый, ощетинившись анорексично торчащими костями, огромные,

заскорузлые ступни вылезли за пределы стола, а лицо с закрытыми глазами продолжало

жить нехорошим смехом. Тело успели обмыть. На груди виднелся только аккуратный

чёрный кратер – дыра от пули.

Вика не смогла подавить чувства гадливости. Не простояв возле мертвеца и с полминуты,

она вышла в тоннель и быстро догнала Яшу с Ильёй, которые уже поднимались вверх по

винтовой лестнице. Наружу.

- Это был самый безумный день в моей жизни, - гордо сообщил Яков друзьям, когда

они возвращались на дрезине в Пиенисуо.

Он восседал спереди на скамье, пока Вика с Ильёй крутили рукоятки, и, довольно

похлопывая себя по выпирающему животику, время от времени смаковал одну фразу: