E.Allard - E Allard Prizraki proshlogo

— Я репетировал, — быстро сказал я. — Сейчас приду.

Я прошёл в павильон. Верхоланцев стоял, опираясь на костыль рядом с камерой, заглядывал в видоискатель. Оторвавшись, он что-то сказал Кириллу, который с растерянным лицом, не отрываясь, глядел на него. Я сделал шаг ближе и уловил обрывок фразы:

— … должно получиться. Или больше ты со мной не работаешь. Понял?

Кирилл чуть заметно кивнул, а Верхоланцев медленно отошёл от него и плюхнулся на ближайший диван.

— А, Олег, сейчас будем снимать. Готов? — поинтересовался он весело.

Я кивнул, но разговор с Мишкой не выходил у меня из головы.

— Ты чего такой хмурый? — спросил Верхоланцев.

— Устал.

— Да, не привык ты много работать-то, — протянул он без тени раздражения, но с долей презрения. — Это тебе не статейки писать за компом. Пошерстил в сети и все готово. А тут реально вкалывать надо.

— Я дополнительно в шоу Розенштейна участвую, — тихо сказал я. — Сутками не сплю.

Верхоланцев удивлённо взглянул на меня и проронил:

— В каком шоу?

Я посмотрел внимательно на главрежа. Неужели он не в курсе смертельного шоу, которое происходит тут, совсем рядом? Но его лицо выражало неподдельное удивление. Вряд ли он мог так играть.

— Реалити-шоу. Представление разыгрываем, будто живём в городе. Под водой. Я играю фоторепортёра.

— А, ну тогда понятно. Ну ладно, давай соберись. Сцена короткая, потом отдыхать пойдёшь.

Я уже открыл рот, чтобы спросить, знает ли главреж, что в этом шоу людей убивают по-настоящему. Но тут в павильон вошла Милана в открытом, облегающем платье цвета зари, и белыми перчатками до плеч. Естественно без кровавого пятна. Улыбнулась, увидев нас. У меня потеплело на душе, и я решил не продолжать. Хмурый парень в синей спецовке подал мне револьвер, я машинально откинул барабан и проверил, вызвав у техника кривую ухмылку.

— Так, Олег, сейчас быстренько снимем выстрел, а потом с Миланой будем репетировать. Стрелять будешь прямо в камеру. Давай, попробуй, — произнёс Верхоланцев.

Я посмотрел на Кирилла, который с таким мрачным видом ковырялся в камере, будто после окончания съёмки его расстреляют. Я вскинул револьвер, нажал спусковой крючок, раздался щелчок.

— Отлично. Олег, а ты хорошо стреляешь? — поинтересовался Верхоланцев.

— Неплохо, — пожал я плечами

— Значит так. Тебе дадут сейчас револьвер с настоящими патронами, а ты выстрелишь рядом с камерой. Ага, вот в ту мишень. Видишь на стене? Лиля, подаёшь реплики. Олег, помнишь хорошо, у тебя с Мельгуновым ссора. Ты пытаешься сдержаться, потом выхватываешь револьвер и быстро стреляешь в мишень. Понял?

Я краем глаза заметил побледневшего Кирилла, который не сводил напряжённого взора с нас. Проверяет что ли главреж меня? Хочет понять, мог ли я убить Милану, если бы захотел? Я спокойно, не показывая вида, взял из рук техника другой револьвер, откинул барабан и внимательно осмотрел патроны. Почувствовав на затылке чей-то взгляд, быстро оглянулся — Милана нахмурившись, наблюдала за нами, но заметив мой взгляд, быстро отвела глаза. Вместо того чтобы разволноваться, я наоборот обрёл абсолютно ледяное спокойствие. Такое спокойствие, которое помогало мне всегда в опасных ситуациях. Я включил по заказу контроль над собой. Не внушая себе мысль, что повода для беспокойства не существует, просто не понимая, что есть хоть какой-то риск.

Лиля встала за камерой и стала начитывать реплики по тексту сценария. Я усмехнулся, когда перед мысленным взором всплыла насмерть перепуганная физиономия Мельгунова. Я увидел его так ясно и чётко, будто он вновь стоял передо мной.

— Он будет любить тебя, Белла, будет верен тебе, — монотонно прочитала реплики Лиля.

— Лжёшь, мерзавец! — мне удалось изобразить ярость.

— Ах, это неправда? — подала голос Лиля.

Вместе с прогремевшим с невероятным грохотом выстрелом, из ствола вырвалась яркая вспышка света, и все заволокло облаком порохового заряда. Кажется, пиротехники переборщили.

— Замечательно, — сказал Верхоланцев. — Теперь тоже самое будем снимать. Ты готов, Кирилл? — спокойно поинтересовался он.

Кирилл, без кровинки в лице, только еле заметно кивнул. Я извёл всю обойму, зарядил новую. Эта игра начала меня забавлять. Я не мог понять, кого испытывал главреж, меня или своего главного оператора. Я изрешетил весь центр мишени, извёл пару обойм, и только после этого Верхоланцев остался доволен. Кирилл еле стоял на ногах, и глотал лекарство. Лиля выглядела не лучше. Мы потратили на съёмку пятнадцати секунд экранного времени три часа.

— Молодцы! — воскликнул Верхоланцев, наконец. — Олег, иди отдохни. Кофе выпей. Руки не дрожат? Отлично.

Я проходил мимо Миланы, она вдруг на мгновение остановила меня и прошептала:

— Олег, мне надо тебе сказать кое-что. Приходи в бар, по коридору налево.

Она поправила причёску, улыбнулась и отпустила мою руку. Спокойствие оставило меня мгновенно. На самом дне души затрепетала тревога, заставив подкоситься ногам. Что Милана хотела мне сказать? Я ринулся в конец коридора и чуть не сшиб с ног тщедушного паренька в спецовке, который с большим трудом остановив меня, сунул что-то в руку и исчез. Я остановился, как вкопанный, открыл ладонь и увидел маленький футбольный мяч с защёлкой — флешку. И тут же память воскресила слова незнакомца: «Миша передал тебе. Никому ни слова». Я сунул флешку в карман и свернул к бару, мысли распались, как бусинки из лопнувшей связки. В помещении было полутемно, лампы с длинными жёлтыми абажурами бросали тёплый, рассеянный свет на круглые столики из чёрного, лакированного дерева, и низкие кожаные диванчики. Я не успел опуститься на один из них, как рядом мгновенно склонился подобострастный официант.

— Кофе, — коротко бросил я.

Я уже привык к подобному обслуживанию. Милана возникла в дверях через пару минут. Улыбнувшись села напротив, ласково провела пальчиком по моей руке. Я напряжённо взглянул на неё.

— Олег, я хотела тебе сказать… — начала она. У меня сжалось сердце от тревоги. — Я решила уйти от него. Но при одном условии. Это произойдёт только после окончания съёмок. Ты согласен?

— Разумеется! — я выдохнул с облегчением. — А почему не сейчас-то? Что изменится?

— Есть время подумать, — тихо проронила она.

— Ты точно не решила?

— Уже решила. У тебя есть время подумать, — повторила она, сделав акцент на местоимении «тебя». — Знаешь, Олег, он очень добрый и хороший друг, отзывчивый, готов последнюю рубашку отдать. Поедет в четыре утра в аэропорт, сам, если кого-то нужно привезти. Но он ужасный враг, мстительный и злопамятный. Ты должен осознать до конца на что идёшь, — закончила Милана так грустно, что мне захотелось взвыть от тоски.