E.Allard - E Allard Prizraki proshlogo

— Дорогая, такое благородство делает тебе честь. Но ты же знаешь, что счёт у нас общий. Как только Франко выйдет отсюда с чеком, я позвоню в банк и сделаю заявление, что чек подделан и полиция арестует твоего бывшего любовника.

— Я пойду, — произнёс я последнюю реплику и развернулся, чтобы выйти.

Но команды главрежа не последовало, вместо этого я услышал голос Миланы:

— Франко!

Я обернулся. Милана стояла посредине комнаты с изящной отделанной перламутром шкатулкой в руках. Приблизившись, она воскликнула, волнуясь:

— Вот, надеюсь, этого хватит.

Я взял шкатулку, открыл и растерялся, совершенно не помнил, что за реплика шла дальше, но вдруг меня осенило:

— Белла, я не смогу продать эти драгоценности, меня тут же арестуют за воровство. Спасибо, не надо.

— Винченто, насколько я помню, ты говорил, что у вас была договорённость с Франко. Если ты не сможешь вернуть долг, я возвращаюсь к нему. Правда? — спросила Милана, бросив взгляд на премьера. Мельгунов, открыв рот, непонимающе смотрел на неё. Только полный ступор от непредсказуемо развивавшихся событий помешал ему заорать, что все пошло не по сценарию, а Розенштейна рядом не оказалось. — Франко, скажи, у тебя остались хоть какие-то чувства ко мне? — спросила она, уже обращаясь ко мне, глядя в глаза.

Я взял её за руку, поцеловал и прошептал:

— Я люблю тебя больше жизни, как прежде.

Отставив шкатулку, она положила мне руки на плечи.

— Тогда я ухожу с тобой! Ты согласен? — это звучало прекрасно.

Уж импровизировать, так импровизировать до конца. Я прижал её к себе, жадно впившись в губы.

— Стоп! Снято, — услышал я, наконец, окрик главрежа.

Оторвавшись от Миланы, я в изумлении взглянул на него, перевёл глаза на опешившего Мельгунова, который открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная из воды, не в силах произнести ни звука.

— Э, как это снято? — премьер с большим трудом сумел выдавить из себя шипящие звуки. — Мы так не договаривались! Это не сценарию! Немедленно все переснять! — заорал он в бешенстве.

— Всё, всё! Молодцы! — не обращая внимания на вопли мегазвезды, известил Верхоланцев и захлопал в ладоши. — Печатаем!

Милана потащила меня по коридору, втолкнула в гримёрку и сунула в руки объёмистый пакет:

— Вечером в ресторане гостиницы «Жемчужина» банкет по поводу окончания съёмок. Это маленький подарок. От меня.

Я неуверенно повертел пакет, распаковал, вытащил часы на металлическом браслете.

— Спасибо. Не стоило, Милана, — промямлил я в растерянности.

— Господи, какой ты ребёнок! — обвила мою шею руками и прижалась к губам. — Я же тебя так люблю!

Она счастливо рассмеялась.

Я приехал к гостинице вечером, на город опустилась кромешная тьма, как бывает только на юге, когда после невыносимо яркого солнечного дня, будто кто-то мгновенно выключает свет и дозволяет светить лишь самым ярким звёздам. Городок явно испытывал недостаток в уличном освещении. Но гостиница выделялась ярким сиянием, исходившим из окон и фонарей, расположенных на площади рядом и фонтаном со светомузыкой. Я проходил мимо, когда вверх горделиво вырвались струи воды, подсвеченные синим, красным цветом. В фойе я остановился около огромного зеркала, придирчиво осмотрел новый костюм, подаренный Миланой, элегантные, платиновые запонки во французских манжетах. Все сидело на меня, как влитое, или, по крайней мере, мне так казалось. Когда от счастья кружится голова, перестаёшь оценивать себя здраво. Меня встретил Сильвестр, на этот раз, уже не подвергая меня унизительным расспросам.

Банкетный зал выглядел уютно, но роскошью не поражал. На полу, застеленном чем-то похожим на дерюгу, между колоннами расположились квадратные столики с креслами из плетённых ивовых прутьев, высокие окна задрапированы тяжёлыми портьерами цвета старого золота. В центре возвышалась эстрада, огороженная, словно палуба корабля фигурными столбиками, соединёнными канатами. Увидев огромный рояль из полированного розового дерева, микрофон, инструменты я передёрнулся, представив, что меня опять заставят выступать.

Сильвестр довёл меня до столика, где уже сидело трое — Надя с лучистыми серо-зелёными глазами и короткой стрижкой ярко-рыжих волос. Блондинка Кира, напоминающая фарфоровую куклу. И небритый молодой человек с экзотическим именем Арнольд, смазливую физиономию которого сильно портили близко посаженные, воровато бегающие глазки. Девушки блистали вечерними нарядами, обнажающими их прелести, что у Нади выглядело очень свежо и возбуждающе, а у Киры напоминало коровье вымя в цехе по переработке мясных субпродуктов. Я оглядел зал, заметив массу гостей, большую часть которых я знал по съёмкам, но с трудом мог вспомнить по именам.

— Скоро начинаем, — чуть поклонившись, произнёс Сильвестр с театральным подобострастием. — Располагайтесь удобней, Олег Янович.

Я поискал глазами Милану, и обнаружил за столиком у самой стены. Одетая в простенькое, карминово-красное открытое платье, она выглядела сногсшибательно. Я помахал ей рукой, она радостно улыбнулась и послала в ответ воздушный поцелуй, совершенно откровенно, не стесняясь рядом сидящего мужа, который о чем-то заговорщицки беседовал с Розенштейном, приблизившись почти вплотную к его лысой макушке.

В зал прошествовала мегазвезда в чёрных обтягивающих брюках, рубашке кислотных сине-жёлто-красных цветов и в пиджаке с набивным рисунком, изображающим розовых фламинго, в сопровождении охранников и приятеля Ромочки. Проходя мимо моего столика, Мельгунов бросил на меня быстрый, изучающий взгляд, пронзивший меня, словно электроразряд, чем совершенно испортил мне настроение. Мне сразу зверски захотелось напиться, я придирчиво осмотрел напитки на столике, удовлетворённо заметил, что, по крайней мере, судя по этикеткам все на высшем уровне.

Зал постепенно заполнился народом, официанты начали разносить закуски, а мы, вместе со вторым партнёром по столику, стали ухаживать за девушками. Кира трещала без умолку о своих гламурных похождениях, встречах со знаменитостями, которые постоянно куда-то приглашали её. То прокатиться на шикарной яхте, то съездить на Сейшельские острова, то сходить в самый лучший парижский ресторан, где подавали лягушачьи лапки в сметанном соусе, которые ей ужасно не понравились. От бессмысленной трескотни начала разламываться голова. Девушка явно обладала серьёзным комплексом неполноценности и большими проблемами в личной жизни, и очень хотела показать всем, что у неё все в шоколаде. Надя, лишь чуть заметно улыбалась, слушая подругу, посылая мне лукавые взоры

— Скажите, Олег, вам понравилось работать с Верхоланцевым? — вдруг спросила Надя, когда Кира, положив в рот лобстер, заткнулась буквально на пару секунд.