Макс Лукадо - Лекарство от обыденности

показали, — пишет основатель компании Артур Миллер-младший, — что люди

неизменно возвращались к образу действий, связанному с теми эпизодами их жизни, когда выполняемая ими работа доставляла им удовольствие и в то же время

удавалась»2.

Короче говоря, наше прошлое определяет паше будущее. Так ли это? Могут ли

интересы детского возраста являться предвестниками способностей, проявленных во

взрослой жизни? Могут ли рано приобретенные навыки оказаться первым наброском

окончательного портрета?

Биографии духовных вождей показывают, что это так. Начните с воспитанника

дочери египетского фараона. Будучи молодым человеком, он добился больших успехов

при дворе. Он изучил законы древнего государства. Он учился у величайших

астрономов, математиков и юристов мира. Через полторы тысячи лет о нем было

сказано, что он был «...научен... всей мудрости Египетской, и был силен в словах и

делах» (Деян. 7:22).

То немногое, что мы знаем о детстве и юности Моисея, говорит нам, что он тянулся

к знаниям и был нетерпим к несправедливости. Помните, когда Писание впервые

упоминает о взрослом Моисее? Он увидел, как египтянин избивает раба-еврея, и убил

египтянина. На следующий день Моисей увидел, как два еврея дерутся, и разнял их. На

этот раз один из евреев спросил: «Кто поставил тебя начальником и судьею над нами?»

(Исх. 2:14).

Начальник и судья. Насколько точно это определение? Перейдем ко второму

эпизоду. Чтобы избежать ареста, Моисей убегает в пустыню, где вновь встречается с

несправедливостью. «У священника Мадиамского было семь дочерей. Они пришли, начерпали воды и наполнили корыта, чтобы напоить овец отца своего. И пришли

пастухи, и отогнали их. Тогда встал Моисей и защитил их, и напоил овец их» (Исх. 2:16-17).

Что побудило Моисея защитить этих девушек? Их красота? Его собственная жажда?

Возможно, и то и другое, а может быть, и нечто большее. Возможно, неистребимые

семена справедливости прорастали в его душе. Когда он прибил жестокого египтянина

или разогнал пастухов-шовинистов, разве не проявилось в этом данное ему Богом

стремление к справедливости?

Остальные годы его жизни подтверждают это. Через сорок лет после бегства из

Египта Моисей вернулся, на этот раз — с благословением и властью, обретенными у

горящего куста. Он противостал власти фараона и вызволил евреев из оков рабства.

Моисей-начальник привел свой народ в новую землю. Моисей-судья изложил Тору и стал

основоположником иудейского Закона.

Сильные стороны, проявившиеся в годы юности Моисея, указывали на то, что стало

движущей силой всей его жизни.

16

Теперь перемотаем пленку истории почти на два тысячелетия вперед и рассмотрим

другой случай. Как и Моисей, этот молодой ученый был влюблен в юриспруденцию. Он

изучал Закон, сидя у ног величайших иерусалимских учителей. Он скрупулезно выполнял

предписания Торы. Он причислял себя к фарисеям, которые фанатично следовали

Писанию. Фарисеи ревностно защищали Закон. Этот человек тоже использовал слово

«ревность», говоря о своей юности: «...[я был] по ревности — гонитель Церкви

Божией...» (Флп. 3:6).

Именно ревностность молодого Савла послужила причиной первого упоминания о

нем в Писании. Так же, как в случае с Моисеем, поводом для его появления на сцене

стало убийство. Разъяренные члены иудейского совета, «...выведя [Стефана] за город, стали побивать его камнями. Свидетели же положили свои одежды у ног юноши, именем Савла...» (Деян. 7:58).

Назовите Савла заблуждающимся, обманутым или ошибающимся — только не

называйте его безвольным. Он был само действие. Был ли он Савлом, законником, или

Павлом, апостолом благодати, он не мог усидеть на месте. Стремящийся к цели.

Безраздельно преданный делу. Собранный, как ястреб, устремляющийся на добычу.

Петр мог смириться с лицемерием в церкви. Павел — нет. Для него вы были либо по ту

сторону, либо но эту, либо холодным, либо горячим. И когда он гнал христиан, и когда

приводил людей к вере, он оставлял свой след в жизни окружающих.

Сильные стороны, проявившиеся в молодом возрасте, определили направление

всей его жизни. Найдется у вас время для еще одного примера?

Посмотрите на юность Билли Фрэнка, прошедшую на молочной ферме, — он был

старшим сыном фермера. Каждое утро отец вытаскивал сына из постели в половине

третьего, и Билли отправлялся помогать родителю. Младший брат Мелвин дорожил

любой возможностью поработать, он не отставал от отца, был готов взяться за любое, подчас непосильное для него дело.

Не так было с Билли Фрэнком. Отец у них с Мелвином был один и тот же, а вот

наклонности — совершенно разные. Как только Билли Фрэнк управлялся с работой по

хозяйству, он убегал на сеновал с книгой про Тарзана или Марко Поло. К четырнадцати

годам он прочел книгу «Упадок и гибель Римской империи». Истории о миссионерах, рассказы об отважных служителях Христовых в далеких землях увлекали мальчика как

ничто другое.

Позже, будучи студентом Библейского института во Флориде, он не упускал ни

одной возможности повидаться с любым из проповедников Благой вести, который

готов был уделить ему время. Билли прислуживал им за столом, чистил ботинки, носил

за ними клюшки для гольфа, таскал их чемоданы, фотографировался рядом с ними и

писал матери о том, как сильно он хотел бы стать «таким, как тот-то или тот-то»3.

И еще одна отличительная особенность была у Билли Фрэнка: он обладал

неиссякаемым запасом энергии. Его мать вспоминала: «Билли никогда не оставался в

покое... Когда он пошел в школу, для меня это было облегчением». Он был

гиперактивным ребенком еще до того, как появилось само понятие «гиперактивность».

Вечно в движении, любопытствующий, задающий вопросы. «Он никогда не устает», —

пожаловались как-то его родители на приеме у врача. «Ничего страшного — так уж он

создан», — заверил их доктор4.

17

Приглядитесь к кусочкам мозаики, из которых складывалась жизнь Билли Фрэнка: завороженный книгами, интересующийся миссионерами и далекими землями, благословленный нескончаемой энергией... Какое будущее ожидало такого мальчика?

А что произошло, когда Дух Божий убедил его в истине о грехе и спасении? Юный

Билли Фрэнк решил, что обойдется без второго имени, и оставил себе только первое —

Билли. В конце концов, к благовестнику должны относиться серьезно. И люди приняли

Билли Грэма совершенно серьезно.

Что, если Грэм оставил бы без внимания то, к чему лежало его сердце? Что, если бы

родители принудили его остаться на ферме? Что, если бы никто не обратил внимания на