Макс Лукадо - Небесные овации

кротость). Мы так благодарны за Его присутствие с нами, ч го стремимся углубить

наше общение с Ним (алчем и жаждем правды). Приближаясь к Нему, мы становимся

больше похожи на Него. Мы прощаем других люден (становимся милостивыми). Мы

изменяемся (обретаем чистое сердце). Мы любим других людей (творим мир). Мы

претерпеваем множество несправедливостей (нас изгоняют за правду).

Совсем не случайно, что то же самое слово, которое входит в обетования Иисуса

о священной отраде, Павел употребляет, говоря о Боге:

...По славному благовестию блаженного Бога... 1

...Блаженный и единый сильный Царь царей царствующих и Господь

господствующих... 2

Задумаемся о Божьей радости. Что может омрачить ее? Кто может ей

воспрепятствовать? Кто может отнять ее у Бога? Разве Бог бывает в плохом

настроении из-за скверной погоды? Раздражается ли Он из-за длинных очередей или

пробок на дорогах? Отказывается ли вращать Землю по причине расстроенных

чувств?

Нет. Его радость ничто не омрачит. Его безмятежность не могут нарушить никакие

обстоятельства.

Есть чудесное наслаждение, исходящее от Бога. Святая радость. Священная

отрада.

11

И она вам доступна. До отрады вам остался один решительный шаг.

Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили

к Нему ученики Его.

Глава 2

ЕГО ВЕРШИНА

Если у вас есть время, чтобы читать эту главу, вам, наверное, это ни к чему.

Если вы читаете с ленцой, просто чтобы время не тянулось так долго... если час

для чтения запланирован у вас после утренней прогулки по бульварам, чтобы

побыстрее задремать... если список всех наших дел на сегодня был выполнен еще

вчера... то можете смело переходить к следующей главе. Скорее всего, то, о чем

говорится в этой, вы уже и так понимаете

Однако если вы читаете в машине, одним глазом поглядывая, когда же загорится

зеленый или в аэропорту, одновременно прислушиваясь к объявлениям о начале

посадки на рейсы... или в детской комнате, одной рукой покачивая колыбель или

поздно вечером в кровати, вспоминая, что завтра рано вставать... тогда прочтите эту

главу, друзья мои. Она как раз для вас и предназначена.

Вы в цейтноте. Вся Америка в цейтноте. Свободное время сильно подскочило в

цене. А цена товара всегда определяется его дефицитностью. И время, которого

раньше было в избытке, сейчас максимально подорожало.

Один человек во Флориде выставил своему офтальмологу счет на девяносто

долларов за то, что тот заставил его ждать целый час.

Одна женщина в Калифорнии нанимает специально обученных людей, чтобы они

делали за нее покупки — по пунктам из каталога.

За двадцать долларов можно нанять человека, который уберет в вашей комнате.

За полторы штуки баксов можно купить факс... для установки в машине.

Можно купить для своих детей открытки с готовыми поздравлениями, чтобы

высказать им наилучшие пожелания, написать которые вам не хватило времени: 12

«Успешной тебе учебы» или «Как бы я хотел вырваться на минутку, чтобы лично тебя

поздравить».

Америка — это страна быстрых путей и ускоренного обслуживания (мы —

единственный на земле народ, назвавший одну из гор «Шевелись-ка»2).

«Время, — говорит социолог Льюис Харрис, — может стать самым ценным

ресурсом в нашей стране».

У нас действительно стало меньше времени? Или это лишь плод нашего

воображения?

В 1965 году эксперты заявляли сенатской подкомиссии, что будущее откроет

самые радужные перспективы относительно времени досуга в Америке. К 1985 году, предсказывали они, американцы будут работать двадцать два часа в неделю и смогут

выходить на пенсию в возрасте тридцати восьми лет.

Причины?

Компьютерная

эра

принесет

столько

невероятных

усовершенствований, что наша экономика стабилизируется, а работать за нас будут

машины.

Возьмем, к примеру, ведение домашнего хозяйства, указывали они.

Микроволновые печи, еда быстрого приготовления, кухонные комбайны откроют

путь в беззаботное будущее. А в офисах? Вот вы знаете эти старые мимеографы? Их

заменят ксероксы. А папки с документами? В будущем все папки окажутся в

компьютерах. Электрические пишущие машинки? Не покупайте их, компьютеры с

принтерами их вытеснят.

И теперь, спустя многие годы, мы получили все то, что было обещано в отчете.

Компьютеры гудят, видеомагнитофоны жужжат, факсы работают. Однако часы

по-прежнему неумолимо тикают, а люди по-прежнему в цейтноте. Факты таковы, что

средняя продолжительность свободного времени сократилась с 1973 года на 37

процентов. Рабочая неделя удлинилась в среднем с 41 часа до 47 часов (и ведь

многим из нас 47-часовая рабочая неделя показалась бы еще не слишком

напряженной)1.

Почему же предсказания не сбылись? Что проглядели в комиссии? Недооценен

ной оказалась наша страсть к потребительству. По мере того, как индивидуализм

шестидесятых переходил в прагматизм восьмидесятых, свободное время, принесенное нам техническим развитием, не давало нам отдохновения — оно лишь

заставляло нас поднажать. Техника высвобождает время... а чем больше времени, тем больше можно заработать денег... а чтобы заработать еще больше денег, нужно

еще больше времени... так все и раскручивается по спирали. Жизнь становится

суетливей оттого, что растут потребности. А оттого, что растут потребности, жизнь

все более ненасытна.

— У меня так много железа нагрето, что я не успеваю его ковать, — жаловался

один молодой отец.

Можете с ним согласиться?

Когда мне было десять лет, мама заставляла меня учиться играть на пианино.

Вообще-то, многие дети творят с этим инструментом настоящие чудеса. Но я не

2 По-английски гора называется Rushmore — букв, «больше носись». Расположена в г. Рашмор в Южной Дакоте и

известна гигантским горельефом четырех президентов. — Примеч. пер.

13

входил в их число. Ежедневные тридцать минут терзаний над клавиатурой были для

меня мукой, сравнимой лишь с поеданием битого стекла. Метроном с леденящей

неторопливостью отсчитывал секунду за секундой, прежде чем мне разрешалось

вскочить и убежать.

Впрочем, я научился наслаждаться кое-чем из музыки. Я увлеченно дубасил по

клавишам, когда встречал указание играть «стаккато». И раз за разом повторял

короткие крещендо.

Гремящие финалы я играл как на литаврах. Но в нотах встречалось и другое

указание, которое я никогда не мог выполнить так, чтобы это понравилось