Наталья Ланская - АнтиПринц

могу уснуть… я кричу по ночам.

В душе поселилось неотвратимое ощущение

надвигающейся беды. Оно необъяснимо, и оттого еще

более страшно.

Мне нужна твоя нежность. Мне нужна твоя страсть.

Даже твоя отстраненность, и нежелание дать тебя

познавать – все это мое, мне, для меня…. Так нужно,

что я могу только бессильно рыдать.

Ты все сломал. Сам. Ты отдал наши чувства, нашу

гармонию на потеху каким – то беспутным девкам,

каким – то дешевым шлюхам – им нужна твоя слава,

твои деньги, но не ты сам…

179

Как ты мог?! КАК?! Неужели я совсем ничего для

тебя не значу?!

Я каждый день начинаю с твоих песен. Твоя странная

музыка помогает мне дышать. Я слышу в ней

невысказанные слова – которые только для меня, для

меня одной… Вот твои пальцы бегут по клавишам

фортепиано – я вижу, вспоминаю их, как они бежали

по моему телу, заставляя его петь, заставляя меня

улетать куда – то… такого не было ни с кем, даже с

моим нежно любимым, но уже покойным мужем…

Он очень меня любил. Носил на руках. Ты так никогда

не будешь, да и не захочешь –я знаю. Но мне не нужно,

пойми.

Я всего лишь хочу быть рядом. Только я. Для тебя.

Вечно.

Мне кажется, и это чувство преследует меня

неотступно, что тебе так же плохо, и что без меня ты

не можешь спать. Так же. Я знаю. Эта связь между

нами – она не порвалась.

Сейчас ты лежишь в постели и бездумно смотришь в

потолок. И рядом никого нет…Это словно бальзам для

моего истерзанного сердца.

180

Я сделала тебе так же больно, как сделал ты сам. Мы

квиты. Мы в расчете. Больше не надо так.

Ты только приди… И все вернем. Давай. Хватит

страдать.

Я не буду делать первый шаг – ведь это ты совершил

ошибку. Это ты своими руками разрушил все…

Но я скоро сломаюсь. У меня не хватит сил так долго

быть вдали от тебя….

Только моя гордость важнее. Я знаю это. Я не уступлю

тебе, я не приду, склонив голову и признавая свое

поражение.

Мне все равно. Все равно…. Словно мантра эти

простые слова. Чуть – чуть помогает.

Ведь это твои слова… Да, мой Принц?

Хотя ты ни в одном месте не положительный герой…

Мой Анти – Принц… для Анти – Золушки.»

***

{21}

« Меня достала эта грязь. Две, три, четыре… И я уже

не могу остановиться. Девушки, женщины – мне

181

неважно. Я просто делаю свое дело. Как заведенная

игрушка –пока заряд не кончился.

Простые движения. Никаких эмоций. Вообще. Мне все

равно.

Красивая – некрасивая, холодная – горячая…

Наплевать.

Они отдаются мне, словно течные кошки – визг,

вопли… отчего так? Оттого, что вы видите деньги, да,

девочки? Вы просто кончаете, когда я достаю набитый

стодолларовыми купюрами бумажник.

Я трачу легко, потому что у меня все есть. Я ничего не

хочу. А вот в ваших глазах алчный блеск, переходящий

в исступленное желание. Вы так наивно надеетесь, что

раздвинете ноги или сделаете мне офигенный минет –

и я тут же женюсь, или хотя бы возьму вас на

содержание?

А мне это зачем? Я каждый раз могу иметь новую.

Потому что вы все одинаковые. Вам я не нужен. Вам

важны деньги. Это они вызывают у вас спазмы, у вас

сводит живот и течет между ног от этих купюр… От

толстых…пачек. От бриллиантовых колечек и

норковых шуб.

182

Вашим мамам и папам тоже не все равно, как обстоят

финансовые дела у потенциального зятя.

Не стесняясь, рассказываешь в постели:

– Они отправили меня учиться в ПТУ. На повара. А

вообще я хочу стать юристом, или врачом! Так что…я

не такая. Просто увидела тебя и сразу как – то…не

знаю… я проснулась, как женщина, понимаешь? Я

сразу тебя захотела!

– До того, как увидела мой Порше, или после? – я не

могу удержаться от язвительности. Но тебя это не

трогает.

Тебе ведь « плевать на всю эту мишуру», и деньги –

это ну никак «не главное». Тебя волнует, насколько у

меня длинный и толстый, и как быстро я кончаю.

Ха – ха – ха. Я давно так не смеялся.

Последние полгода я только и делаю, что смеюсь.

Только смех этот какой – то очень горький… Обычно

оплакивают, а я смеюсь. Такой вот способ справиться

с болью и отчаянием, рвущими душу на куски, будто

голодные кошки – выброшенную им рыбку.

183

Я вспоминаю тебя все реже. Твои светлые волосы,

твою нежную кожу, твой заразительный смех. Твои

зеленые глаза.

Я не цитирую стихи, которые ты писала. Я больше не

захожу каждую ночь на твою страничку для молодых

авторов. Мне все равно, что ты там пишешь и о ком.

…Весной я случайно сталкиваюсь с общей знакомой.

Говорим ни о чем. Она училась с тобой в одном классе,

оказывается.

Я сам не понимаю, как мы с ней оказываемся в моей

спальне.

Позже, разгоряченная, потная, довольная –она лежит

на животе и смотрит на меня.

– Вы давно расстались? – вопрос неожиданный и

очень болезненный. Но я делаю вид, что мне все равно.

Что мне не больно.

– Да…она была слишком холодной для меня… не

люблю фригидных сучек… за те деньги, что я на нее

тратил, могла бы постараться и получше.

– Странно… – она хмурит брови. Я напрягаюсь – по

хребту бежит ледяной змейкой предчувствие, что сей­

час я услышу что – то очень неприятное. – А ее убили,

184

знаешь… Изнасиловали какие – то хачи и убили…

оказывается, она была беременна. Где – то на

четвертом месяце. В общем, родители продали

квартиру, забрали ее брата… и переехали. Их можно

понять, правда? Милиция не стала расследовать это

дело. Им было все равно. А висяков в делах никто не

любит…

– Когда?... – из меня с трудом вырывается только это

короткое слово.

– Почти полгода назад. В октябре.

Я давлюсь рвущимся наружу криком. Глупым,

бессмысленным… Отчаянным. Сердце не хочет

биться. Оно запнулось, меня будто тянут под воду, я

задыхаюсь.

…Беременна… Убили… Изнасиловали… Убили…

– Ты не знал, да?... – она пугается. Бледнеет. Видимо,

я и впрямь так страшно выгляжу. – Хочешь, съездим к

ней на кладбище?

– Хочу… Сейчас.

…На кладбище так тихо и пусто. Никто не ходит

между могил, весна вообще такое мертвое время…Она

185

проводила меня к могиле и вернулась в машину.

Решила дать мне побыть одному.

Я упал на колени перед твоим памятником. Мне было

так плохо, что я готов был выть, орать, рыдать – что

угодно… но не мог произнести ни звука. Я задыхался.

Родители выбрали для твоего памятника самую

лучшую твою фотографию. Ты была прекрасна на ней

– как ангел.

– Прости меня…. – я сжимал в горсти землю с твоей

могилы, и понимал, что больше никогда, никогда… Я

никогда не смогу сжать в своих объятиях тебя.