Наталья Коралевских - АнтиПринц. Начало.

разница? Примерно на двадцатой минуте

сеанса я ощутил ее руку у себя в штанах.

…Мозг отключился. Все. Не было больше

примерного мальчика Тараса. Тут был

только юный похотливый сатир, умевший

думать только одним органом.

Отнюдь не мозгом. Отнюдь.

..-Пойдем ко мне?- прижавшись всем те-

лом, прошептала мне в губы де-

вушка-Мечта. –Хочу тебя, Тася…

Она, и только она называла меня так.

Больше я с тех пор никому этого не позво-

лял.

Тася не соображал, где он, на каком све-

те, и что вообще происходит. Тася кивнул,

190

что-то промычал и послушно за ней по-

шел.

По пути они купили пару бутылок шам-

панского и клубники.

Она жила одна в небольшой съемной

квартире, которую оплачивали ее «роди-

тели» (как потом выяснилось, оплачивал

наш ректор и ее постоянный любовник.

Именно в пику ему и его старости она и

сняла меня, наивного, неопытного, но на

ее вкус красивого и сексуального. Впро-

чем, об этом я узнал уже почти двумя го-

дами позже.)

С порога меня принялись быстро и умело

раздевать. Мы пили это гребаное, бьющее

в голову шампанское, голыми. В ее посте-

ли. Красивой большой постели с краси-

вым красным бельем.

…То, что было потом, больше напомина-

ло сценарий какого-нибудь порнофильма.

191

Она сверху. Я сверху. Сбоку. Сзади. Стоя.

На кровати, на кресле, на подоконнике.

С каждым разом я все больше входил во

вкус. Казалось, мои силы никогда не ис-

сякнут. Она и сама уже была не рада, что

так меня завела ( после дедушки ректора

такие нагрузки были ей в новинку, х-

ха… ), под утро ей едва хватало сил, что-

бы чуть слышно постанывать.

Под душем мы наскоро трахнулись в по-

следний раз и я, утомленный, но счастли-

вый, рванул домой отсыпаться.

Вечером пришел к ней с огромным буке-

том роз и красивым бриллиантовым ко-

лечком. Колечко было принято очень

благосклонно, как и я.

Им я заслужил себе первый в жизни ми-

нет.

…Дальше –больше… Именно она меня

приучила каждое свое желание чем-то

192

оплачивать. Товарно-денежные отноше-

ния.

Тогда я еще не понимал, как спокойно она

себя продает. Но у меня, в отличие от де-

душки-ректора ее, было побольше денег,

смазливая мордашка и хороший стояк.

Она начала задумываться о том, кто же из

нас окажется ей полезнее.

Все сорвалось в один прекрасный день,

когда я привел ее знакомиться с отцом.

Как он ухитрился незаметно скопировать

данные ее паспорта? Все-таки хорошие у

него СБ-шники.

Через неделю папка с отчетом легла ко

мне на стол. Тот самый, где накануне

меня оседлали, будто покорную лошадку,

и трахали, пока у меня звезды из глаз не

посыпались.

193

Бумаги я читал заливаясь слезами, как де-

вочка. Отец сидел рядом и гладил своего

разнюнившегося Тарасика по плечу.

-Женщины, сын…Они всегда таят в себе

массу неприятных сюрпризов…-философ-

ски убеждал меня он.

С того дня я не находил в себе сил уви-

деться с ней. После тех фото с какой-то

студенческой вечеринки, где ее дерут сра-

зу трое, а она только глазки блаженно за-

катывает, я не нашел в себе сил больше

притронуться к ней.

Она стала нечистой. Оскверненной. У

меня просто пропало желание.

Вообще.

Вот только забыть ее я еще очень долго

не мог. Потому что позволил себе пове-

рить, что меня в кои-то веки кто-то просто

так, бескорыстно полюбил…

194

ЛЮБОВЬ?

195

Я уже давно в нее не верю…

***

196

Самое страшное для меня – это умирать в

одиночестве. Нет, я пока еще не перешаг-

нул эту Грань, отделяющую мир Живых от

мира Мертвых. Но я был к ней близок.

Очень близок…

Все началось промозглым ноябрьским

утром – когда я проснулся от невыносимо-

го жара во всем теле. Не мог дышать,

меня колотило от холода и в то же время

я горел изнутри.

Я заболел. Сильно. Где-то подхватил ан-

гину.

Болел я всегда тяжело – к слову. Редко,

но тяжело.

Перед глазами все плыло, сливаясь в ра-

дужные круги. Я поминутно терял созна-

ние и все-таки как-то ухитрялся вырывать-

ся из этой сосущей темноты. Цеплялся за

жизнь. Спрятался под тремя одеялами, в

беспорядке разбросанными у меня по по-

197

стели. Пытался хоть как-то укрыться от

этого противного, всепроникающего холо-

да.

Меня трясло. Радужные круги сменились

багровыми. Температура внутри меня

поднялась еще градуса на два.

Адски жарко… Очень-очень жарко! Я не

могу дышать!

Рука потянулась к мобильному телефону,

лежавшему у постели. Едва нашел в себе

на это силы. Не мог шевелиться, вообще.

Баланс поплыл…На счету не оказалось

денег.

Я забыл, как набрать команду «Перезвони

мне».

Плохо. Очень.

Поминутно проваливался в забытье, но с

каждым разом становилось все труднее

выбраться из него. Я боялся закрыть гла-

за.

198

Вспомнил команду. Отправил смс Арине –

моей на тот момент то ли подруге, то ли

все-таки любовнице.

Одиннадцать утра. Тишина в ответ. То ли

еще спит, то ли решила просто не об-

ращать внимания.

Отправил такую же смс отцу. Не надеясь,

что он перезвонит. Ему тоже будет сложно

поверить в то, что у меня кончились день-

ги на телефоне.

Отчаянная попытка –бросил смс Петюре.

От него ответа не ждал – как он до сих пор

меня при случайной встрече на сотню-

другую Тарасов не порвал?

Пальцы все быстрее порхали по списку

контактов, и я все отчетливее понимал,

что мне, видно, Судьба такая –подыхать в

одиночестве.

По щеке скатилась злая слеза.

199

Стало безумно противно. Дожить до два-

дцати пяти лет – и не иметь ни одного на-

стоящего друга. От которого не требуется

ничего сверхчеловеческого – просто

заехать в аптеку и привезти мне таблетки.

Да еще немного посидеть рядом.

Отчаяния начинало поглощать меня с бе-

шеной скоростью.

Я отбросил ставший бесполезным теле-

фон и зарылся лицом в подушку. По ще-

кам потекли слезы.

«Запомни, малыш. Каждый из нас будет

умирать в одиночестве.»

А что, если я так не хочу?!

Когда они все хотели потусоваться в па-

фосных местах, когда им нужно было по-

дарить дорогущий телефон или новый но-

утбук, когда до смерти нужны были деньги

на новую машину –кто платил за все это?

Их безотказный друг Тарас.

200

Безотказный богатенький лох, как я теперь

понимаю. Тот самый, для которого «день-

ги были шлаком», тот самый, которому